Николай Грошев - Файл ТМ1 (СИ)
Всем пришлось пройти полный курс выживания. Мерзкая вещь. На гражданке я кое-что читал по этому предмету. Кое-что слышал. В кино вот видел. Но то, что преподавали учителя «Кондора»…, страх и ужас. Если не сгущать краски, а если честно то полный пи…ц, в общем, такой курс выживания, для обывателя, прямой билет в дурдом. Лес, горы, вечная мерзлота, пустыня — любой район, где выжить без цивилизации очень трудно, в любом из них мы должны были не только выжить, но и сохранить боеспособность, уметь выжидать на подножном корму хоть полгода, а когда придёт время выполнить задачу и вернуться к своим в живом виде. Это притом, что в момент высадки при тебе остаются только штаны, майка и два ботинка. Конечно, на операцию никогда не станут высаживать в таком виде. Так что тут давалась «вводная». То есть, господин Лекс собирал нас и говорил:
— Вводная такая: вертолёт не добрался до зоны высадки. Вас сбили ракетой. Вертолёт упал. Прежде чем вы смогли забрать оружие, машина взорвалась.
— А ножи?
— Ножи. — Задумчиво говорил товарищ Лекс, забирая наше последнее оружие. — Ножи оказались бракованные. Лезвия заржавели и сломались.
Вот так. И как выжить человеку в снегах, оставшись даже без ножа? Я вот думал что это невозможно. Ну, в какой-то степени я был прав. Для 99 % людей это действительно невозможно. В «Кондор» отбирали только тех, кто относился к этому единственному проценту людей со стальным здоровьем. Кто бы мог подумать, что человек способен в штанах и футболке несколько часов находиться на морозе и при этом не помереть? Оказывается это не так уж и сложно. При тренировке (даже не буду рассказывать — до сих пор дрожь берёт, как вспомню) и конском здоровье. В лесу, кстати, выжить куда проще. Даже в пустыне проще, а районы вечной, да и вообще мерзлоты — полная вешалка. Даже с нужными навыками и хорошей физической формой, даже если ты кондор, прошедший обучение, далеко не факт, что удастся выжить.
Вот такой была у нас «учебка». Длиною в два года. Прошли её всего семеро. Остальные в разное время сходили с дистанции, и уезжали домой, как демобилизованные с новенькими документами, утверждавшими, что служили они где-нибудь на границе, в богами забытом гарнизоне. Мы им даже завидовали. Как оказалось не зря.
Вместо двух лет, семеро счастливчиков, получивших право носить сержантскую форму отряда специального назначения «Кондор», служили полных семь.
В день, когда наша дружная компания, разодетая в новенькую форму, наслаждалась осознанием факта, что этот ад закончился, к нам пожаловал полковник. Едва он вошёл в нашу казарму (от обычной военной казармы она сильно отличалась — у нас даже неуставной телевизор имелся и нарисованная масляной краской птица во весь потолок, птица естественно кондор), почуяли мы проблемы. И не ошиблись. Полковник пришёл не поздравлять. Он сообщил, что нами гордится. Сказал что-то по поводу нашей выдержки, силе духа и обрадовал семью бумажками с морем печатей и большими буквами в верхней их части. Когда мы с ними ознакомились и узрели собственные подписи на этих бланках, казарма взорвалась таким яростным рёвом, что внутрь вбежали не только Лекс, но и Славик и Кабан и даже Димон (действующие бойцы «Кондора», ребята, в общем-то, неплохие, но мы для них всё ещё были зелёными салагами и чужаками). Вид хмурых лиц этих четверых сильно нас остудил, но всё же возмущённых вопросов полковнику избежать не удалось. Он ответил просто, без всякой издевки или радости. Скорее даже печально. Извинился вот…, в общем, из бумаг следовало, что мы обязуемся служить в отряде ещё пять лет, если пройдём обучение и будем зачислены в запас. В случае отказа от службы, мы обязались выплатить государству, стоимость обучения. А циферка там стояла не слабая. Естественно никто из нас этих бумаг прежде в глаза не видел, но, тем не менее, выбора у нас не было. Подлинность такой бумаги не вызовет сомнений у суда. А даже если и вызовет — так или иначе, платить заставят. Пять лет хорошо оплачиваемой службы или всю жизнь половину заработанного отдавать государству — такой вот нехитрый выбор. Никто не сомневался. Минут 10 тишина у нас стояла. А потом, сменив кнут на пряник, полковник рассказал о нашем будущем. И мне, честно говоря, понравилось. Кроме хорошей платы, государство предлагало нам пряники и повкуснее.
— Закончив службу, вы получите премию в размере (цифра звучала в рублях и тогда она соответствовала целому состоянию, маленькому, но таки состоянию), орден Чести (я про такой не слышал раньше, но даже сейчас храню его не только как память, он, для меня своего рода, Олимпийский кубок солдата) и выбор. Сможете остаться в рядах или покинуть нас, уйдя в запас. В случае войны, вы будете призваны для несения службы, в остальном, будите свободны в своих действиях.
А потом полковник озвучил нашу зарплату. Мы окончили срочную службу и подписали контракт (его полковник тоже принёс и передал после своей речи). По контракту с «Кондором» полагалась такая зарплата, что гнев нас быстро покинул. А когда полковник сообщил, что нам, как окончившим учебную часть, положен месячный отпуск и единовременная денежная премия, возмущаться почти перестали. Вот так, закончив службу, мы с братом нашли работу с таким окладом, какой никогда не смогли бы найти на гражданке. Не скажу, что мы были всем довольны, но стоило закипеть обиде от произошедшего, как перед глазами вставала цифра, той суммы, какую мне выдадут через месяц службы. Где ещё я мог тогда достать такие деньги? Только если банки грабить начать. Так что, наша служба продолжилась. Но как же она изменилась…
То, что предстояло нам после возвращения из отпуска иначе как кровавой баней назвать сложно. Нас стало пятнадцать. Взвод. Только в «Кондоре» такие были. Обычно во взводе меньше народу. Сколько всего служит людей в подразделении мы так никогда и не узнали. Ну, может, Андрей и узнал — он высоко там поднялся, далеко пошёл брат, а я…, стоп. Я снова забегаю вперёд. Наш взвод никогда не контактировал с другими. Каждый расквартировывался отдельно от прочих. Семеро новичков, прошедших огонь и воду и восемь бывалых, закалённых чем-то куда более жестким, чем любой огонь, вояк. Что их закалило, мы вскоре поняли. Этот таинственный элемент закалки широко известен с доисторических времён. Кровь называется.
Пять долгих лет мы занимались исключительно тем, что взрывали, похищали, убивали — жили полной жизнью, блин…
В учебниках истории, в моё время, по крайней мере, есть коротенький рассказ о террористической организации. Забыл её название, что-то там было связано с исламом и национализмом. Кто их работал я не в курсе, но удалось выяснить, что за ними стоит не экстремистская организация, а правительственная структура Африки. Тогда там было очень много государств, это сейчас они административная единица Айфри, а тогда там одних президентов хватило бы на полную боевую роту космической пехоты. И этих конкретных террористов плотно поддерживало правительство одного из таких маленьких государств. Другой взвод из наших убрал с десяток террористов, а спустя неделю, в Москве взорвали вокзал. Они, даже прислали запись с краткой речью. По сути, взяли на себя ответственность и пообещали взорвать вообще все вокзалы и аэропорты, потому как кровь их погибших друзей ещё не до конца отмщена. Как будто этого мало — ООН (учебник истории в помощь, не буду рассказывать про них, во время службы они мне надоели до чертей своим вечным незримым присутствием) почти в полном составе не слабо наехало на Россию. Мы, оказывается, сеем беззаконие своими секретными операциями, убивая невинных граждан. Мировое сообщество, вместо помощи в борьбе с конкретно этой террористической организаций, вдруг начало заворачивать краны. Не знаю, в чём причина была, но, похоже, другие службы, причину отыскали, и командование решило, что действовать открыто, не рискуя испортить отношения со всем зарубежным миром, нет возможности.
