Стефан Корджи - Ночные клинки
— Кстати, — как можно более небрежно бросил киммериец, — против нас осталось только три оборотня…
Все так и окаменели. Конан порылся в сумке и достал кусочек леопардового меха.
— Что скажете? Неан мало, что не выхватил трофей из рук северянина. Судья взирал на Конана с немым обожанием.
— Ты воистину великий герой, о Конан Киммерийский… За одну ночь тебе удалось уложить двух демонов!
Девушка слегка хихикнула. Северянин метнул на нее грозный взгляд, и она тотчас осеклась.
— Одного, — поправился Конан, слегка покраснев. Второй… в общем, сам помер.
— Что-что? — у Неана, похоже, ум заходил за разум. — Сам помер? Это как? Как такое могло случиться?..
— Как, как… — заворчал Конан, не имея представления о том, как выкрутиться. — Так вот. Что, я у него спрашивал? А только сам я то видел. Помер он. Может, со своими подрался… Или еще что случилось…
— Оборотни убивают своих только если уверены в его измене, — покачал головой Неан.
— Ну, так значит, изменил он им! И хватит об этом. Вы что, мне не верите? Или вам, как эмирскому казначею, подавай эти, как их… a! Неопровержимые доказательства! Ух… Язык сломать можно.
— Да верим, верим, ты что? — Хашдад примирительно положил руку на плечо варвара. — Что мы здесь стоим? Да и девочке тут торчать незачем — после всего пережитого…
Решительно плюнув на приличия и пересуды, Конан после обеда потянул свою добычу за собой. Провожаемый красноречивыми взорами остальных, вместе с девушкой он скрылся в своей комнате — лучшей комнате, имевшейся в особняке энгласского судьи.
— А теперь говори! — велел киммериец оборотню. — Да смотри, как можно подробнее! Мне нужно знать, как одолеть эту троицу и спустить заодно шкуру со всех Ночных Клинков! А чтобы нам было проще говорить, я даю тебе имя — Ана.
— Ана… — медленно, точно пробуя слово на вкус, повторили вишневые губы. — Хорошо… Спасибо…
— Да ты про дело давай! — поморщился Конан — он не любил зряшних благодарностей.
— Про дело… Слабых мест у оборотня нет. Ты справился с моей сестрой… потому что она сама этого хотела. И людская часть ее души не нашла иного способа совершить самоубийство, кроме как броситься на твой меч. Нас превратили не так давно. Это… — она прижала ладони к вискам и замотала головой, — это было так ужасно! Нет, нет, нет, я не могу вспоминать! Что они делали с нами… А потом на наши плечи натянулась звериная шкура и нас выпускали в загоны с рабами, чтобы мы утоляли голод человеческой плотью и вскоре уже не смогли есть ничего иного. Если бы я вернулась из этого похода, я бы стала такой же, как они… неподдающиеся, которым уже не поможешь, которых можно только убивать.
— Их можно заманить в ловушку? — нетерпеливо перебил ее Конан.
— В ловушку? О, нет. Они чуют любую западню. Этому их учили специально. Отравленные приманки на них тоже не подействуют — они никогда не едят мертвечины, даже если умирают от голода. Хитры, быстры, ловки… ты не справился бы с ними в одиночку.
— Ну, это еще как сказать… — тотчас же буркнул Конан, который терпеть не мог, когда ему говорили «ты с этим не справишься».
— Как бы не говорить, а так и есть. Теперь трое оборотней точно знают, что произошло с моей сестрой и со мной. Все мысли их только о мести.
— И как же они станут мстить?
— Попытаются ворваться в город. Каменные стены их, конечно, задержат, но особенно уповать на них тоже нельзя. В леопардовом обличье прорвутся. И тогда…
— Что тогда?
— Тогда их встречу я, — спокойно сказала нареченная Аной.
Конан скривился. Несет девчонка невесть что — и сама не знает.
— Ну, встретишь ты их — а дальше?
— Постараюсь захватить с собой хотя бы одного… Двое других достанутся тебе, мой избавитель.
— Не болтай. Мы возьмем их всех, всех троих! Скажи мне — они боятся серебра?
— Просто серебра — нет. Ночные Клинки учли это. А вот твой шар на эфесе… Он — да. Он полон сил, что могут одолеть заклятья. Зверя он заставит стать человеком — не сразу, правда, какое-то время спустя…
— А человека убить много легче… — задумчиво проронил Конан.
— Да, — кивнула Ана. — Много проще, Моей сестре хватило одного твоего удара… Думаю, остальные окажутся не крепче.
Конан сосредоточенно покивал.
— Ну, тогда пусть приходят!.. А сейчас — не заняться ли нам кое-чем более приятным?..
* * *Оборотни ворвались в Энглас следующей ночью. Конан нес стражу на стенах; рядом с ним молчаливой тенью, лоскутом ночного мрака застыла Ана. Шагах в десяти, опершись на парапет, стоял Неан, что-то бормоча себе под нос — не то творил заклятия, не то молился… Хашдад с верным топором привалился к камням башни, привалился и закрыл глаза, словно старый солдат, умеющий мгновенно засыпать при первой возможности и мновенно просыпаться свежим, готовым для боя. Судья, который так и не успел назвать им своего имени, внизу, возле ворот, распоряжался немногочисленной ратью энглаасев, кое-как вооруженных на случай, если дела пойдут совсем уж плохо.
Предшествующий день прошел в трудах. Конан перевернул вверх ногами весь городок, вконец измучив его немногочисленных обитателей. Теперь все было готово, Оставалось только спокойно ждать.
Леопарды не стали мешкать. Просверлив тьму, три высоких тени с вызовом остановились прямо напротив ворот.
— Смотрите, смотрите! — задохнулся Неан, с ужасом вытягивая руку.
Три громадных зверя — каждый в холке был по грудь взрослому человеку — с горящими огнем глазами неспешно направились к наглухо запертым воротам. Длинные хвосты нещадно хлестали их по бокам. Оборотни были в ярости и намеревались взять с Энгласа дорогую цену за свои потери.
Ану затрясло. Она поспешно отвернулась, закрыв лицо руками.
— Не могу, не могу!.. Вожак… он зовет… он хочет, чтобы я превратилась… Нет!.. О-о-о!.. — Тело ее изогнулось дугой, словно в падучей.
— Держись! — гаркнул Конан, хватая девушку за плечи. — Неан! Успокой ее!
Леопарды медленно шли к воротам. Собранный судьей отряд копейщиков дрожал крупной дрожью и мочился в штаны от страха. Проснувшийся Хашдад с неожиданным спокойствием шагнул к парапету, натягивая длинный лук.
— Интересно, а как им понравится простая честная стрела?
Он отпустил тетиву, целясь в вожака. Зверь грациозно взвился в воздух, ловко поймав стрелу зубами, и тотчас же перекусил древко. Вместе с наконечником обломки стрелы тотчас исчезли у него в утробе.
— Ишь ты! — с невольным уважением пробормотал Конан. — Чтобы так жрать, нужно иметь крепкую утробу…
Хашдад выстрелил вторично. Теперь вожак на лету отшиб стрелу в сторону лапой.
