Оксана Демченко - Бремя удачи
– Будет обтекаемость, – повеселел синеглазый, ощущая тепло и бодрость. – Шарль, мы прямиком в столицу?
Аэроплан запрыгал по кочкам, качая крыльями и поскрипывая, ликреец пошептал и повздыхал, по мере сил облегчая взлет. Когда аэроплан резко задрал нос и завыл, все глубже зарываясь в недра тучи, на этой высоте уже снеговой, Поль одобрительно кивнул и даже показал большим пальцем: лететь с магом на отработке траектории воздушных потоков замечательно. Шарль улыбнулся. Два мальчишки – и оба на его шее…
– Я сам отработаю трассером, поскольку помню неплохую поляну возле усадьбы фон Гессов, для посадки она более чем удобна.
– Нас испепелят, – обреченно предположил Поль.
– Из-за твоей неземной красоты? О да… Джиннов никто не любит.
– Не желаю быть лысым уродом.
– Мсье, я вас вызову на поединок. Ибо полагаю себя достойным иной оценки внешности, о да.
– Так я о себе, – начал Поль и осекся.
Рассмеялся и так же резко смолк, задумавшись всерьез. Аэроплан все карабкался ввысь, натужно кряхтя и подвывая. Прокалывал один слой облаков за другим. Осень – хозяйка домовитая, тучи простегивает плотно и толсто, осознавая близость больших холодов. Аэроплан все выл и выл, карабкался и трясся, то ли от утомления, то ли от досады… Но так и не смог покинуть муть стылого киселя. Поль щелкнул пальцами по штурвалу, запуская магический контроль горизонта, откинулся в кресле и стащил шлем:
– Кто греет так усердно?
– Алекс, – улыбнулся Шарль. – Огонь – вода – сочетание редкое и необычное. Не понимаю, как его допускали на дирижабли? Он от злости иногда искрит.
– Не нужна система зажигания, – порадовался Поль. – А я вода и ничего более. Но это удобно, контролирую все формы, от льда до пара, плюс жидкие состояния веществ в целом. Обледенение для авиации на севере опасно. Зимой только я и летаю в Норху. Да и приводнение мне дается без проблем, как и навигация в непогоду. Над горами южной Арьи без магии воды хотя бы уровня бакалавра летать запрещено. И это правильно: облачность там плотнейшая.
– Я тоже могу отстроить ночную навигацию, а сверх того сократить расход топлива, – с долей ревности в голосе отозвался Александр. – Обледенение тоже пустяк, прогрею и сниму. Двойная стихия удобна для пилотирования самолета.
– Аэроплана, – насмешливо поправил Поль. – Когда вы, ликрейцы, догоните в авиации самые отсталые страны, тогда и пробуйте внедрять свои названия.
– Зато я умею сбивать современные аэропланы, – уперся Алекс, переходя к довольно странному методу доказательства превосходства Ликры. – Вода – огонь, знаешь ли…
– И кто-то еще фальшиво вещает о миролюбии! Вот я способен гасить пожары, как городские, так и лесные, я прирожденный врач, вода – основа жизни, а ты просто ходячая бомба, нашел, чем удивить!
Шарль не стал вмешиваться в обмен описаниями талантов. Не до детских глупостей, когда более серьезные мысли теснятся в голове: орден фактически распался, венец власти разрушен! Ле Берье и его последователи вышли из тени официального небытия и желают найти место в новом мире. Прочувствованные разговоры мэтра о падении нравов лишь ширма для собственного желания включиться в управление денежными потоками, в дележ власти. Серж всегда был наиболее закрытым и загадочным из верховных магов, он редко и осторожно высказывал мнения и не доводил своих мыслей до рядовых джиннов. Из косвенных слухов все же было известно: ле Берье по силе не уступает первому магу и он сторонник сближения с властью. Сам Шарль много раз обдумывал свое положение в посольстве и полагал, что он был частью рискованного опыта по объединению ордена и неких сил из тайной полиции Франконии. Работал, по сути, легально, о нем знали и его способности демонстративно не замечали. Если вдуматься, подобное весьма необычно! Ему давали приказы не джинны, но люди без дара магии: посол, войсковые и полицейские чины, люди из правительства. Мэтр следил за своим «мальчиком». И мэтр – больше некому – не позволил ликвидировать арестованного в столице и позже на севере, хотя угроза была. Ведь для устранения мага в ошейнике-блокираторе не нужен маг, достаточно стрелка с приличным дальнобойным оружием и надежным прицелом.
– Мсье Шарль, – негромко окликнул Поль. – Скажите, вам не сложно быть таким? Все же вы были легендой: герцогиня Дьер, ее высочество принцесса…
– Не надо перечислять то, что давно в прошлом, – поморщился Шарль. – И лучше не зови меня мсье, я отвык. Я уже целый год сударь. Оказывается, ухо притерпелось… О да, еще лучше на «ты», мы ведь пили за одним столом «Рельсовую».
– Говорят, прежде вы ценили сухие красные из Лурь-Бье, – напомнил Поль.
– Ценил. Поль, мне долго снился один сон. Тогда, под маской. Я встречаю девушку: лето, луг, цветы, мы пьем вино… Я целую ее, и она идеальная, та самая, как говорят – вторая половинка. Я чувствую ее кожей, обнимаю, несу в дом. Снимаю рубашку. Снимаю перчатки. Да-да, летом – перчатки. Снимаю рубашку снова и снова снимаю перчатки, но я не могу раздеться. Потом она мне помогает, начинает кричать – и убегает. Меня нет! Если все снять, никого под одеждой нет. Тогда я не понимал своего страха, но позже поумнел.
– Но маска лишь внешняя, – уперся Поль.
– Нет. Внешнее – фикция, самоуспокоение. Ты внутри ломаешься и лишаешься своей сути. Приходишь к убеждению: ты никому не нужен такой, какой ты есть. И никто не знает тебя настоящего. Ты привыкаешь быть идеальным и начинаешь бояться самой малой промашки, о да, я помню это… Надо оставаться ослепительным, несравненным, искрометно остроумным, вдохновенно удивительным, небрежно высокомерным. Поведение становится маской, образ мыслей искажается. Все глубже и глубже проникает этот коварный яд, ты себя убиваешь, норовя оживить куклу. Но разве твоя половинка сможет любить куклу? Ей нужен человек, она взрослая и интересная женщина со своими взглядами, ты тоже не мальчик… Как строить отношения только на одной фразе: «Шарль, ты совершенство»? Обманом. Пси-контролем. Убивать себя, а заодно и ее делать куклой…
Шарль замолчал и прикрыл веки. Алекс тоже молчал, аккуратно отслеживая обтекаемость и заодно удаляя лед с крыльев. Поль полностью отрешился от полета и думал, перебирая доводы и свои возражения.
– Но я с этой половинкой и не познакомлюсь, если я не хорош хотя бы внешне. Голос, рост, улыбка, манеры – разве встречают не по внешнему?
– Я тебя познакомлю с Рони фон Гессом. Тем юношей, рядом с которым взорвалась «пятнашка», противомагический заряд. У него скула вмята, лоб чуть попорчен, нос сломан, плечи неровные, вместо ноги протез. У него руки в ссадинах, красные и потрескавшиеся, а платком он то нос вытирает, то пробку радиатора откручивает… Но ты бы видел его девушек! Бедняжки уже не знают, как обратить на себя внимание. Рони отвратительно нерешителен. То есть он выбирает и выбирает, но не желает принимать окончательного решения, столь важного для порядочных женщин.
