Крест Марии (СИ) - Фонд А.

И позволила себе напиться воды. Заодно проверила, как там отмокают мои тряпки.

В общем, я засекла себя, что опять начинаю копошиться, заниматься всем, чем угодно, лишь бы не возвращаться к трупу.

Но за меня никто не выполнит мою работу.

Поэтому взяла себя в руки и вернулась.

Я сделаю это! Или я – не я!

Но лозунги хороши тем, что они лозунги. Мне же это помогло мало. Рука как не хотела отрубываться, так и не отрубилась. Я сильно устала. Пот заливал глаза.

Надо бы отдохнуть. Но я прекрасно знала себя. Если я сейчас дам себе отдых, то следующий раз будет ещё хуже. Опять придётся заставлять себя зайти сюда, опять придётся махать этим тяжеленным топором и всё остальное. Вот только труп разложится сильнее. И дышать этим предстоит мне.

Поэтому вперёд, Мария!

Глава 3

Я опять взялась за ручку топора и тут мой взгляд зацепился за что-то непонятное. Напротив входа была шторка. Обычная клеёнчатая шторка. Просто клеёнка была тёмно-зелёной, как в больнице, и стена была тоже темная, вот я её и не заметила сразу.

Я бросила топор и подошла к шторке, старательно обойдя труп.

Аккуратно открыла её. За шторкой была ниша. Довольно глубокая. В ней находились ящички. В одном из них я обнаружила пилу. Слегка ржавую, но тем не менее крепкую одноручную пилу.

Я обрадовалась почти также, как тогда, когда Бенджамин подарил мне прекрасное кольцо с жёлтым топазом. Это было в кафе-кондитерской «Шпрюнгли». Перед этим мы долго-долго гуляли возле Цюрихского озера, затем прошли по Банховштрассе, и потом Бенджамин с таинственным видом предложил попробовать их фирменных пирожных. Как сейчас помню нежнейший вкус шоколада и торжественное лицо Бенджамина, который делает мне предложение.

Я вздохнула, схватила ржавую пилу и принялась пилить руку. Дело пошло лучше. Я тогда была в тёмно-бордовом платье из бархата. Оно мне необычайно шло. Бенджамин был в восхищении. Дорогой элегантный наряд. Эх, знал бы он, что я его пошила сама из шторы, которую спёрла в красном уголке нашей библиотеки. Тогда был страшный скандал. И виновника не нашли. Потому что больше всех бегала и возмущалась именно я. А потом я за две ночи пошила себе это платье.

Ну, а где ещё я могла бы взять себе нормальный гардероб? Простая библиотекарша. Не смешите мои тапочки. Зато в том кафе, среди изысканной публики, я была действительно самой прекрасной. Говорю это без ложной скромности. Так и есть. Я принялась с остервенением пилить другую руку. Наконец, получилось. И вторая рука отправилась через решетку в черный зев.

Я прислушалась. Звука удара я не услышала. Это свидетельствует о том, что моя тюрьма высоко. Возможно, на вершине холма или даже в горах.

Ну ладно.

Я опять сбегала дёрнула рычаг. Воду пить пока не стала. Решила, что отпилю ноги и уж тогда и передохну, и попью вволю. А может даже съем кусочек зефирки. От тяжелой физической работы есть захотелось неимоверно.

Но не сейчас. Не сейчас.

Я хмыкнула.

Вот ведь… Я пилю руки у мёртвого человека и рассуждаю о том, как и когда я съем зефирку, вспоминаю какие-то цюрихские пироженки. И смех, и грех.

Я принялась пилить ногу. Как деревянная, но помалу пилится.

Вжик-вжик.

И вот тут меня ждала жестокая неудача. Как только я допилила до кости – пила встала намертво. Кость она пилить отказывалась.

Что же делать?!

Я чуть не взвыла.

Вот незадача!

Но опять мне повезло – колесо от штанги, огромный металлический блин, который валялся в коридоре, я сбегала и прихватила. Тяжелый, гад.

Затем я с трудом вытащила пилу из разреза и поместила туда топор. С трудом, но смогла. А затем размахнулась (это громко сказано. Просто высоко попыталась приподнять) и жахнула этим блином по рукояти топора. Раздался хруст и кость лопнула. Но мои руки, казалось, лопнули за компанию. Во всяком случае отбила я их знатно. Пришлось бросать блин и дать себе отдых. Иначе я бы упала прямо тут, прямо на этот труп.

Я побрела к воде. Там напилась, отмылась. И даже помыла голову. Точнее намочила и поскребла. Шампуни и даже самого завалящего мыла у меня не было, так что пришлось просто водой мыть. Но вымыть надо было. Вдруг волосы пропитали миазмы от трупа. Заболеть оно мне совсем не надо.

Уж лучше я перестрахуюсь.

Я опять постирала трусы и бюстгальтер.

Надо срочно что-то делать с одеждой. От частых стирок белья надолго не хватит, а шифон тоже хлипковат.

Вот только что я могу сделать?

Я пожала плечами и вернулась к топчану. От мысли, что придётся рано или поздно надевать на себя обрывки ткани с трупа меня чуть не вырвало.

Суки. Сунули сюда, могли бы хоть одежду какую-то дать!

Я показала фигу по направлению к большому коридору, но соответственно никто мой жест не увидел. И не оценил. Натянув платье, изрядно истрёпанное уже, и чуть влажноватое, я пошла дёргать за рычаг.

Дёрнула. Внезапно раздался громкий щелчок.

Меня аж подбросило от неожиданности.

Я обернулась и уставилась на второй рычаг. Как-то я на него за всеми этими волнениями не обратила внимания. Он слегка вибрировал.

Это что же?

Я бросилась к нему и дёрнула. Внезапно мою тюрьму закружило, пол заходил ходуном так, что я еле-еле удержалась на ногах. Порадовалась, что на мне устойчивые калоши. А не босоножки на шпильке.

Внезапно мне показалось по ощущениям, что я полетела. Точнее моя тюрьма полетела.

Фантастика.

Я прислушалась к ощущениям. Но кроме еле ощутимой вибрации (как в самолёте), больше никакого дискомфорта не было. Решив не загружать саму себя, я вернулась к топчану с намерением немного поспать. И тут внезапно опять! Раздался мелодичный звон и люк у дальней стены подсветился. Я бросилась туда. Люк отъехал в сторону и на подставке показался какой-то предмет.

Осторожно я приблизилась.

Нос уловил запах свежей выпечки.

Еда!

Я схватила сверток, точнее это была словно коробка неправильной формы. Горячая.

Люк со скрежетом отъехал на место и встал намертво. Я подёргала и убедилась, что на этом всё.

Ну ладно, зато еды дали.

Обжигая руки, я бережно понесла её к топчану, который служил мне сейчас пристанищем.

Бережно примостила всё это источающее умопомрачительные ароматы богатство на топчане (предварительно расстелив платочек) и пристроилась рядом. Еда была чудная. Похожая и одновременно не похожая ни на какую кухню. Я рассмотрела: тесто было запечённое до хруста, очевидно пресное или из кисляка. Такое впечатление, что запекали в тандыре. Оно пахло дымком и ещё чем-то неуловимо диким. Внутри находилось пюре. Я зацепила пальцем капельку и лизнула, обжигаясь. Вкусно. В меру солёное, очень острое. Но при этом пюре явно не картофельное. Скорее нечто среднее между перетертыми тыквой, картофелем, горохом и репой. И в тесте, и в пюре были включения трав и каких-то пахучих пряностей. Я понюхала. Похоже на сельдерей или базилик. Но это не оно. В общем, за неимением другой информации и опровергающих аргументов, я пока для себя определила, что кухня уйгурская.

Мою догадку подтвердил ещё один пресный пирожок, схожий на самсу, запечённый треугольничком. Ну точно это уйгурская кухня! А вот начинка тоже хоть и была в виде пюре, но какая-то сладковато-терпкая. Такое впечатление, что ягодный кисель вварили до очень густого состояния и использовали вместо начинки.

Первое я смела не заметив. Давясь, почти не жуя, я съела всю порцию. Так как ложки не было, пришлось на манер уйгуров использовать кусочек лепёшки. Право она была достаточно жёсткая. Хотя моя «ложка» в процессе отмокала и начинала провисать, так что после двух-четырёх ложек приходилось «мастерить» новую. Так, что скоро от моей тарелки не осталось ни крошки.

Фух, я откинулась к стене, отдуваясь. Лоб украсила обильная испарина.

Хорошо-то как!

Ради интереса и откусила небольшой кусочек самсы. Тесто хорошее, в меру пропечённое, а вот начинка мне не понравилась. Приторно. Чересчур слащаво, как-то.