Владимир Корн - Путь на острова
густой растительностью, что среди нее невозможно разглядеть сверху ничего, как ни старайся, даже если знаешь, где именно искать.
Наконец, впереди, среди деревьев, показались просветы — пустошь близка.
И надо же было такому случиться: за кожаный ремешок висевшей у меня на шее подзорной трубы Древних, уцепился какой-то сучок. Миг, и я уже не чувствовал ее веса.
Чтобы не взвыть от отчаяния, мне пришлось сильно прикусить губу: из-за какой-то нелепой случайности, я лишился вещи, о которой так долго мечтал. Да еще и такой, что не купишь ни за какие деньги, настолько подобные ей редки.
И не остановишься, не бросишь носилки, сейчас, когда на твоих глазах все выше и выше поднимается в небо надежда на спасение. Надежда на горячий обед, на чистое белье, на мягкую постель, на спокойный сон, надежда на все.
Несущий вместе со мной носилки Обст выглядел бледным настолько, что кожа на его лице казалась пергаментом. И немудрено: он упорно нес сумку, ту самую, что досталось нам от убитых в башне чируков, доверху наполненную тем, что нашли они в башне. Я все ждал, когда же он, наконец, скинет ее с плеча, ведь тяжело же, но Обст упорно продолжал ее нести. И ведь не прикажешь, ладно бы носилки бросил, а так!.. Впереди нес носилки Тлисор. И, глядя на его заплетающиеся ноги, я понимал, что нет смысла отправлять его вперед одного. Потому что только носилки и держат его на ногах, и брось он их, сам свалится на землю от усталости. Абсурд, но на самом деле так все и было.
Габстел лежал на носилках с видом, как будто старался изо всех сил сделать себя легче, а сзади едва плелся Кандир, и Кемир нес его чуть ли не на плече.
Ну вот и пустошь. Мы выбежали, вернее, выковыляли на нее, чтобы увидеть высоко в небе огромное плоское железное днище «Иоахима Габстела». Корабль поднялся уже достаточно, и его мачты начали покрываться парусами.
Кричали все. Кричали изо всех сил, прерывающимися голосами, вся сила которых осталась там, в джунглях, по пути на эту проклятую пустошь. Крикнуть попытался даже навигатор Габстел, но схватился за грудь, и откинулся на спину, сильно прикусив губу от боли.
А я проклинал себя за то, что не повел людей короткой дорогой, ведь в этом случае мы бы обязательно успели. Мы бы не встретили по пути чируков, потому что они показались на дальнем от нас краю пустоши, и нам вполне хватило бы времени приблизиться к кораблю. Чируков показалось не так много, десятка полтора, но для нас хватит и этих.
Вероятно, они услышали наши крики, и теперь направлялись к нам. Шли они неспешно, куда мы денемся? Побежим обратно в джунгли, чтобы получить лишь отсрочку? Какая-то надежда будет только в том случае, если бросить Габстела, а отставших не ждать.
Я огляделся по сторонам. Чуть в стороне сидел тахир, и с любопытством наблюдал за нами. Когда он увидел мой взгляд, завилял тем, что у нормальных животных выглядит хвостом, а не дикой смесью игл, перьев, шерсти на чём-то похожем на еще одну лапу.
«Единственный здесь наш друг», — подумал я.
— Ну что, капитан, вон она, оказывается, как выглядит, — спокойным голосом произнес Кемир, указав подбородком на приближающихся к нам чируков, шлепая лезвием короткой абордажной сабли по ладони другой руки.
Габстел лежал, прижав к груди нож с раскрытым лезвием, единственное свое оружие. Я взглянул на Кемира, затем на него, и пожал плечами: «Есть у нас еще один шанс».
— Так, слушайте все внимательно! Как только скажу, всем закрыть глаза. И еще — отвернитесь от меня.
«Иоахим Габстел» успело снести ветром в сторону от нас. Этого момента я и дожидался, потому что именно так у нас будет больше шансов. Все, можно и приступать.
Я достал фонарь, взял его в обе руки, завел их за голову, прокрутил в разные стороны, крепко зажмурил глаза, и рванул, как будто пытаясь растянуть фонарь в длину.
Послышался пронзительный визг тахира, и скрежет когтей по камням пустоши.
«Все, придётся на «Иоахиме Габстеле» кошек заводить», — подумал я, открывая глаза.
Габстел лежал, прижимая обе ладони к лицу.
«Ну да, у него ведь не было возможности отвернуться, а вспышка от фонаря такая, что веками от нее не отгородиться. Теперь мой фонарь некоторое время не сможет светить, но так ли сейчас это важно?» — взглянул я на заметно приблизившихся чируков, поднимая саблю с земли.
Мы, пятеро, выстроились в неровную линию, оставив за спиной навигатора Габстела.
— Их семнадцать, — сказал Обст, на что я ответил:
— Вижу.
Все бы ничего, не такие уж они и могучие воины, вот только не было бы луков в руках нескольких из них. И прикрыться от стрел нечем.
На землю упала тень, и мы все посмотрели на солнце. Нет на небе ни одного облачка, с чего бы это?
«Иоахим Габстел» разворачивался, закрыв на мгновения огромным корпусом солнце. А значит только и остается, что немного продержаться, и тогда он придет на помощь.
— Ну так что, парни, возможно, поживем еще? — поинтересовался я сразу у всех, особенно не надеясь услышать в ответ хоть что-нибудь, слишком уж вопрос у меня получился ни к чему не обязывающий.
* * *— Вот, капитан, — и Тлисор, вывалив все на стол, отступил от него на пару шагов назад.
«Теперь называть меня капитаном лишне, — подумал я, глядя на водруженные им на стол вещи. — Мы вернулись на «Иоахим Габстел» и сейчас он у вас свой. Но если тебе так удобно, ничего не имею против».
На столе лежали предметы, бывшие мне долей из того, что мы принесли из башни. На самом краю фонарь, но он принадлежал мне по праву, я забрал его у убитого мною чирука, и Тлисор его просто вернул. Рядом с ним светильник, небольшой, значительно меньше л» хасса овальный камень, испускающий голубоватый свет.
«Наверное, они хватали все, что попадалось под руку, иначе им и в голову не пришло бы его взять. Не такая уж он и ценность, их полно, но от этого он не менее удобен».
Я взял со стола полураспустившуюся розу, поднес ее к иллюминатору, чтобы лучше рассмотреть и покачал головой. Нет, сколько я их уже видел, вещей Древних, но все не перестаю поражаться. Казалось бы, этот цветок. Он пролежал в башне тысячелетия, и что с ним произошло? Да абсолютно ничего, абсолютно. Он и сейчас выглядит так, как будто его только что срезали с куста. И ведь еще пахнет! Пахнет так, как пахнут настоящие розы. Понюхав цветок, чтобы лишний раз в этом убедиться, я положил его снова на стол.
— Ну а это-то зачем захватили? — недоуменно поинтересовался я у Тлисора, заметив среди предметов небольшой цилиндрик, величиной с большой палец на руке.
Тот с явным смущением пожал плечами:
