Брендон Сандерсон - Сплав закона
Клэмпс проявлял верность, но Майлз знал, что это неправда. Что ж, Клэмпс не был тем, кто сделал первый выстрел в последней неразберихе. В то время, как Майлз хотел изменить существующий порядок, его нрав, а не разум, в итоге брал верх.
Он должен быть лучше, чем они. Он человек, созданый, иметь твердую руку и еще более прочный ум. Сделаный Трелл, вдохновленный Выжившим, но все еще слаб. Майлз часто сам сомнивался. Не знак ли отсутствия преданности? Он никогда не делал ничего в своей жизни не ставя под сомнение.
Он повернулся, изучая свои владения, например того, каким оно стало. Воры, убийцы, и хвастуны. Он сделал глубокий вдох, а затем поджег золото.
Оно считается одним из простых металлов Алломантии. От него гораздо меньше пользы, чем от его сплава, который в свою очередь, гораздо менее полезен, чем один из главных боевых металлов. В большинстве случаев, будучи золото в Тумане было немного лучше, чем алюминий в Тумане, ***так как мощность бесполезна, и он стновится, как говорится, для того кто ничего не делает.***
Но золото было не совершенно бесполезным. Просто так было обычно. По его сжиганию, Майлз разделялсяь. Изменение было видно только его собственным чувствам, на мгновение, он разделялся на двух человек, две версии самого себя. Один из них был человек, которым он и был. Разгневанный законник, гнев которого рос день ото дня. Он был одет в белый пыльник поверх крепкой одежды, с тонированными очками, которые прятали в тени глаза от суровой солнца. Темные короткие волосы, прилизанные назад. Без шляпы. Он всегда ненавидел их.
Другой человек был человеком, которым он стал. Одетый в одежду городского рабочего: в застегнутой рубашке и грязных штанах на подтяшках с изношенными манжетами. Он шел сутулясь. Когда же начало?
Он мог видеть через обе пары глаз, думать, обеим набором мыслей. Он был двумя человеками сразу, и каждый из них ненавидел другого. Законник был нетерпимым, злым и разочарованным. Он ненавидел все, что нарушает суровые указы закона, и назначал суровые наказания без сожаления. У него было особое отвращение к тем, кто когда‑то следовал закону, но повернулся к нему спиной.
Грабитель, Исчезающий, ненавидящий законника, мешающего другим выбирать свои правила. В этом законе не было действительно ничего святого. Это произвольное творение влиятельных людей, созданное помочь им удержать власть. Преступник знал, что тайно, но в глубине души, законник понимает это. Он был суров к преступникам, потому что он чувствовал себя бессильным. Каждый день, жизнь становится все хуже для хороших людей, тех, кто пытался оставаться таким, и законы мало делали, чтобы помочь им в этом. Он был как человек, бьющий комаров, но игнорирующий рану в ноге, с перерезанными артериями из которых пульсируя хлещет кровь на пол.
Майлз выдохнул, и погасил золото. Он внезапно почувствовал усталость и резко привалился спиной на стену. Две его няни наблюдали за ним с бесстрастным выражений.
— Вперед, — сказал Майлз им, махая слабой рукой.
— Проверти моих людей. Используйте свою Алломантию, чтобы определить, кто из них случайно оставил металл у себя на теле. Я хочу, чтобы они были чисты.
Двое мужчин помотрели друг на друга. Они вели себя так, как будто переживали о том, что необходимо повиноваться ему.
— Вперд, — сказал более твердо Майлз.
— Пока вы здесь, вы должны быть полезными.
После очередного минутного колебания, двое мужчин ушли делать, то что им приказано. Майлз же продолжил сползать спиной по стене, вдыхая и выдыхая.
Почему я это делаю с собой?
Нужно было уделить значительное внимание размышлениям о том, что золото Тумана в действительсти показывает при сжигании этого металла. О второй версия себя, конечно же. Был ли это человек, котором он на самом деле был? Или это был человек, которым он мог бы стать, если бы он выбрал другую ветвь пути своей жизни? Такая возможность всегда, как казалась ему, звучала как напоминание о мифическом утраченом металле, атиуме.
В любом случае, он любил думать, что сжигание золота помогало ему, каждый раз, когда он это делал, то брат все лучшее, из того кем он был и смешивал со всем лучшим из того, кем он мог быть. Получался такой сплав себя.
Это тревожило его, поскольку два человека в нем ненавидели друг друга. Он почти чувствовал жар излучающийся от угля и камней.
Он поднялся. Некоторые из мужчин смотрели на него, но ему было все равно. Он не был похож на преступного босса, которого часто арестовывали в Пустошах. Они должны были беспокоиться о поиске сильного человека, который поведет их, дабы они не убили кого‑то, кто хотел захватить власть.
Майлза нельзя убить, и его люди знали это. Однажды он выстрелил себе в голову перед ними, чтобы доказать это.
Он подошел к куче чемоданов и коробок. Некоторые были полны вещей, которые Мистер Суит приказал украсть из особняка Вакса, имущество человека, который как он надеялся поможет им сражаться с ним или, возможно, найти скелеты бывшего законника. Суит отказывался от идеи убийства Вакса с самого начала, по некоторым причинам.
Майлз оставил их и пошел к задней стороне, где его собственные чемоданы были сваленны после поспешной эвакуации со старого укрытия. Он взял несколько, а затем открыл один. Его белый пыльник был внутри. Он взял его, встряхнул, затем достал пару крепких брюк Пустошей и соответствующии им рубашки. Он сунул тонированные очки в карман, а затем отправился переодеваться.
Он беспокоился о том чтобы скрыться, опасаясь, что он будет узнан и клеймен тем что находится вне закона. Ну, вне закона было то, чем он стал. Если это был тот путь, который он выбрал, то он должен, по крайней мере, идти по нему с гордостью.
Пусть они увидят меня таким, какой я есть.
Он не стал бы сворачивать со своего курса. Было слишком поздно, чтобы изменить свою цель, когда молот уже падает. Но еще не было слишком поздно, чтобы выпрямить спину.
* * *Ваксиллиум уставился на стену в гостиной Ранетт. На одной стороне была груда мебели, тудаже она положить вещи, чтобы сделать удобнее путь между ее мастерской и спальней. На другой половине комнаты были разбросанны ящики с разными видами боеприпасов, части металлолом и литые стволы для производства пистолетов. Всюду пыль. Ей это очень нравится. Он попросил у нее, что‑то для поддержки его бумаг на площадку, ожидая, что она найдет ему мольберт. Она рассеянно протянул ему гвозди и указал на молоток. Таким образом, он просто повесил его на стену, морщась, когда забивал гвозди в дерево ценных пород.
***Он подошел, карандашом настрочил для себя записку в углу.
Кучу деклараций о перевозке Уэйна отложил в сторону.
![Аллэин Флаер - Веревки и цепи. Часть вторая - Цепи.[СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)