А Эльстер - Вниз и влево (СИ)
Но ничего, если ее изловить там, где она делает свои мерзкие машины, можно будет перехватить инициативу. Если удастся взять — хотя бы и с боем — доказательства ведьмовства, надо будет явиться прямо к фюреру с папской буллой!
* * *Когда Тадеуш вернулся, Лодзянский ждал его в «кабинете». Он сразу заметил, что сын внутренне успокоился.
— Отец, — сказал Тадеуш, — Ты спрашивал, как я отношусь к происходящему. Я отвечу. Я понял, что вижу только один способ решить, прав человек или нет. Он прав, если он себе верен, — так я думаю. Мы никогда не договоримся с Эльзой… с тобой тоже. У каждого своя верность. Поэтому, отец, я решил сделать две вещи. Во-первых, я ухожу из Сопротивления. Раскол здесь — из-за меня. Нельзя заставлять людей выбирать между командиром и Христом, а то кем же я получаюсь? Я заберу с собой всех, кто захочет, но думаю, это будет несколько человек. Потому что я честно скажу, что амулет на моей груди — дьявольский. Я знаю, это правда так. А у остальных после нашего ухода не останется реального повода для распри. Эти оголтелые христиане успокоятся, а большинство местных — верующие.
— А если раскол не остановится из-за этого? — спросил Лодзянский, — Если после твоего признания как раз и начнется заваруха?
— Тогда так тому и быть. Этот узел нужно развязать сейчас, в любом случае, — ответил Тадеуш, — Дальше будет только хуже.
— Хм, ясно. А вторая вещь?
— Я… вызову на дуэль Эльзу фон Лейденбергер, мою подругу детства. Это будет бой до смерти. Я убью ее… или она меня.
— Ого! А это точно не святой отец промыл тебе мозги?
— Нет, — Тадеуш даже улыбнулся, — Я сам решил. Я убью ее, потому что между нами не может быть мира. Вражда между нами смертельна. Это правда, остальное — ложь. Но я не могу ей лгать! Я ее друг. Что ты так глядишь на меня?
— Мне казалось, жар у тебя прошел, но теперь я не уверен. Ты ее друг, поэтому ты ее убьешь. Подожди, мне надо повторить это себе несколько раз.
— Это безумно звучит, но так и есть. Главное — не потерять эту мысль до дуэли. А остальным… я скажу завтра утром, когда все соберутся.
* * *Выслушав сына, Лодзянский про себя отметил, что поступил правильно. В рассуждениях Тадеуша, на его взгляд, наметился прогресс, — но если бы тот и впрямь сделал по-своему, до добра бы это не довело. Примирение «инквизиции» не было нужно. Признание командира Ковалевского в связях с дьяволом станет для них настоящим подарком. Это будет сигналом к началу резни, поэтому очень хорошо, что операция Лодзянского случится раньше.
…Утром двадцать седьмого октября, когда настало время общего сбора, Тадеуш ничего не успел сказать. В лагерь ворвалось человек двадцать — все в черных робах с капюшонами, закрывающими лица, как было принято среди самых непримиримых сторонников «инквизиции». Они взяли присутствующих под прицел — и с ними была девушка! Ее втащили на цепи за руки — расхристанную и безумную. Но в лагере ее тут же узнали.
— Грета! Это же Грета Крайн!
— Это ведьма! — возгласил один из «инквизиторов», — И сейчас мы завершим то, что не доделали! Мы дадим пример искупления!
Как по команде, двое, что держали Грету Крайн, разошлись в разные стороны, растягивая ее за руки на цепях. «Ведьму» облили бензином, и «инквизитор» затянул: «Кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет; а такие ветви собирают и бросают в огонь, и они сгорают…»
Факел полетел к ногам девушки — и она сама обратилась в факел, заходясь в долгом вопле. В толпе поднялись крики: на собрании присутствовали и те, кто крови никогда не нюхал, а просто помогал повстанцам в лагере. И тут раздалось:
— Смерть мракобесам!
Откуда ни возьмись, выскакивали люди Лодзянского, устремлялись за отступающими «инквизиторами», что, бросив все, скрылись в ближайшем коридоре. Но в погоню ушли не все. Милош вышел в центр зала:
— Слушай мою команду! Всем — разбиться на свои группы! Двигаться к их лагерям тихо, номера групп — в соответствии с номерами целей. Когда раздадутся взрывы — атаковать! Наши люди умудрились у них бомбы позаложить…
— Есть!!! — был ему ответом слитный рев. Милош кивнул про себя: все вышло, как говорил Лодзянский. Давно он не видел такого единодушия в их охваченных унынием рядах. Вот только…
Взгляд его скользнул к обгорелому, обезображенному телу на полу. Бойкая была девчонка… но теперь такие слова не шли на язык. Милош тряхнул головой, занимая место рядом с Тадеушем: поздно, поздно было думать об этом.
— Идешь, командир? — окликнул он племянника, — Или тут переждешь?
И тут он встретил взгляд Тадеуша. Никогда и ни у кого Милош не видел в глазах такой ярости.
Ни слова не говоря, тот развернулся и рванул в коридор, — будто и не он провалялся в лихорадке последнюю неделю.
* * *…Через полчаса лагерь «инквизиции» пылал. Центр пещеры разворотило взрывом, но фанатики все еще отстреливались, отступая за самодельные баррикады.
Тадеуш короткими перебежками двигался вперед, держа за руку Ганса Прибке — он был провожатым для полицейских. Благодаря этому Прибке до сих пор оставался невредим — как и он сам, естественно. Они добрались до баррикады.
И тут Тадеуш вспомнил: нет, он не должен поддаваться ненависти! Не должен быть слеп! Только одно состояние духа делает войну — не преступлением. Только так он сможет сойтись на дуэли с Эльзой — и вложить в свой выстрел верный смысл! Эльза… она — враг. Но она — и друг! Он ни в коем случае не должен этого забыть!
Оставив полицейского, согнувшегося за баррикадой, он быстро встал во весь рост и метнул гранату… и тут очередь прошила его, швырнув назад.
Он никогда не бывал ранен пулями, но сразу понял: это смертельно. Он силился вздохнуть; воздух в грудь не шел, навалилось удушье, перед глазами поплыла чернота… Но испытывал он не страх, а недоумение. Почему не помог медальон? Неужели… дело было все же не в нем?
Конец. Ничего он не успел. Не донес до дуэли то, что понял. Да и правильно ли понял, раз так все закончилось?..
* * *Отец Умберто сжал зубы, слушая оперативные отчеты о постигшем их разгроме. Бои еще шли, но плацдарм в катакомбах был потерян. Он, Умберто Бенини, ошибся в этих повстанцах. Они оказались не так просты, как казались, — и они его обошли. Их провокация с сожжением «ведьмы» была крайне бесчеловечна, но столь же эффективна… и оказалась действеннее провокаций его так называемых «фанатиков», задачей которых было углубить раскол. Невероятно! Кто там у них засел под видом повстанцев на самом деле?!
Но даже сейчас это был еще не конец! Он еще мог выправить ситуацию. Да, людей потеряно немало, и степень вмешательства Ватикана во внутренние дела Райха будет раскрыта. Но оставался еще шанс схватить Эльзу, ведьму!
