В потоках западного ветра - Гран Саша

– Почему от меня? Разве не стоит спрашивать у Миры? – спросила она.

– Ты кажешься человеком, который не упустит возможности выяснить что-то новое. Если нужно узнать о чем-то актуальном, то явно лучше всего обратиться к тебе, – с полной уверенностью в голосе сказал Дэмиан.

Рин нахмурилась. Ее одолевали сомнения: было ли это лишь предлогом или ему на самом деле стало интересно.

Но отказывать Святому рыцарю было невежливо, поэтому она с тяжелым вздохом вложила меч в ножны и заставила его исчезнуть.

Дэмиан и Рин покинули бамбуковый лес и вышли к площадке, с которой открывался невероятный вид на горы. Они сели на небольшую каменную плиту.

– Я был удивлен, когда услышал о чистой энергии. Никогда не видел ничего подобного. Значит, люди практикуют ее столетиями? – спросил мужчина. Девушка кивнула. – Если хорошо изучить ее, то наверняка чистая энергия перевернет всю теорию магии.

В нем говорил настоящий облив – они все были дотошными исследователями и учеными, посвящавшими жизнь изучению магии.

– Я слышал, что твой основной тип – это магия печатей? Ее создали в мое время.

Девушка с интересом посмотрела на него.

– Ее создателем был мой коллега, архимаг Тристан Хирд. Он был старше меня и всегда интересовался возможностями магии защиты. Во время войны с помощью созданной им магии мы смогли отразить крупномасштабное нападение эльфов на южные границы. После этого магия печатей стала популярна на юге. А теперь, видимо, ее используют только его потомки и здесь, в Кассандрике.

Рин снова кивнула.

– Ты очень молчалива. Это хорошо для солдата. В битвах всегда сложно рассчитывать на слова, когда руки быстрее лезут в драку. Если бы ты жила во время той войны, ты быстро обрела бы влияние наравне с другими Спасителями.

– Кажется, вы заблуждаетесь, – ответила она. – В то время мир выбрал Амиру. Слова предпочли оружию.

– Ха-ха… тогда война не имела смысла. Драки были бесполезны, и только слова могли привести магов в чувство. Но сейчас, кажется, разговоры уже никому не нужны.

В его словах чувствовалась грусть.

– Да уж, когда-то мы остановили войну словами. Это все было заслугой ваших с Джеком прошлых воплощений. Я помню как вчерашний день момент, когда встретил Амиру и Джакасиса. Они были моложе, чем вы сейчас. Но связь между ними была крепче, чем у кого-либо другого. Им не нужно было ничего говорить друг другу – они все понимали по взгляду.

Дэмиан заметил, как она нахмурилась, и виновато улыбнулся.

– Ты злишься, что он скрыл, что такой же, как вы? Все вампиры скрытны. Джакасис в прошлом был обвинен в государственной измене и изгнан. Естественно, в новой жизни он попытался забыть свое прошлое. Просто прими этот факт и живи дальше.

– …я не могу принять ничего из этого, – с запинкой ответила она.

– Эх… почему ты так не хочешь быть ее реинкарнацией? Есть ли какая-то определенная причина? Ты всегда можешь поделиться со стариком Дэмианом.

– Потому что мое желание – обрести свободу выбора, – ответила она. – Пока меня воспринимают как ее, будут сравнивать с ней и, подобно Джеку, осуждать, когда я поступаю иначе. Но я – не она. Мое имя – Миямото Рин, и я дочь Первого Сенатора Кассандрики. Я не жила, подобно ей, на улице, не проповедовала религию, не подвергалась гонениям. Я жила в других условиях и сформировала свое собственное видение мира. И я не хочу менять свою жизнь только потому, что однажды мне сказали, что я – это она.

Дэмиан сдержал смех и просто улыбнулся, положив руку ей на плечо.

– Ты похожа на Милениэль. Она была такой же. Все делала наперекор эльфам. Училась магии для войны, вела эльфов в бой, была грозной и шумной. Но в итоге она стала Спасительницей и великой королевой, чье имя на века отпечаталось в истории, несмотря на осуждение и предубеждения. Я считаю, что ты не должна переживать, являешься ли реинкарнацией Амиры или нет. Как ты и сказала, ты – это ты, и никто никогда этого не изменит. Просто делай то, что считаешь нужным, и не бойся быть непонятой. И однажды донесешь до других свою позицию и докажешь, что твоя судьба зависит только от тебя.

Было сложно принять тот факт, что эльф говорил так о судьбе, но все же это были слова облива Дэмиана, а не Хиро.

Рин удивленно смотрела ему в глаза, а затем сделала глубокий вдох.

– Вы… единственный, кто сказал мне это, кроме моей матери.

– Наверняка твоя мама любила тебя больше жизни, раз говорила так. – Он мягко погладил ее по голове. Этот жест сбил ее с толку. – У меня был сын. Я покинул этот мир, когда он был твоего возраста. Шиас… он был хорошим ребенком. Я хотел бы посмотреть на свой род сейчас. Наверняка из него вышло много хороших магов.

– Когда мы придем в Обливион, обязательно встретим архимага Астерона Невье, – сказала ему девушка. Глаза Дэмиана округлились.

– Астерон Невье?.. Получается, он мой правнук?

– Гмм. Он однажды упоминал при мне, что его дедушку звали Шиас. Астерон всегда говорил о нем как о великом сыне своего отца, который продолжил ваше дело и довел магию льда до совершенства. В сто лет он стал Короной и пробыл у власти ровно двадцать лет [59] до момента своей смерти, – ответила девушка. – Так что вы можете гордиться сыном.

Из глаз эльфа снова выступили слезы, и он счастливо улыбнулся.

– Вот как… я рад это слышать. Значит, ты знаешь моего правнука лично?

– Однажды я в составе делегации приезжала в Обливион. Мне было лет шестнадцать, и я еще не занимала никакого поста. Я слышала, что род Невье живет обособленно и не показывается на людях. Но Астерон Невье – первооткрыватель нового направления в магии воздействия на сознание. Также он усовершенствовал заклинание забытья. Из всех нынешних архимагов он… самый спокойный, с ним легче всего разговаривать.

– Ха-ха-ха, ужель так легко? Легче, чем со мной?

Широко улыбаясь, он с любопытством уставился ей в глаза. Рин вздохнула.

– Точно так же легко, как с вами или с Меголием раньше. Вы… очень открытый. С вами намного проще, нежели с наставником или отцом.

– А какой твой отец? Такой же, каким предстал во время Совета?

– Да. Он всегда такой. Из него сложно вытянуть слова, а еще никогда не знаешь, о чем он думает. – Она опустила голову и уставилась на свои ноги.

– Прямо как ты. Хиро не зря подумал, что вы с твоим отцом похожи. А какой была твоя мама?

Рин подняла глаза на небо.

– Она… была доброй. За шесть лет, что ее нет, я так и не забыла ее улыбку. Она всегда видела во всем только хорошее и никогда не унывала. Мама говорила мне, что когда-нибудь люди и вампиры найдут путь к примирению. Она ценила жизнь и мир, обожала музыку и танцы, была покровительницей разных деятелей искусства. Она… будь на моем месте, была бы настоящей наследницей воли Амиры.

Дэмиан не мог не заметить скорбь в ее глазах и погрустнел. Он уже знал, что ее мать умерла от рук вампиров. Облив тоже поднял глаза в небо и мягко улыбнулся.

– Я пережил Амиру на семьдесят лет, столько же не видел Джакасиса и пережил Милениэль на двадцать лет. И всю свою жизнь я ни на миг не забывал их улыбки. Я помнил их вечно молодыми и сильными душой. Потому и ты помни ее такой – счастливой и умиротворенной.

Из его глаз снова покатились слезы, и он поспешно вытер их.

– Годы сделали меня сентиментальным. Уж прости, что тебе приходится видеть, как старик плачет. Просто… я подумал о том, что Хиро тоже пережил потерю воспитателя в таком юном возрасте, и сразу вспомнил своего сына, который лишился меня в таком же. Думаю, мы с Меголием… похожи в этом.

– Вы действительно похожи с ним, – подтвердила Рин. – Он… тоже подбадривал меня, когда я стала Амирой.

– Тогда, возможно, я могу стать твоим другом, как и он? – улыбнулся он. – Мы с Амирой дружили в той жизни, но, возможно, ты дашь этому старику шанс стать другом не ее реинкарнации, а твоим собственным?

Он протянул ей руку. Рин удивленно посмотрела на него. Дэмиан говорил так, словно был магом, успокаивавшим расстроившегося ребенка. Это немного злило ее, но… его слова согрели сердце девушки, и она ответила на рукопожатие.