Земля. Реалити-шоу, в котором за тебя уже все решили - Морено Элой

Женщина достала небольшой носовой платок.

– Ну, сами подумайте, кому мог причинить вред такой человек, как мой отец, с его-то комплекцией и в его-то годы. Они не имели права так с ним обращаться, просто не имели права.

Женщина сделала глоток кофе.

– Меня уведомили только на следующий день. Я провела более двадцати часов, ничего о нем не зная. Я искала его по всей округе, даже ночью. Я заглядывала за каждый маленький камешек на берегу, боясь найти его там лежащим на земле. Я боялась, что он неудачно упал и… Вот почему, когда телефон зазвонил, я представила самое худшее.

Она сделала еще один небольшой глоток.

– Полицейские сказали, что, поскольку он был без документов, им потребовалось много времени, чтобы разыскать меня… Но это абсурд, мы же здесь все знаем друг друга.

Когда я приехала за папой, он был под действием успокоительного, почти не разговаривал со мной. Мне сказали, что он должен остаться еще на сутки, чтобы сдать анализы.

На следующий день я забрала его домой, но с подарком: на папу нацепили браслет слежения в обмен на то, что на него не станут заводить дело.

Мы с ним поговорили обо всем, что произошло, но, когда я его спросила, почему он решил забраться в этот дом, он просто промолчал.

– Он ничего вам не сказал? – спросила я.

– Я хорошо знаю своего отца. Когда он молчит, это значит, что есть нечто такое, что он не может позволить себе сказать. Я уверена, что он нашел в том доме что-то очень странное.

– И вам так и не удалось это выяснить? – спросила я.

– Нет, я несколько раз спрашивала его об этом, но он просто впадал в истерику, начинал нервничать, и мне приходилось давать ему успокоительное. Только однажды он проговорился, что дал обещание отцу Веруки. Но самое странное папа сказал мне потом: если он нарушит свое обещание, то подвергнет мою жизнь опасности.

– А вскоре после этого отец Веруки умер…

– Да, по словам папы, его убили. По правде говоря, эта новость меня настолько напугала, что я решила больше ни о чем не спрашивать.

– А что стало потом с домом?

– Как только о смерти мистера Копсона стало известно, приехал грузовик, чтобы вывезти вещи. Я подозреваю, что мой папа находился где-то поблизости, наблюдая за тем, как они выносят все, что было в доме.

– А что потом?

– Ну дом долгое время пустовал, пока несколько лет назад не приехала одна семья. Полагаю, что они будут сдавать его в аренду.

В этот момент я подумала о матери Веруки. Она ничего не говорила нам об этом. Я продолжила задавать вопросы.

– А вы не помните, что это была за семья?

– Их было четверо: семейная пара и две дочери. Если честно, я не слишком много с ними разговаривала, они были достаточно скрытными. Какое-то подобие общения у меня сложилось только с женщиной, да и то потому, что мы часто встречались на дороге. Она была нормальной, но очень самоуверенной, – хозяйка улыбнулась, – всегда меняла свою внешность: то носила светлые волосы, то темные…

Это объясняло, откуда в доме было столько париков.

– Но она была приветливой, как-то раз зашла попросить у меня немного соли или масло – дело обычное. Вот кого я побаивалась, так это ее мужа, – сказала женщина.

– Побаивались?

– Ну даже не побаивалась, а скорее уважала. Он был очень крупным мужчиной, к тому же всегда ходил в солнцезащитных очках и кепке, я никогда не видела его глаз.

– И еще у него была борода? – нервно спросила я.

– Да, густая такая. Откуда вы знаете?

– Оттуда, что, похоже, этот человек является частью подсказок, по которым мы идем. А дочери?

– Одна была совсем еще девочка, а вторая – подросток. Но я их тоже видела нечасто. По утрам в понедельник, очень рано, приезжал один фургон из фермерской школы и забирал их. А возвращались они только поздно вечером в пятницу. Так что я видела их лишь по выходным, да и то изредка: они почти не выходили играть. Старшая девочка всегда сидела в доме, а младшая время от времени бегала по округе, но это было очень редко.

– Фургон из фермерской школы?

– Да, что-то типа альтернативной школы обучения. Это и заставило меня усомниться в том, что дети были родными.

– Почему?

– Ну, потому что фермерская школа похожа на что-то вроде детского дома, только в современном варианте. Там учатся сироты, ребята, родители которых сидят в тюрьме, или по каким-то другим причинам не могут заботиться сами о своих детях. Вот я и подумала, что это была приемная семья. Но это все так, домыслы.

Мы с братом переглянулись.

– А какого цвета были эти фургоны? – спросил хозяйку Алан.

– Дайте подумать… По-моему, такие желтые, – ответила она.

– Возможно, вы только что помогли нам завершить игру с ключами, – сказала я, улыбаясь.

– Я не понимаю, – ответила женщина.

– Видите ли…

Мы начали объяснять ей различные закономерности, которые появлялись во время игры. Среди них одна была связана с детьми-сиротами и желтыми фургонами.

– А где находится эта фермерская школа? – спросила я ее.

– Примерно в двух часах езды отсюда, в направлении юга. Я была там когда-то давно, у них есть качели, животные, прекрасный огород… и еще они делают мороженое из молока собственных коров. Я вам сейчас запишу адрес, – сказала хозяйка, пытаясь отыскать клочок бумажки.

– А что стало с той семьей? – спросила я снова.

– В один прекрасный день они просто взяли и уехали. Ничего не сказали, ни с кем не попрощались… Вот, возьмите, – сказала она, протягивая листок, – школа находится здесь.

– Спасибо большое, – взволнованно сказала я, испытывая то чувство, которое возникает тогда, когда удается собрать наконец кубик Рубика, все начинает сходиться и вставать на свои места.

Мы попрощались и взяли курс на юг, отправившись на ферму Эрпсстадир.

Проехав около двух часов по северо-западной части Исландии, мы добрались до места. Вся ферма представляла собой комплекс из нескольких зданий разного типа, на стоянке со стороны улицы виднелись два желтых фургона.

Мы припарковались прямо рядом с ними.

Как только мы вышли из машины, то заметили слева от нас детскую площадку с качелями и с чем-то, что напоминало собой гигантский разноцветный ковер.

За площадкой, примерно в пятидесяти метрах, находилось еще несколько построек, одна из которых выглядела как большой барак с множеством комнат.

Мы направились прямиком к входной двери и поняли, что это небольшое кафе-мороженое, о котором говорила нам женщина. Мы вошли и застыли от изумления, когда увидели, что коровы находились совсем рядом с заведением, как будто мороженое брали прямо у них.

– Что желаете? – спросила, даже не глядя на нас, молодая девушка, поглощенная своим мобильным телефоном.

– Мне одно вот такое, – сказал мой брат, улыбаясь и указывая на ванильное мороженое.

– А мне тогда одно клубничное, – попросила я, тоже улыбнувшись. Мы оба переглянулись.

Девушка приготовила нам два мороженых и дала чек.

Мой брат положил на стол деньги, а рядом с ними золотой ключ. Девушка удивленно посмотрела на нас и забрала наличные.

– Подождите минутку снаружи…

Мы вышли на улицу и сели за один из деревянных столов друг напротив друга, рассматривая окрестности, которые нас очаровали. Через несколько минут мы увидели женщину, которая торопливо шла прямиком к нам, ведя за руку ребенка.

– Здравствуйте, добро пожаловать! – сказала она нам, не дойдя до нас еще несколько метров.

– Здравствуйте, – ответили мы.

– Человека, которого вы ищете, сейчас нет. Он уехал на прогулку с остальными детьми. Со всеми, кроме этого, – объяснила женщина, глядя с улыбкой на маленького мальчика, которого держала за руку. – Сегодня утром он упал с качелей, и у него снова открылась рана, которая не перестает кровоточить. Пойду посмотрю, сможем ли мы это исправить.

– Не беспокойтесь, мы подождем, – ответил мой брат.

– Они долго не задержатся, через час или около того будут здесь. Пока ожидаете, можете заказать себе столько мороженого, сколько захотите, мы вас угощаем.