Сс Базов - Когда кончаются игры (СИ)
— Меня ждут, — вместо ответа, напоминает Кай, он так и не оборачивается.
У Акросса больше поводов для ненависти — Хаски всегда был его врагом, а Гидра — не просто другом. Кай ничего не понимает в любви, но ему кажется, что боль потери для Акросса — это боль Кая, помноженная на сто. И у самого все внутри сжимается при этой мысли.
То, что нарастает в Кае постепенно, становится тяжелее с каждым вздохом — это собственная вина. Он — как катализатор, который привел к взрыву, к гибели Гидры. Кай раз за разом в голове проматывает случившееся в обратном порядке, доходит до того самого момента, когда их с Хаски только представили друг другу. Если бы вместо Хаски был другой, кто-то, кто не горел так идеей защитить Кая, то Гидра осталась бы жива. Да и Хаски не был бы его врагом.
От выстрела в плече остался только зуд, затянувшаяся воронка, и Кай после всего, что видел, не может воспринимать последние события так, будто они были взаправду. Малодушно он выбирает тот момент, на котором хотел бы проснуться. Пусть это будет день, когда Акросс предложил перемирие. Он бы поговорил с Хаски по-другому, убедил бы поверить, самого притащил бы на встречу. И был бы черт возьми настойчивее, если знал, что у Хаски на уме.
Но перед ним идет лучшее доказательство того, что время назад повернуть нельзя. Тим и Барс не оживают, они умирают раз за разом. И если вернуться в тот день, Гидра так же будет обречена снова и снова переживать последний ужас.
— Конечно, у Акросса чуть больше плюшек всегда было, — рассуждает Барс, пока его спутники погружены в свои мысли. — Поэтому я особо и не удивился, когда он живой вернулся. Да что там, мы с Тимом вполне счастливы были! На Тима смотреть страшно было, когда он думал, что капитан скопытился. Но блин, если б мне тогда сказали, что мы тоже не совсем умрем, а будем такие… Мертвецы Шредингера — то ли живые, то ли снова пулю в затылок получай…
— Я видел прошлое Акросса, — решает прояснить Кай. — И вас обоих там видел… Конечно, это было больше как трехчасовой фильм с ярчайшими воспоминаниями и я очень многое пропустил, но тот день, пожалуй, самый жуткий для Акросса. Я не смогу его понять — Гидру убили не у меня на глазах. И даже гроб закрытый был.
— Ты ведь по своей воле в играх оказался, — чуть оборачивается Тим. Отданный Акроссом футляр кажется легким. Чертежи там что ли?
— Как и вы, — кивает Кай.
— Если б сразу сказали — а в конце ты умрешь. И все умрут. Отказался бы?
— Они умрут из-за меня? — тут же находится Кай, и чешет нос, чтобы скрыть повлажневшие глаза. Тим молча отворачивается, Барс негромко хлопает в ладоши.
— Брось, Тим, никто про это не загадывал. — напоминает Барс. — Но знаешь… Я тогда думал, что если бы я не встретил вас и сдох — все было бы нормально. Уф, как хорошо, можно больше не заботиться о зарплате, о квартире, о еде… Я бы наверное и принял все как есть, если бы нас тогда всех перебили. Но во-первых я познакомился с такими замечательными людьми и был готов жить просто вот как мог, но с ними, а во-вторых — Акросс. Я не хочу оставлять его одного и не хочу, чтобы он умирал. Он лет пять был моим капитаном. Он мне уже как родной. И все же… Мне было бы спокойнее, если бы я знал, что у него тут кто-то есть, и он живет себе дальше. Я не мстительный призрак и не злой дух, я был бы очень рад за него. И еще больше рад, если бы он нас призывать перестал, а то блин, каждый раз все сложнее и больнее…
Голос у Барса мягкий, по-прежнему насмешливый, но, взглянув в его профиль, Кай видит серьезное лицо, с залегшими жутковатыми тенями. Даже в воспоминаниях Акросса он не помнил Барса таким — смертельно уставшим.
— Откуда вы возвращаетесь? — нагоняет их Кай, но между Тимом и Барсом для него пространства нет, и приходится снова отстать, чтобы не мешаться.
— Из темноты, — пожимает плечами Тим.
— Это как ты спишь-спишь, без снов, конечно, а потом бац — и какой-то дебил макает тебя башкой в унитаз вместо будильника, — поясняет Барс.
— Я могу попросить Акросса больше не звать вас, если это так больно, — предлагает Кай. Тим и Барс одновременно останавливаются, оборачиваются — один злой, другой с улыбкой.
— Ну да, а как же Акросс без нас дальше будет? — спрашивает Барс, сам смущаясь своей значимости в жизни капитана. Кай в этот момент осознает — насколько другие их команды, насколько он сам с братом разный.
На пустыре около полуразрушенного полигона Кая бросает в дрожь, он старается не отставать, но ноги как ватные, не слушаются, и он спотыкается в темноте. Барс ловит его за локоть, останавливает.
— Погоди… Там опасно, а нам очень не хотелось бы, чтобы у Акросса последнюю надежду на нормальную жизнь отобрали. Так что тут подожди.
— Я не могу, — Кай чувствует, как под этим взглядом становится уверенней, исчезает дрожь. — Понимаешь… Он мой друг… Он из моей команды. И Гидра тоже… Понимаете, это из-за меня все. Я не могу стоять в стороне. Нечестно уже то, что Акросс натравил вас, потому что вы тут вообще не при чем.
— Акросс знал, что ты его не убьешь, — отзывается Тим. — А у него вышел лимит возвращений в эту реальность…
— Акросс жалеет тебя, — кивает Барс. — Но отправил с нами. Знал, что ты не станешь мешать. Не волнуйся, Тим убивает быстро.
Кай никогда не понимал людей, которые усыпляли животных, проявивших агрессию. То есть умом мог их понять, но сердцем — нет. Да и Хаски не был животным. Убивать его Кай не стал бы, даже из мести за себя и Гидру. Но мог ли позволить ему умереть? Кай и сам не уверен, но эти двое поддерживают его, при них нельзя колебаться. Кай в который раз говорит себе, что думать и жалеть будет потом. Хаски не нужно его прощение.
— Ладно… Особо сильным ты не выглядишь, да и Акросс говорил, что ты все время проигрывал. Так что будешь помогать мне. Пока Тим делает всю работу — нам с тобой нужно держать мелкотню подальше от него. Идет? Да, сложно, но я помогу. И да… Когда у Тима сломаются пальцы, а они сломаются, он даст отмашку — тебе нужно будет валить оттуда. Иначе они тебя без нас разорвут. Ты же умный парень, сделаешь?
— Ты с ним как с ребенком, — ворчит Тим. Он нетерпеливо осматривается, прислушивается. Внутри кто-то есть и они не скрываются. — Все он понял.
— Да, — кивает Кай, и отрешается от происходящего.
Глядя в спины забирающихся в каркас здания Тима и Барса, он думает о том, что окружен мертвецами. Акросс, его бывшая команда, призраки прошлого. И сам Кай может быть выбрался только временно, а сам уже не сможет проснуться.
Хаски никогда не видел ни Тима, ни Барса. Знает о них только со слов Кая, причем, конечно же, тот не рассказывал, что они могут оживать на некоторое время. Но что-то в них есть такого — потустороннего, угрожающего, и всё смолкает, стоит им появиться. Может, дело в одном только Тиме, может в чутье этих людей.
