Юрий Никитин - Человек с топором
Он снова видел, слышал и осознавал себя и пространство в прежнем объеме, и тут его тряхнуло по-настоящему.
Они падают на нечто огромное, темное, откуда не вырывается ни одного кванта света, ни единой частицы! Он только чувствует близость этой чудовищной массы, то ли нейтронной звезды, то ли черной дыры, о которых там много говорят, но никто не знает, что это такое.
– Олег! – заорал он во всех диапазонах. – Олег!
Единственное, что удалось сделать, это рвануться изо всех сил, что позволило падать не прямо на темную звезду, а по суживающейся спирали. Страх пронизывал все его существо, Мрак закричал дико, наконец-то тряхнул Олега, а в мозгу проносились картинки, одна страшнее другой, что с ними случится. Первое, что он смутно помнил, это то, что если он будет падать по отношению к звезде, например, ногами вперед, то ноги будут падать быстрее головы, и его вытянет в тончайшую нить на сотни километров. Если боком – то вытянет бок. Но в любом случае, еще до того, как их тела достигнут фотонной сферы, они уже будут разорваны приливными силами невообразимой мощи.
Олег очень медленно утолщался, в нем тоже подсознание занималось тем, чем должно: проверило все тело, отыскало повреждения, спешно лечило, заращивало, восстанавливало. Теперь Олег напоминал ему снулую рыбу, что всплыла вверх брюхом посреди бескрайней ночной реки с темной водой. Разумной жизни, а то и вовсе жизни в нем осталось меньше, чем в догоревшей свече. Мрак заорал, тряхнул, шарахнул электрическим зарядом, стараясь подтолкнуть остановившееся атомное сердце – все, как видел в каком-то фильме про хирургов-реаниматоров.
Лицо Олега дрогнуло, веки приподнялись, но там была пустота. Не хватило сил создать глазные яблоки, Мрак содрогнулся, Олег, как почуял, пустые впадины затянуло пленкой, она затвердела, появилась радужная оболочка с намертво застывшими зрачками.
– Мрак…
– Жив, – выдохнул Мрак счастливо. – Это все…
– Жив?
– Ты как, у тебя здесь сильно…
– Не трогай, – прошептал Олег.
– А здесь?
– Ой, убери лапы…
– Ага, жив, – обрадовался Мрак. – Ты хоть знаешь, где мы?
Олег слегка повернул голову. От черной звезды шел зловещий отблеск. Невидимый для человеческого глаза, он был ясно виден им обоим, и, сколько бы Мрак ни переключал зрение с рентгеновского на радиоволны разной длины, жуть становилась только жутее.
– Это что же, – произнес Олег слабым голосом, – мы не двигаемся… дальше?
– Зато сползаем по спирали, – хмуро сообщил Мрак. – Олег, было время, когда я вытаскивал вас с Таргитаем в Лесу или в Песках… Но здесь, если ты сложишь лапки, то… словом, Таргитаю уже не помочь.
– Тар…гитаю?
– Ты уже забыл, из-за чего мы здесь? Олег, я не бог весть какой расчетчик, но даже мне видно… а это значит, что даже и козе понятно, что мы падаем.
– Ага, – прошептал Олег слабо.
– И еще понятно, – сказал Мрак громче, – что нам не вырваться.
– Ого, – сказал Олег одними губами.
– Это черная звезда, понял? – сказал Мрак еще громче. Он не был уверен, что Олег с его сумеречным сознанием понял, и повторил настойчивее: – Из ее поля тяготения уже не вырваться.
Олег слабо спросил:
– А почему мы еще не там?
– Я сжег остатки своего сала, – огрызнулся Мрак, – на торможение. Даже не на торможение, а рванулся, чтобы падать не прямо, а по спирали. И в тебе тоже сала не осталось…
Спустя долгое, очень долгое время Олег шевельнулся снова. Мрак находился в полуобмороке от слабости, не знал, проходят ли годы или пикосекунды, но Олег все же пошевелился, и тут же Мрак ощутил, с какой скоростью в Олега вливается мощь. Он поглощал всей поверхностью тела разреженный газ, что составлял корону темной звезды, и даже поглядывал на серую поверхность планеты, так это образование, казалось, выглядело. Стоило великого труда напомнить себе, что эта твердая поверхность вовсе не черная звезда, ту не видно вовсе. Звезда становится черной в течение двух тысячных секунды, она практически мгновенно падает на сингулярность, сама черная звезда сейчас там, внутри этого… что кажется планетой, она выглядит, как горошина в футбольном мяче… нет, даже как в середине огромного воздушного шара для перелетов через Тихий океан.
Хотя, сказал он себе хмуро, она никак не выглядит, она уже невидимка, не выпускает ни кванта света, но Олег, похоже, задумал отчаянное…
– Не смей, – сказал он быстро. – Этот слой может оказаться тоньше миллиметра!
– Что тебя пугает?
– То, что за ним, – ответил Мрак нервно. – Стоит переступить черту, ничто уже не удержит от падения!
– Каким высоким языком заговорил, – буркнул Олег. – Ты мне еще расскажешь, как старушек переводить через улицу. Потом.
– Выбраться бы только, – сказал Мрак тоскливо. – Я тебе что хошь расскажу!.. Только, Олег, давай так: я попробую зачерпнуть с этой поверхности.
– Почему ты?
– Если повезет, то мы вдвоем вырвемся из этих цепких лап. Если нет, то ты сумеешь один добраться к Таргитаю и помочь. Это просто разумно, Олег! Ты же разумный?.. А вот если ты погибнешь, то, считай, мы погибнем оба. Я без тебя из этого ужаса не выберусь, это точно.
Олег сжался в немыслимо малый объект, почти в сингулярную точку, так показалось Мраку. Поверхность заблестела нестерпимо ярко, точка медленно опустилась ниже… еще ниже…
Мрак затаил дыхание. Вот прямо оттуда начинается та необратимость, когда любое тело будет захвачено чудовищной гравитацией темной звезды. И – все. Никакими силами уже оттуда не вырваться. По сказкам физиков, Олег будет падать на поверхность бесконечно долго, целую вечность… и все-таки не коснется, ибо Вселенная к тому времени, за такой долгий срок, сама рассыплется на атомы. Но что ему от того, если его тело, даже такое плотное и сжатое, все равно будет вскоре разорвано приливными силами?
Блеснуло, потом еще и еще. Мрак боялся дышать. Яркая точка зависла над самой шварцшильдовской сферой, видимой по серому покрову разреженных газов. Там что-то происходило, Мрак страшился даже представить, что делает Олег, но если ему не изменяет зрение, то Олег завис над самой сферой, не касаясь, не переходя опасной грани, из-за которой возврата нет…
Блестка стала ярче, росла. Олег возвращался, одновременно перестраивая атомную решетку. Вскоре пылающий шар возник перед Мраком, голос прокричал торопливо:
– Хватай канистру! Надо драть отсюда!
Мрак ощутил, как в него ударился комок твердого вещества, немыслимый в этом секторе. Тело среагировало инстинктивно, он сразу же ощутил, как слабенький страх сменяется ужасом, но вместе со страхом наполнились жизнью и другие умирающие чувства, а затухающий инстинкт самосохранения судорожно проверил все мышцы, волчьи лапы задергались, он сказал, захлебываясь словами:
