Николай Грошев - Файл ТМ1 (СИ)
Так что по этой проблеме было принято нестандартное решение. А нестандартными решениями заведовал как раз «Кондор». Две недели наш взвод жил в джунглях. Разделились на четыре группы, которые вели Лекс, Димон, Славик и Кабан. И все две недели сеяли в той стране настоящий ад, какое там беззаконие! Мою группу вёл Лекс и я едва не пристрелил его тогда, всё-таки одно из моих первых заданий…, не знаю, как с этим Андрей справился — он был в группе Кабана, но во взгляде у него тогда точно что-то изменилось.
Ночью мы взорвали маленький заводик, даже не знаю, что там производилось, но работал он круглосуточно. Проникли в деревенскую школу и установили мины с часовым механизмом. Они рванули во время занятий. Тогда-то я чуть было, и не прострелил башку Лексу. Не успел, звериное у него было чутьё…, он меня спеленал как ягнёнка и мы долго говорили…, не знаю, как сказать, но я решил уступить что ли…, убеждал что временно, что однажды и полковнику башку откручу, да только как-то вот так получилось что…, а, к чёрту! Я убивал всех, что бы тоже самое не происходило в моей стране. И что бы не говорил Лекс тогда, как бы я себя не пытался убедить в другом, а на деле я просто лил кровь, во имя цели, не слишком мне понятной. Мне проще было лить эту кровь, чем взбунтоваться и понять. Вот и всё. «Кондор» не ошибается, выбирая себе людей. Только хищники. Им достаточно просто попробовать кровь, что бы стать самими собой.
Расстреляли машину красного креста. В джунглях наткнулись на небольшую деревеньку и уничтожили всех. Не мало мы там натворили, а в тылу регулярно выходили сообщения о том, что террористическая организация освобождения от тирании и тому подобное, берёт на себя ответственность за очередной наш кровавый выход.
Не проще ли просто уничтожить всех, кто замешан в этом? Примерно так я тогда Лекса спросил. Он и ответил. Да может, лучше бы он промолчал. Терроризм вещь жуткая. Его не сотрёшь, не изведёшь. Он как крыса — что ты с ними не делай, а крысы всё равно появятся и выживут даже там, где другое существо быстро погибнет. Террор можно вылечить только террором. Страх, может победить лишь ещё больший страх. Ужас, единственное лекарство от страха…, бред? Не знаю, не знаю…, действовать напрямую мы не могли, только заставить террористов этих свернуть свою деятельность. Мы поступили в их духе, как безжалостные и свирепые звери — мы опустошили территорию врага, принесли его же методы и оружие, в его же дом и там использовали на полную катушку. Дикость, сотни невинных жертв…, только вот больше нам не приходилось ездить в командировку на чёрный континент, и невинные жертвы впредь появлялись лишь на территории врага, а не в моей родной стране.
Было у нас не мало таких заданий, что кровь в жилах стыла. Бывали вполне обычные для штурмовых отрядов рядовых подразделений армии. «Кондор» много чего делал. В локальных войнах доводилось побывать. Конечно, в моём личном деле ни о чём подобном не сообщалось. Насколько я знаю там вообще всего несколько фраз и те засекречены.
Из тех 15-ти солдат, с которыми мы начинали службу, домой вернулись только 9-ть (несколько солдат служивших вторые, третьи и даже один отслуживший пять сроков, ушли в запас вместе с нами). В том числе и я с братом. Мы пережили это время.
Как сейчас помню весь наш путь от базы взвода до нашего дома.
7 августа 2063 года мы, в полной боевой форме (нас несколько раз останавливали полицейские и поддатые солдаты — форма редкая, хотя и похожа на армейскую, но вопросы она вызывала), завалились в дом, где провели юность и детство. Встреча была полна и слёз и радости. А спустя день мы двинулись по гостям. К родне, к дальней родне, к друзьям и так далее. Как-то само собой получилось, что спустя неделю собралось в нашу честь грандиозное застолье. Точно не помню, но вроде бы не последнюю роль тут сыграли и наши премиальные, выданные по случаю увольнения в запас. Одно помню точно — денег у меня к утру не осталось ни копья. Всё что брал с собой (точнее, что не догадался оставить дома), куда-то делось. Толи пропил, толи потерял, а может, кому подарил — не помню. Но отдохнул я шикарно. А вот Андрей, увы, умудрился обзавестись проблемами. В дым бухой отправился в магазин, покинув наше маленькое застолье. Зачем попёрся? Он и сам не мог потом вспомнить. На обратном пути, повстречал местную молодёжь. Щеглы, которые уже подросли и просто не могли нас знать. Мы всю шпану на районе знали, и ни один из них не попытался бы тронуть Шилова. Ведь и шпана нас знала, и знала не по блатному куражу, какой являлся тогда нормой и мерилом уважения, а по его отсутствию. Мы оба солидно стёрли казанки, доказывая сверстникам, кто мы такие и чем дышим. Мерил уважения тогда среди шпаны было всего два — сила и то, как далеко ты мог зайти. Был в моём отрочестве один интересный человек, народу известный как Лось. Он не обладал нашими навыками боя, не был физически сильным или шибко умным — самый обычный подросток. За тем исключением, что он мог пойти очень далеко. У него не было тормозов. Его избили на улице, а он пришёл как-то утром домой к одному из обидчиков. Вскрыл замок, зашёл в дом и увидел парня этого. Бедняга что-то жарил. Лось зашёл со спины и зажарил парень собственное лицо. Примерно так же он разобрался с остальными. Лося уважали не за личную силу, а за то, как далеко он мог зайти. А может просто боялись, что однажды он далеко зайдет, придя к ним домой. Его кстати, посадили в тюрьму. Причём за какую-то мелочь. С нами история другая — нас просто бессмысленно было бить, мы в ответ били шибко больно. Да вот беда — те, кто знал нас на нашем же районе, давно обзавелись семьями, кто-то уехал, кто-то перестал появляться на улицах и остепенился. Так что молодежь, увидев незнакомую форму, не отнеслась к ней серьёзно. Наоборот. Не знаю, конечно, может, не в том дело было (Андрей никогда не рассказывает о той ночи), но они вполне могли решить, что какой-то «лох» прикидывается военным. Форма «Кондора» не слишком примелькалась на гражданке, а по телевизору нас не показывали — спецотряд всё-таки.
В общем, история кончилась печально. Андрей не контролировал себя и дрался на автопилоте. А нас учили не бить, нас учили убивать. Каратэ, айкидо, самбо — всё это детские шалости, бой для обороны в излишне агрессивном мире. Они не годятся для солдата, чья цель пройти вперёд, круша всё на своём пути, выполнить задачу и вернуться живым. Андрей бил быстро, сильно — наглухо. Только потому, что он был пьян в стельку, из семи молодых идиотов один смог выжить и даже пришёл в себя в отделении реанимации всего через трое суток.
В тот же день в наш дом прибыл ОМОН. Местный. А мы всё ещё отмечали.
Оттаскивать его от бедолаг никто не посмел. Ребята вообще старались затихнуть, будто их тут нет, но из окон потихоньку смотрели. Хорошо меня какая-то девочка разбудила, а то схоронил бы город ещё и весь свой ОМОН. В мятой форме (тогда уже и я с трудом опознавал в ней не то что «Кондора», но и вообще армейскую принадлежность), я выскочил на улицу и отобрал у разбушевавшегося Андрея последнего оставшегося в строю ОМОНовца. Бедняга тут же припустил, так что только пятки засверкали. Буквально засверкали и конкретно пятки, Андрей снял с него ботинки и уже примеривался начать дробить ему пальцы ног, по одному. Очень эффективная вещь — любой, даже закалённый и толстокожий как носорог, расколется за пять секунд. Андрей хотел узнать, кто их прислал и на кого они работают…, им бы раньше приехать, до того как он похмелился, а так…, в общем, вот так.
