Лоуренс Уотт-Эванс - За Василиском (ЛП) - Уотт-Эванс Лоуренс

Когда на третью ночь после схватки Оверман отправил зверя на охоту - за добычей, которую он добывал дважды в неделю, тот вернулся вскоре после полуночи, насытившимся, чего как правило не было в лесах к западу от Дербарока. Гарт был рад этому, так как очень любил этого зверя и был впечатлён им.

На следующее утро, проснувшись, Элмил с отвращением обнаружил единственное вещественное доказательство охоты - лужу вытекшей и свернувшейся крови, которая за ночь натекла изо пасти зверя. Несмотря на то что разбойник восхищался силой и грацией Короса, зверь одновременно пугал и ужасал его.

На четвёртый день, незадолго до заката, когда перед ними уже возвышались восточные холмы - ( по мнению Гарта, это были настоящие горы ). Гарт ехал верхом и размышлял о достоинствах своего скакуна, Элмил внезапно вскрикнул.

- Смотри! На вершине холма!

Гарт перевёл взгляд, чтобы проследить за указующим пальцем человека, но ничего не увидел. Он вопросительно посмотрел на него.

- Мне показалось, что я видел человека.

- Он был из вашей группы?

- Я думаю, это мог быть кто-то из них. Я не уверен.

Гарт молча откинулся в седле, осматривая горизонт и игнорируя обеспокоенное выражение лица Элмила, когда разбойник обернулся, чтобы посмотреть на него. Ничего не увидев, он взглянул на землю; убедившись, что они миновали лужу грязи, из-за которой ему пришлось сесть в седло, он спрыгнул со спины Короса и продолжил свою утомительную прогулку.

Элмил ещё несколько минут с тревогой наблюдал за ним, но ничего не сказал и наконец снова обратил внимание на приближающиеся горы.

Гарту показалось, что он действительно попал в засаду на Аннамарском перевале, но он уже определился с планом действий и просто продолжил свой путь. Первую, самую трудную половину ночи он стоял на страже, пока Элмил спал, а потом спал, пока Элмил наблюдал. Гарт в любом случае простоял бы большую часть ночи, поскольку в очередной раз позволил Коросу охотиться, а не рисковать тем, что тот не сможет найти дичь в горах. Сказав, что они постоят на страже, он развеял растущее беспокойство Элмила.

Возвращение Короса вскоре после полуночи послужило сигналом к смене караула, и он с лёгким недоумением увидел, как сонный Элмил с ужасом наблюдает за тем, как боевой зверь слизывает кровь с изогнутых передних когтей - когтей, сверкавших в лунном свете красным и костяно-белым.

До рассвета оставался ещё час, когда Гарт снова проснулся: его лёгкую дрему нарушил первый храп Элмила; вопреки его опасениям, разбойник уснул. Впрочем, ничего страшного в этом не было; скорее, это означало, что день начнётся рано.

Забросав землёй пепел костра и перетащив припасы, Оверман разбудил своего пленника настолько, чтобы тот смог сесть и держаться на боевом звере, и отправился в сторону гор - холмов; варвар снова заснул, мягко покачиваясь в седле.

К тому времени, когда Элмил полностью проснулся, солнце уже было видно над горами, а дорога шла под уклон настолько, что идти было трудно. К полудню отряд уже был далеко в горах, и дорога снова стала ровной. Это был перевал Аннамар, расположенный на несколько сотен футов выше уровня равнины, но на тысячи футов ниже вершин по обе стороны.

Гарт ожидал, что именно здесь будет засада, и его настороженность постепенно сменилась растущей тревогой, поскольку нападения не последовало. Почему разбойники медлят? Может быть, здесь есть что-то, что убило их и теперь затаилось где-то, готовое убить и его? Или они просто выжидают, чтобы ослабить его бдительность?

Элмил тем временем, казалось, совершенно не беспокоился. Ему нечего было опасаться возможной засады, поскольку это будет засада его соплеменников; хотя он не испытывал особого страха перед своим похитителем, он был не против такого развития событий.

Гарт не говорил ему о возможной засаде, но Элмил не был настолько слеп, чтобы не заметить, что накануне один из его товарищей явно стоял в дозоре.

Фактически, поскольку это давало приемлемое объяснение того, почему разбойники выбрали этот маршрут, это во многом избавило его от прежнего беспокойства. Таким образом, его очень позабавила реакция Гарта, когда какое-то мелкое животное раскололо орех где-то позади них.

Ему не хотелось признавать это, но он был взвинчен гораздо больше, чем когда-либо. Оверман вздрогнул от резкого звука и замер с мечом наготове, глядя назад на дорогу. Медленно расслабившись, он снова повернулся вперёд и осторожно убрал клинок в ножны: Элмил пытался подавить ухмылку, а Корос нетерпеливо ждал. Смутившись, он ничего не сказал, а просто зашагал дальше.

Когда наступил закат, они прошли уже две трети пути через перевал, и дорога начала идти под уклон. Гарт окончательно решил, что засады не будет, и немного расслабился, хотя его всё ещё беспокоила загадка, почему разбойники выбрали эту дорогу. Он подумывал обсудить этот вопрос с Элмилом, но решил воздержаться.

Элмил тем временем решил, что его соплеменники планируют полуночное нападение - стандартный способ борьбы с хорошо вооружёнными караванами; он подумывал рассказать об этом Оверману, но решил не делать этого. Несмотря на то что Гарт проявил милосердие, оставив его в живых и даже перевязав ему ногу, он всё ещё оставался, по крайней мере формально, врагом. Кроме того, идея была настолько очевидной, что он был уверен, что Оверман уже подумал об этом.

То, что Гарт не подумал об этом, свидетельствовало о его неопытности: в прошлом он сражался только на море, с пиратами, не знакомыми с водами Ордунина, которые не осмеливались двигаться ночью, опасаясь протаранить друг друга или сесть на мель на рифах и скалах. Он ещё не приспособил своё мышление к новому врагу, несмотря на то, что находился на новой земле. По правде говоря, с тех пор, как он решил отправиться на поиски и поговорил с мудрыми женщинами Ордунина, он вообще мало о чём думал, позволив себе увлечься своей решимостью осуществить свои поиски бессмертной славы.

Поэтому, когда они разбили лагерь, Элмил аккуратно разложил свои спальные меха подальше от костра и подальше от Овермана и зверея, чтобы случайно не попасть под раздачу.

Гарт заметил это, но решил, что это всего лишь следствие недоверия Элмила к Коросу, и не увидел его истинного значения.

Он не возражал, тем более что так разбойник оказался с подветренной стороны. Он просидел несколько часов, но решил, что в полноценной вахте нет необходимости, особенно если учесть, как мало ему удалось поспать предыдущей ночью, и незадолго до полуночи отправился спать.

Только через три часа его разбудил рык зверя. Он мгновенно насторожился и потянулся за своим боевым топором, который лежал на привычном месте рядом с ним. Когда глаза привыкли к темноте, он увидел трёх мужчин на лошадях, вооружённых копьями, стоящих на дороге в пятидесяти футах от него.

Корос стоял над припасами и рычал; Элмил всё ещё спал, а четвёртый всадник сошёл с лошади и стоял над ним, приставив копьё к его горлу.

- Я присмотрю за этим предателем. А вы трое убьёте зверя, а потом мы займёмся Оверманом. Заговорил пеший человек.

Не желая терять ни скакуна, ни пленника, Гарт вскочил на ноги с топором в руке и бросился на незваных гостей. К его удивлению, его отбросило примерно на два ярда от спальника, и он отскочил, словно от невидимой стены.

Один из всадников мерзко рассмеялся, и все заулыбались, глядя, как Гарт пробирается вдоль преграды и обнаруживает, что она простирается на шесть или семь ярдов в диаметре, возвращая его к тому месту, откуда он начал свой путь, - лицом к нападавшим.

Барьер тянулся до самой земли, несмотря на неровности рельефа, и был выше, чем он мог дотянуться, когда он подпрыгнул, вытянув руку вверх, рука не встретила сопротивления.

Он попытался подтянуться, но не смог ухватиться за эту невидимую стену. Барьер словно выскользнул у него из-под пальцев, грубо отбросив его, всё ещё запертого внутри. Он отбросил всякую мысль о том, чтобы выпрыгнуть на свободу; он не мог преодолеть таинственный барьер без разбега, а для этого у него не было достаточно места. Он бессильно уставился на бандитов, которые усмехнулись в ответ.