Джим Батчер - Фурия первого лорда
Любая из этих стремительно движущихся человеческих фигур могла оказаться летуном врага.
Амара постоянно озиралась по сторонам, тщетно пытаясь найти Гая Аттиса или кого-нибудь из Высших Лордов или Леди.
Она взметнулась ввысь на несколько дюжин ярдов в надежде получить лучший обзор. Высокие башни Ривы — великие фурии, что за мания соперничества заразила архитекторов этого города, чтобы построить такое множество башен, представляющих собой головокружительный лабиринт карнизов, арок и шпилей?
Пожары внизу и поднимающиеся со всех сторон столбы дыма затрудняли верную оценку расстояний и оставляли любому воздушному наблюдателю лишь бесформенные очертания фигур.
Там, на уровне улиц.
Снизу раздался птичий крик, и сгусток раскаленного добела пламени в виде сокола влетел в переулок и погрузился в заслон хищников.
Свет от фурии огня на краткий миг осветил одного из лазутчиков ворда, притаившегося менее чем в тридцати футах от повозки, под завязку загруженной ранеными горожанами.
Огненный сокол взорвался шаром пламени, расшвыривая и сея среди врага ужас, оставив после себя полдюжины мелких пожаров и больших, жирных пятен.
Искры, летящие от огня небольших костров, закружились потоком и, устремившись по воздуху вверх, собрались на простертой руке женщины, одетой в броню легионера.
Искры сгустились в образ небольшого, даже хрупкого, охотничьего сокола, и раздался еще один свистящий крик, отразивший что-то вроде дикого чувства первобытного триумфа.
Амара бросилась вниз, к Леди Плациде, которая, перебросив свою длинную косу рыжих волос через плечо, повернулась к ней с мечом в руке, прежде чем она приблизилась на сотню футов.
Амара замедлилась, подняв руки, пока не приблизилась к Леди Плациде настолько, чтобы та могла разглядеть ее лицо в свете, испускаемом сверкающим соколом.
— Графиня Амара, — сказала Леди Плацида.
Она вернула меч на место с текучей грацией. Ее голос был хриплым от дыма и усталости.
Ее взгляд снова обратился к повозке беженцев внизу, и она махнула пожилому человеку, уговаривавшему своего перегруженного мула продолжать движение.
— Что я могу для вас сделать?
— Вам известно, что над городом больше нет воздушной завесы? — прокричала Амара.
Леди Плацида широко распахнула глаза — благодаря её закопченному лицу, это можно было прекрасно разглядеть даже в полумраке.
— Что? Нет, нет, это было бы полным безумием в такой момент. — Она оглянулась вокруг, очевидно, раздумывая. — Но это означает, что… кровавые вороны. Мы уязвимы.
Амара кивнула:
— Где Аквитейн?
— Южная площадь. Наверное, все еще там. — Леди Плацида щелкнула по своему запястью и отправила маленького огненного сокола в ночное небо. — Графиня, сообщите Принцепсу о ситуации. А я предупрежу Граждан… Сзади!
Амара немедленно перенаправила Цирруса и нырнула на двадцать футов вниз, влево и назад.
На мгновение обернувшись по пути, она увидела человека в черной хитиновой броне, с длинным мечом в руке, бросившегося вслед за ней.
Она извернулась и выгнулась в воздухе, меч прошел менее чем в пяти сантиметрах от кончика ее носа.
Во вспышке озарения Амара поняла, что знает молодого человека, одетого в ошейник и доспехи Ворда.
Его звали Кантус Мацио, молодой форцианский Гражданин, посещавший Академию в течение тех же двух лет, что и она.
Его темно-русые волосы стали короче, его лицо и тело огрубели со временем, но она его помнила.
У них было несколько общих предметов, он был среди немногих Граждан, относившихся с вежливостью и уважением к небольшому числу свободных людей в Академии, и он был одним из самых способных заклинателей фурий в своем классе.
В глазах Мацио не отражалось подобного узнавания. Они были широко раскрыты и пусты.
Амара быстро изменила курс на противоположный, что должно было дать ей фору, пока он сможет скорректировать направление своего полета, слегка обогнула столб дыма — так, чтобы Мацио не мог ее сразу увидеть.
Над Амарой ещё три фигуры, одетые в доспехи ворда, бросились к Леди Плациде.
Слегка покачиваясь в воздухе из стороны в сторону, та выхватила свой изящный клинок и сразу же ударила.
Светящиеся зеленые искры брызнули во все стороны, и вражеский летун, попавший под удар, пролетел мимо нее, беспомощно кружась в воздухе и оставляя за собой ярко-алый кровавый след.
Он врезался в стену с отвратительным звуком, в то время как Леди Плацида устремилась вертикально вверх, мчась на встречу с двумя оставшимися взятыми Вордом Гражданами.
Когда первый враг оказался близко к ней, Леди Плацида повернула одну руку, и вдруг с одной стороны башни деревянное древко знамени дернулось и, будто дубинка, ударило врага в бедро, посылая его в штопор.
Второй враг приблизился на расстояние удара мечом, и искры изумрудными фонтанами сопровождали каждую встречу его меча с клинком Леди Плациды, с полдюжины раз успевшие прозвенеть, пока эти двое пронеслись друг мимо друга.
Леди Плацида в полете развернулась к Амаре, кровь струилась из пореза на ее щеке.
— Графиня, — прокричала она, — найдите Принцепса.
Затем она снова развернулась и с вызовом зарычала, когда позади неё с клинком в руке возник Гражданин, которого она до этого ударила древком.
Вспышка и музыка стали от столкновения мощных заклинателей металла прозвенела сквозь душную от огня ночь.
Амара смотрела на Леди Плациду на протяжении сердечного такта, но ее поручение было кристально ясным.
Даже больше, чем в самых способных заклинателях, Империя нуждалась в лидере. Принцепс Октавиан возможно был еще в пути, но его здесь не было.
А Принцепс Аттис был.
Если Алера потеряет его сейчас, в этом хаосе, когда сложно будет определить, кто должен принять командование, это может обернуться уничтожением Легионов и жителей, которых они пытались защитить.
Тогда они могут не достичь укреплений у Кальдерона.
Она повернулась и, призвав Цирруса, стремительно влетела в ближайший столб дыма, отлично скрывавший их от любого преследования, и понеслась сквозь городские башни на юг.
Маршрут был коварный, смертельный.
Узкие каменные мосты изгибались арками между некоторыми из башен, и об один из них, окутанный дымом и тенями, она чуть не снесла себе голову.
А еще были древки флагов и каменные выступы башен… но она не смела летать на уровне улицы.
Внизу, где во множестве обитали беженцы и городская беднота, улицы были часто пересечены бельевыми веревками.
Налететь на одну из них на скорости полета было бы смертельно.
