Джеральд Старк - Путь героев
Украшавшая дверной проем занавесь из деревянных бусин жалобно звякнула, разлетаясь в стороны и едва не оборвавшись. Войдя, Эллар остановился на пороге, исподлобья озирая примолкшее собрание единственным зрачком. Даже сквозь бесстрастную кожаную личину ощущалось, что маг пребывает в бешенстве… и в безмерном удивлении.
Коннахар и Айлэ Монброн, завидев высокую фигуру, казавшуюся слегка горбатой из-за откинутого капюшона плаща, невольно придвинулись друг к другу и схватились за руки. Обоим немедля вспомнились слышанные от родителей истории, касавшиеся нрава и манер одноглазого колдуна. Рассказы сходились в одном: от Эллара, даже если вы справедливо полагаете его своим надежнейшим соратником, лучше держаться подальше. Аквилонский король всегда добавлял, что его хорошее отношение к Хасти становится тем крепче, чем большее расстояние отделяет мага от Тарантии, а королева Зенобия утверждала – один подобный знакомец с успехом заменяет десяток заговорщиков, мечтающих о власти над миром чернокнижников и свихнувшихся от собственного могущества божков.
Неизвестно, что думала в этот миг Айлэ, но Конни чрезвычайно захотелось юркнуть под стол. Или выпрыгнуть в окно. Или обернуть время вспять, чтобы все стало, как прежде.
– Пусть встанет тот, кто отыскал место для вашего ритуала, – проскрежетал маг. – Заодно я желаю знать, какой деревенский колдун составлял текст заклинания! У меня накопилось немало вопросов к обоим… Ну, кто?!
Награжденный прозвищем «деревенского колдуна» месьор Делле возмущенно открыл рот, но поперхнулся, не найдя подходящих слов. Лиессин на миг зажмурился, мысленно взывая к небесам о спасении от грозящей кары, и нерешительно поднялся:
– Это я… Я хочу сказать, что я привел Коннахара и прочих на ту вершину. Мне казалось, там самая обычная поляна…
Эллар коротко и сухо щелкнул пальцами. По комнате пронесся холодный ветерок, а Льоу незримой силой вырвало из-за стола, помотало в воздухе так, что лязгнули зубы, и чувствительно приложило о бревенчатую стену – раз, другой, третий… Собравшиеся затаили дыхание, а гвардейцы аж привстали, глядя на экзекуцию. Одноглазый небрежно взмахнул рукой, и Лиессина швырнуло через всю комнату к стене, увешанной охотничьими трофеями. При этом чучело рогатой оленьей головы, красовавшееся на крюке, качнулось и рухнуло вниз, с поразительной точностью приземлившись на оказавшегося под ним темрийца. Льоу взвыл.
– Оч-чень драматично, – недовольно пробурчал Просперо. – Можно узнать, за что?..
– Он еще спрашивает – «за что»?! Юноша, – язвительно обратился маг к ворочающейся на полу и бормочущей проклятия куче, – полагаю, даже в твоем варварском захолустье известны такие слова, как «кладбище» или «погребение»? Что бы ты сказал, вздумай заезжий шаман учинить кровавый ритуал на могилах ваших предков, изгадив при этом жертвенной кровушкой какую-нибудь темрийскую святыню?
– Прикончил бы на месте, – буркнул Майлдаф-младший, наконец-то отцепивший от себя многочисленные отростки оленьих рогов. Встать на ноги он не решался, опасаясь вновь схлопотать магический удар, присел у стены. – Но, клянусь Луггом и Морригейн, я же не знал!..
– Мы понятия не имели, что на вершине расположено чье-то место упокоения! – Меллис отважно попыталась спасти положение. – Иначе не рискнули бы туда явиться! Ох… А что, там и вправду?.. Под камнем, кто-то похоронен?.. – почти беззвучно закончила она.
– Святая простота! – вскричал маг, впрочем, явно уже остывая, поискал взглядом вокруг себя и, придвинув оставшийся свободным табурет, грузно уселся у стола. – Да будет вам известно, что под камнем, каковой вы ничтоже сумняшеся избрали алтарем, покоится прах той, что при жизни повелевала великими силами! Неужели история Алого Камня забыта? Неужели вам ничего не известно о могилах магов?
– Именно это обстоятельство, в конечном счете, спасло им жизнь и позволило осуществить безумный в своей основе замысел, – теперь Эллар обращался исключительно к Просперо, будто все прочие в зале, не имели для него никакого значения. Пуантенец счел за лучшее согласно кивать – пусть магик успокоится, тогда с ним можно говорить, как подобает разумным людям. – Могущество места удесятерило крохотные врожденные способности вот того фигляра, который сейчас пытается стать как можно незаметнее. Ариен Делле, если не ошибаюсь? Что, удивлен, подмастерье волшебника? Или ты думал, будто любому неграмотному смерду достаточно проорать пару рифмованных строк, чтобы пробудить силы Бездны? Похоже, у тебя есть предрасположенность к Магии Духа. Не вздумай возгордиться, пока твоих способностей не хватит, чтобы отпугнуть престарелую мышь от амбара. После долгих занятий в моей школе, возможно… Этой самонадеянной кучке юнцов вообще неоправданно повезло. Как может везти только тем, кто угодил под власть пророчества.
Услышав о пророчестве, Айлэ охнула и немедля зажала себе рот рукой. Встревоженные зеленые глаза становились все больше и больше, а зрачки, наоборот, сужались, почти растворившись в изумрудном ореоле.
– О чем он? – недоуменно шепнул ей на ухо Конни, но рабирийка досадливо отмахнулась: «Позже!»
Поверх чертежа Рабиров лег измятый и потрепанный листок пергамента с десятью строчками, записанными слегка наклоненным влево почерком Ариена Делле. Одноглазый еще вечером, стоя возле останков погребального костра, забрал его у аквилонца, заявив, будто желает ознакомиться повнимательнее. Делле отдал – что еще оставалось делать? Говоря, Эллар слегка пристукивал по листку длинным указательным пальцем.
– Однако никому не может везти бесконечно. Именное повеление, увы, почти невозможно уничтожить. Подчеркиваю – уничтожить, в прочем же оно подчиняется основным магическим канонам. В частности, его можно переместить, передать кому-либо другому. Другому народу, другому месту. Вот это самое действо в ночь с девятнадцатого на двадцатое и учинили один влюбленный юнец и один ярмарочный фокусник при участии горстки сочувствующих. Если уподобить Проклятие Рабиров чему-то вроде огромного незримого покрывала, то несколько дней назад его сдернули с окутываемой им области, скомкали и зашвырнули невесть куда. Там оно вернулось в свое прежнее состояние, начав превращать тех, кто оказался в пределах его досягаемости – в кого, как вы думаете?
И тут раздался смех, становящийся все более громким. Смеялась Иламна, откинув голову и вцепившись в край скамьи так, что побелели костяшки пальцев.
– В гулей, – рабирийка хихикала, раскачиваясь взад-вперед, но ее смех очень скоро начал походить на всхлипывания. – В вампиров, какими совсем недавно были мы, верно? Только мы за долгие годы сумели приспособиться, выжить и не сойти с ума, а каково придется тем бедолагам, что проснутся утром и не смогут понять, отчего им так хочется свежей крови? Вот так Дитя Осени, вот так ребенок-предназначение! Мы хороним наших мертвецов, а где-то, кто-то нацеливается перегрызть глотку соседу! Кого наградили этой чумой, Эллар? Уж не блистательную ли Тарантию?
