В потоках западного ветра - Гран Саша
Неужели он обращается к ней как к Амире? Это значит, что она действительно реинкарнация святой?
Ее грудь пронзила боль. Все это время Рин пыталась доказать всем, что она не Амира, что это все заблуждения.
Но сейчас… Дэмиан подтвердил ее самый главный страх.
Внезапно он посмотрел куда-то за спину девушки и удивленно распахнул глаза.
– Дж… Джакасис! Ты тоже переродился!
Рин сразу же обернулась назад. Она не понимала, к кому он обращается, но все встало на свои места, когда в темноте коридора девушка увидела изумленное лицо Джека.
Почти тут же эльф буквально прыгнул в объятия вампира, сжимая его со всей силы.
– Мой друг! Я так рад видеть тебя вновь! Эти шестьдесят с лишним лет, что мы не виделись после твоего исчезновения, были для меня самым худшим временем!
– Э?.. – Судя по лицу, тот не верил своим ушам точно так же, как Рин.
У девушки появилось много вопросов к вампиру. Но еще сильнее ее мучил вопрос о том, кто такой Джакасис и как он связан с Амирой, раз пропал после ее смерти.
– Почему вы шумите? Что-то случилось? – послышался заспанный голос Миры.
Они с Мией вышли из комнаты и, увидев, как Джек и Хиро обнимаются, удивленно застыли.
– Б-брат! Ты наконец-то очнулся! – обрадовалась эльфийка.
Дэмиан, услышав их, поднял на них взгляд и замер.
В его глазах отразилась целая буря эмоций, и он задрожал.
– Ли… лиель… – Он как-то странно произнес имя и тут же упал на вампира.
Все замерли и уставились на него, не понимая, что происходит.
– Б-брат! – Мия, придя в себя, тут же подбежала к ним. – В чем дело?!
– Что это было? – спросила Миранна.
– Это был не Хиро, – ответила им Рин с болью в голосе. – Это был… Дэмиан Невье.
Глава 25. Возвращение рыцаря-облива
«Моя история началась четыреста двадцать лет назад. Я родился в семье архимага [57] и целительницы высшего ранга, поэтому с детства мне пророчили будущее моего отца.
Я рос в столице Обливиона, в прекрасном городе Шастралт, при королевском дворе [58]. Корона Обливиона того поколения – великолепная Хистерия Луд – была моим кумиром, и я хотел быть похожим на нее. Именно она учила меня магии в свободное от обязанностей время.
Я пробудил меч в возрасте десяти лет, как и любой другой облив, и моя природа магии была ясна сразу – я заморозил все фонтаны на территории королевского двора. Элементалисты второго ранга всегда высоко ценились в мире, поэтому Хистерия однажды сказала мне, что у меня есть все шансы в будущем стать Короной.
Кроме меня было еще очень много других мальчишек, которые жили и учились при дворе. Не могу сказать, что я не замечал этого, но они действительно завидовали мне, а потому я очень часто слышал от них, что магия льда бесполезна, ведь ее легко могут победить и огонь, и молнии, и даже земля с камнями. И однажды я сказал им фразу, которую в дальнейшем высекли на величественной статуе в мою честь:
«Я обязательно покажу вам, что лед сможет растопить сердца и соединить их в одно!»
Долгие годы тренировок привели к тому, что к восемнадцати годам я стал самым молодым архимагом в истории.
Но все же я не успел насладиться обычной жизнью. Когда мне было примерно девятнадцать, Альвия объявила войну Драфталку.
В те времена, когда Фердинанд еще был только наследным принцем, оборотни и эльфы не ладили. Эльфы, порождения Древа Жизни, боролись с темной магией. Оборотни, питавшие силы из Черного Монолита, жили благодаря тьме. Они были несовместимы по своей природе.
Обливион держался нейтралитета. Альвия была нашим давним союзником, а Драфталк… Хистерия была влюблена в Фердинанда, поэтому не желала идти против него.
Но спустя всего три месяца Обливион тоже вступил в войну. Всему виной стало исчезновение Хистерии. Совет Архимагов подозревал отца Фердинанда – короля Стефана, но также вопросы вызывал король Альвии Эрдан.
Хистерия была для меня второй матерью, я не мог смириться с ее исчезновением и отправился в путь, чтобы узнать, что с ней случилось.
И однажды, на границе Драфталка и королевства Касса, я наткнулся на очень необычную пару путников.
Вампиры и люди никогда не жили в гармонии. Одни для других были едой, поэтому война между ними продолжалась уже долгое время. Я даже слышал, что королевство Касса вступило в мировую войну на стороне Альвии, чтобы получить дополнительную поддержку против вампиров.
Но эти двое были вампиром и человеком, которые не желали смерти друг другу. Наоборот, они напоминали мне принцессу и ее верного рыцаря-защитника.
Амире едва стукнуло семнадцать, когда началась война. Она была слабой девушкой, проповедующей свою религию. А сопровождал ее считавшийся тогда пропавшим принц Красты Джакасис Октавиас Крастанский – вероятный наследник вампирского престола.
Амира оказалась невероятно мудрой для своих лет. Она верила, что мир возможен, и ее надежда на лучшее будущее заразила не только принца вампиров, но и меня, самого молодого архимага обливов.
С нашей поддержкой Амира избавила свой народ от тирании королевской семьи Кассы, и, объединившись с последователями и солдатами, все вместе мы создали Кассандрику – республику, которая в будущем смогла сдерживать нападения вампиров, конечно же не без помощи Джакасиса.
Позднее мы вместе пришли в Драфталк. Амира и я смогли уговорить наследного принца Фердинанда остановить нападения на Альвию, но только с условием, что мы сможем убедить и эльфов прекратить бойню.
Тогда мы отправились в Альвию, и я встретил ее.
Она отличалась от других эльфов. Волевая и смелая, в отличие от своих предшественников, она лично вела солдат в бой. Такой передо мной предстала Милениэль – наследная принцесса эльфов.
Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы найти с ней общий язык. Мы были как огонь и лед – я не желал сражаться с ней, но она всякий раз, когда видела меня, буквально бросалась в бой.
Однажды я все же смог растопить ее сердце, и она поняла, насколько эта война была бессмысленной. Милениэль пыталась убедить Эрдана остановить бойню, и он поставил условие, что послушается, если я одержу победу над ним в смертельной дуэли.
И тогда я использовал всю свою силу, чтобы остановить войну. Чтобы помочь Амире, Джакасису, Милениэль и Фердинанду. Чтобы найти следы Хистерии. Я должен был победить.
Ту битву в будущем назвали легендарной. Именно в ней я обрел четвертый ранг духовного оружия, и мой меч стал таким, каким его запомнили навеки, – словно изо льда и серебра, с прекрасными розами. Меч, что остановил кровавую мировую войну, – Экскалибур. Тогда я и получил мировой титул «Святой рыцарь».
Фердинанд сверг своего отца и выполнил обещание. Моя победа стала концом войны обливов и эльфов, эльфов и оборотней.
После этого все мы – я, ставший самым молодым Короной в истории страны, Амира, ставшая первой Верховной жрицей основанной ею религии, Джакасис, ставший официальным наследным принцем, Фердинанд, ставший императором объединенного Драфталка, и Милениэль, ставшая королевой эльфов, – заключили мир и определили границы нейтральных земель. Наш авторитет был непоколебим, поэтому мир сохранился на долгие годы.
Но более мы никогда не собирались вместе. Почти все мы стали правителями, времени не хватало. Однако дружбу мы пронесли через всю жизнь.
Первой умерла Амира – спустя два года после окончания войны. Джакасис так и не рассказал мне, что произошло, но он погрузился в глубокий траур. После похорон Амиры мы простились с ним, и он пропал без вести. Слышал, что на него повесили какое-то преступление в его стране, поэтому он стал изгнанником. Возможно, Джакасис умер вскоре после человека, которого любил больше всех.
