Макс Аллан Коллинз - Мумия
У основания вырубленной в скале лестницы открывался огромный амфитеатр, ярко освещенный пылающими факелами. Посредине, окруженный статуями и изображениями древних богов, высился алтарь с прикованной к нему Эвелин. Вокруг него, неуклюже раскачиваясь, стоял целый хор иссохших мумий. По одну сторону девушки на крышке алтаря были расставлены сверкающие сосуды, а по другую покоились чьи-то останки. О'Коннелл! готов был побиться об заклад, что они принадлежат Анк-су-намун.
Держа в одной руке жертвенный кинжал, к Эвелин приближался Тот, Чье Имя Не Называется, – сама восстановившаяся мумия, Имхотеп.
Джонатан, увидев все это, раскрыл рот от удивления.
– Моя бедная сестренка, – чуть не плача, выдавил он,
– Подбери челюсть, – вернул его к действительности О'Коннелл, вглядываясь в уходящий куда-то вниз смежный коридор. – Попытайся привлечь к себе их внимание, а я попробую подобраться к ним с тыла.
* * *
Эвелин продолжала дергаться в оковах, не желая смириться с поражением. Она не стала закрывать глаза. Наоборот, девушка неотрывно следила за нацеленным ей в сердце кинжалом. Свободной рукой Имхотеп почти с нежностью провел по щеке Эвелин. Точно так же, как перед этим гладил свою возлюбленную.
– Тебе выпала редкая честь, – сказал он. – Ты не умрешь, ты вселишься в тело Анк-су-намун. Она вернется к жизни, и в ее груди будет биться твое сердце.
– Приятные новости, Эви! – внезапно раздался откуда-то сверху знакомый голос. – Я нашел ее!
Девушка повернула голову. Наверху лестницы неведомо откуда появился ее любимый безалаберный братишка, размахивающий золотой Книгой Амон-Ра.
Торжественность момента была непоправимо нарушена. Резко развернувшись, Имхотеп отошел от алтаря, чтобы посмотреть на осмелившегося прервать ритуал.
– Открывай книгу, Джонатан! – закричала Эвелин. – Это единственный способ остановить его.
Имхотеп вернулся к алтарю, но лишь для того, чтобы бережно положить туда жертвенный кинжал, и решительно направился к лестнице, чтобы расправиться с Джонатаном.
– Он идет к тебе, берегись! – закричала Эвелин. – Открой книгу и убей его заклинанием!
С верхних ступенек лестницы Джонатану было прекрасно видно, как к нему приближается бритоголовый и темноглазый возродившийся Верховный жрец. Вот только англичанин, несмотря на все усилия, никак не мог открыть эту проклятую книгу.
И только тут до Джонатана дошла вся тщетность его стараний. Книга имела столь же хитроумный запор, как и ее обсидиановый двойник. Для того чтобы открыть ее, требовался особенный ключ.
– Мне нужна та чертова шкатулка с секретом! – завопил Джонатан.
Имхотеп преодолел уже половину лестницы.
– Он прячет ее где-то в складках одежды! – подсказала Эвелин, не оставляя тщетных попыток избавиться от цепей.
– Так что мне делать, Эви?
Красивый величественный жрец с торжествующей улыбкой на губах и гипнотизирующим взглядом подбирался к Джонатану все ближе.
– Что, черт возьми, мне делать?!
Не выдержав, Джонатан поддался панике и юркнул в ближайший проход.
– Не читай того, что написано на обложке! – закричала вслед ему сестра. – Это проклятье!
Но Джонатан, торопливо улепетывая тем же путем, которым чуть раньше скрылся О'Коннелл, спотыкаясь, услышал лишь часть ее предупреждения: «Читай то, что написано на обложке».
Не сомневаясь, что выполняет приказ сестры, Джонатан приложил все свои знания, чтобы разобрать замысловатые иероглифы обложки.
– Киташ-что-то-там-такое, – невнятно начал он на бегу, с трудом удерживая тяжелую книгу. – Нараба... или не нараба?..
Эвелин и не знала, что ее братец, слава богу коряво и неумышленно, но все же пытается воспроизвести проклятье тому, кто осмелится прочитать книгу. Но тут девушка увидела, как за спинами завывающих жрецов возник Рик О'Коннелл с внушительным мечом в руке. Скорее всего, оружие он позаимствовал у одной из статуй, расставленных у стен амфитеатра.
Размахнувшись, Рик разрубил одну из мумий. Дальше О'Коннелл обрушил меч на звенья сковывающей правую руку Эвелин цепи. Удар пришелся возле самого запястья, и цепь с лязганьем лопнула.
Мумии-жрецы, казалось, и не заметили, что один из них повалился на землю. Никто из оживших мертвецов не сделал и попытки помешать О'Коннеллу. А тот, обойдя алтарь, тем же приемом освободил левую руку девушки.
Эвелин села, наслаждаясь первым глотком свободы.
Имхотеп, добравшийся почти до конца лестницы, услышал позади себя какую-то странную возню. Он обернулся и увидел, как О'Коннелл беспрепятственно освобождает Эвелин от оков. Объятый яростью, верховный жрец замер на месте. Из глотки Имхотепа вылетел приказ, обращенный к жрецам. Произнесенный на древнем языке, он был понятен Эвелин. Тот, Чье Имя Не Называется, требовал расправиться с пришельцем.
Когда О'Коннелл взялся освобождать левую ногу девушки от цепей, мумии, размахивая скрюченными руками, напали на него. Мертвецы наступали со всех сторон, пытаясь разорвать Рика. Их длинные ногти разрывали его рубашку и оставляли на коже длинные кровоточащие полосы. О'Коннелл яростно отмахивался мечом, снося головы, отсекая руки и ноги нападавших. Отбиваясь от многочисленных врагов, американец пустил в ход локти и ноги. Улучив момент, Рик умудрился освободить Эвелин от последней цепи.
О'Коннелл схватил девушку и сдернул ее с жертвенника. Они стояли лицом друг к другу, раздувая ноздри и переводя дыхание, словно скакуны, только что пересекшие финишную черту. Их глаза встретились, и они одновременно улыбнулись. В их сердцах пылала дикая первобытная гордость победой и страсть. Они без слов поклялись друг другу во всем.
В этот момент из бокового коридора с визгом вылетел Джонатан. Когда он пересекал каменный мостик над черным болотом, Эвелин с ужасом услышала, как ее братец произносит последние слова древнего проклятья.
– Рашим...улу...кашка! – Дочитав слова на обложке, Джонатан остановился и принял горделивый вид.
– Джонатан! – в панике закричала девушка. – Что ты наделал?
– А что он наделал? – поинтересовался О'Коннелл, обнимая Эвелин за талию. Под ногами влюбленных хрустели останки искрошенных Ридом мумий.
В противоположном конце зала открылись огромные двери смежной с амфитеатром усыпальницы. Грохот четких шагов разнесся под сводами. Его сопровождало металлическое лязганье. Эти звуки могли означать только приближение... вооруженного отряда.
Посреди лестницы, скрестив руки на груди, гордо возвышался Имхотеп. Он опять напомнил Эвелин самодовольного злого гения. Откинув голову, Имхотеп разразился громовым хохотом.
