Андрей Бондаренко - Ночь богонгов и двадцать три пули
Глава двадцать седьмая
Большой теннис
Австралия, город Мельбурн и его окрестности, дороги, шоссе и просёлки
Покинув закусочную, Танго добралась — на перекладных такси — до гостиницы, поднялась в номер и достала из кожаной сумки крохотный мобильник нежно-лазоревого цвета.
— И кому это не спится? Совсем стыд потеряли? — поинтересовался из трубки сонный девичий голос. — Мне же завтра на корт выходить. Финальный матч играть. Никакого покоя…
— Здравствуй, Шарапова, — усмехнулась Танго. — Узнала, надеюсь? Соскучилась?
— Привет, тёзка, — после короткой паузы откликнулась знаменитая теннисистка. — Не то, чтобы соскучилась, но рада тебя слышать. По служебным делам здесь? Или же на отдыхе?
— Размечталась. По делам, конечно. Кстати, тебе от генерала — пламенный привет.
— Как драгоценное здоровье у Виталия Палыча? Радикулит, часом, не донимает?
— Бодр, как молодой козлик. Бодр, весел и фантастически активен. Как, впрочем, и всегда.
— Значит, намечается срочное поручение-задание?
— Будет задание. Причём, особой важности и значимости. Слушай, звезда мирового тенниса, очень внимательно…
Танго — сжато и доходчиво — изложила суть генеральского поручения.
— Ничего себе, — неуверенно хмыкнула в трубку Шарапова. — Из легендарной серии: — «Не было печали у гусара, а природа капала дождём…». Попробую, конечно, что-нибудь сделать. Но ничего конкретного не обещаю…
— А ты, красава длинноногая, пообещай, — приторно-медовым голосом попросила Танго. — Палыч, он мужик жутко-серьёзный и злопамятный. Если, не дай Бог, рассердится, то мало не покажется. Ни тебе, ни мне, ни прочим уважаемым и авторитетным персонам…. Так, собственно, как?
— Хорошо, сделаю.
— Обещаешь?
— Чтоб мне теннисной ракетки больше в руках не держать! Чтоб премиальных выплат никогда не получать!
— Верю, родная. Всё, до связи.
— Роджер…
С самого утра Танго решила сменить место проживания и, вообще, перейти на полулегальное положение. В частности, изменить внешний облик и общественный статус.
В восемь тридцать, предварительно перекусив за гостиничным шведским столом, она покинула «Дядю короля», прихватив с собой только наплечную кожаную сумку, которую — из-за приличных габаритов — можно было назвать дамской только с большой натяжкой.
Возле отеля, с разных сторон от главного входа, маячили два классических «топтуна». Пришлось даже приложить некоторые усилия, проявив хитрость и смекалку, чтобы оторваться от них.
Избавившись от соглядатаев (скорее всего, нанятых противным американцем), Танго забралась в трамвай и доехала до района Сент-Килд, расположенного у самого залива.
Здесь пахло морем и свежевыпеченными булочками. Недаром Сент-Килд славился на всю Австралию чудесными пекарнями, булочными и изысканными кондитерскими магазинчиками.
На конечной остановке она покинула трамвай и направилась к многоэтажному развлекательному комплексу, построенному в ярко-выраженном стиле — «хайтек».
«Или же — „модерн“?», — засомневалась Танго. — «Сложный вопрос, как ни крути. Ну, не сильна я в архитектурных терминах и стилях. Извините покорно. Сплошное стекло и алюминиевый профиль, короче говоря. Хотя, профиль может оказаться и латунным. Ну, не сильна я в металлургии. Извините…».
Ей навстречу — и поодиночке, и небольшими компактными группами — шагали усталые и помятые люди: самых разных национальностей и рас, пожилые и совсем юные, мужчины и женщины. Район Сент-Килд, помимо шикарных пекарен, гордился (причём, совершено заслуженно), и потрясающим разнообразием своих ночных заведений — игорных клубов и ресторанов, модных варьете и развесёлых дискотек.
Первым делом, она посетила парикмахерскую и поменяла свою скромную причёску на шикарный панк-гребень — глубокого фиолетового цвета, с отдельными светло-изумрудными прядками. Потом Танго переместилась в салон красоты, где на её лицо был наложен сногсшибательный макияж: ядовито-розовая помада, сине-зелёные тени, неправдоподобно-мохнатые накладные ресницы, шикарные чёрные брови — сразу и не понять, то ли нарисованные, то ли настоящие. После салона красоты начался вдумчивый поход по разно-профильным магазинам и магазинчикам.
В последнем из них, подойдя к настенному зеркалу, Танго мысленно одобрила полученный результат: — «Жуть жестяная и жесть жуткая! То ли панкующая стерва, то ли лярва, исповедующая готическую муть. Только, век Родины не видать, жарковато будет в этом маскарадном костюме — сплошная кожа и замша, щедро украшенные металлическими заклёпками-шипами. Ничего, перебедуем. Не впервой…».
Она достала из кожаной сумки прямоугольный пластиковый футляр, в котором находились водительские права и удостоверение риэлтора крупной австралийской строительной корпорации. Оба документа были выписаны на имя — «Мэри Браун», жительницы города Канберры.
«Одно и то же лицо», — переводя взгляд с зеркала на фотографию, украшавшую водительское удостоверение, решила Танго. — «Вот, что значит, друзья мои, настоящий профессионализм. Ну, и высокая степень предусмотрительности, понятное дело…».
Раздалась тихая мелодичная трель.
— Джеймс? — поднеся к уху мобильный телефон, обрадовалась Танго. — Ты где, бродяга? В аэропорту Сиднея? Через три часа прилетишь в Мельбурн? Замечательно! Я очень рада. Более того, бесконечно счастлива…. «Дядя короля»? Нет, эта явка засвечена. Ищи меня, то бишь, миссис Мэри Браун, на стоянке для домов-фургонов в Соверейн-Хилл…. Что? Да, рядом с бутафорским посёлком золотоискателей, который так любят посещать мальчишки всех возрастов…. Что? Конечно, я знала, что ты давно мечтал осмотреть это занимательное местечко. Не стоит, право, благодарностей, милый. Свои люди, как-никак. Сочтёмся…
Завершив разговор, она положила мобильник в карман кожаной жилетки, украшенной многочисленными железными шипами, и вновь отправилась на трамвайную остановку.
Трамвай привёз Танго в уже знакомый и тихий Ричмонд. Здесь она арендовала в профильной фирме — на имя Мэри Браун — новёхонький китайский джип неизвестной модели и просторный дом-фургон на колёсах (немецкого производства), прикреплённый с помощью специальной сцепки к означенному джипу.
Ещё через пятьдесят минут Танго подъехала к специализированной стоянке в Соверейн-Хилл, внесла оплату за двое суток вперёд и припарковалась на указанном месте.
Ближе к обеденному времени прибыл Джеймс Честерфилд — улыбчивый, импозантный и довольный жизнью. Прибыл, выяснил у служащего, где квартирует миссис Браун, подошёл к фургончику и вежливо поинтересовался:
