Саймон Грин - Охотник за смертью: Восстание
От толпы отделился низенький толстый человечек и уверенно зашагал в его сторону. Валентин выпрямился и принял элегантную позу. Его обострившийся нюх подсказывал, что у лорда Грегора Шрека есть к нему деловое предложение. Ладно, дела так дела. В эту игру Валентин тоже неплохо умел играть. Он вежливо улыбнулся Шреку, но кланяться не стал. Обнадеживать этого человека он не собирался. Грегор подошел поближе и остановился перед Валентином, громко сопя. Поколебавшись, кивнул в знак приветствия и начал:
— Не уделите ли вы мне минуточку внимания, Вольф? То, что я хочу вам предложить, выгодно нам обоим.
— Разумеется, — любезно сказал Валентин. — Я еще никогда не отказывался выслушать выгодное предложение. Рад видеть вас, Шрек. А вы хорошо выглядите. Никак избавились от лишнего веса?
— У меня нет ничего лишнего, — попытался улыбнуться Шрек. Улыбка вышла слегка кривоватой. Практики Грегору явно не хватало. — Но зато у нас с вами много общих интересов, Вольф, не говоря уже о врагах. Влияние клана Чоджиро в последнее время слишком уж возросло. Кэмпбеллы уничтожены, и Чоджиро обратили их отсутствие себе на пользу. Что наносит урон нашим с вами деловым интересам. Но Чоджиро этим не удовлетворились. Они пытаются свалить нас политически. И я опасаюсь, что поодиночке нам с ними не справиться. Чоджиро слишком сильны, чтобы кто-нибудь из нас мог противостоять их натиску. Но если…
— Но если мы заключим союз, то сможем вместе поставить их на место, — закончил за него Валентин.
Эта фраза так отчетливо прозвучала у него в голове, будто Шрек действительно произнес ее. В своем теперешнем состоянии Валентин опережал Грегора по крайней мере на два хода. Он прикинул, какой из двух кланов будет полезнее для него и какой опаснее. Дела Чоджиро идут в гору, а Шрек явно тонет. Кроме того, у Чоджиро есть какие-то понятия о чести и совести, а у Грегора их отродясь не было. С точки зрения Валентина, это был плюс в пользу первых. Гораздо легче манипулировать людьми, руки которых связаны понятиями чести и долга. Еще лучше, когда они считают его, Валентина, таким же. А Шреку он никогда не доверял.
— Спасибо, Грегор, — продолжил Валентин буквально через секунду. — Боюсь, что в настоящий момент я не намерен ни с кем воевать. Хватит с меня Кэмпбеллов. После того как мы их уничтожили, у меня дел по горло. А Чоджиро — это несерьезная угроза. Спасибо за заботу, лорд Шрек. Не смею вас больше задерживать. Я уверен, что вашего общества жаждут многие.
Грегор Шрек покраснел от возмущения и зашагал прочь, яростно пиная рыхлый снег. Хорошо было бы припугнуть этого Вольфа, намекнуть ему, что оставаться в стороне небезопасно… Но на деле Грегору нечем было припугнуть Валентина, и оба они это знали. Валентин слегка улыбнулся вслед пыхтящему раздраженному человечку, оставлявшему за собой в снегу глубокую борозду. Здесь, при дворе, Шрек не найдет себе союзников. А друзей у него нет и не было. Остается, правда, церковь, которую Грегор недавно начал обхаживать. Но церковь и так относится к числу его, Валентина, злейших врагов.
Он оглянулся, чтобы посмотреть, наблюдал ли кто-нибудь за их с Грегором беседой. Все немедленно отвели глаза. Ну конечно, они смотрели! Всем им от него чего-то надо. Всем.
Валентин пожал плечами. Стоит ли думать о таких пустяках! У него есть проблемы и посерьезнее. В последнее время внедренные им в подполье агенты стали присылать отчеты о странных нечеловеческих способностях новых мятежников и о подвигах, которые не смогли бы совершить даже самые сильные экстрасенсы. Все это, конечно, слухи. Но кто знает, вдруг эти способности можно развить? Кто-кто, а Валентин бы от них не отказался. Он все еще искал секрет телепатического зелья, пока безуспешно. С тех пор как он порвал связи с подпольщиками, искать стало гораздо труднее. На всякий случай Валентин постарался наводнить подполье своими людьми. Жаль, конечно, что пришлось уйти из подполья. У них всегда был доступ ко всяким запрещенным штучкам. Но рисковать своим нынешним положением Валентин не мог.
Лорд Драм, в бытность свою Гудом, сумел втереться в доверие к руководству подполья и, значит, знал о Валентине абсолютно все. На самом деле Валентин никогда не интересовался политикой и идеологией мятежников. Он жаждал власти и искал секрет эпси-зелья, которое, по слухам, могло превращать нормальных людей в экстрасенсов. Но убедить в этом Лайонстон представлялось ему делом нелегким и опасным для здоровья. Поэтому, когда Гуд оказался Драмом, Валентин поспешил порвать все связи с подпольем и избавиться от всех, кто знал об этих связях. Агенты, заброшенные им в подполье, опасности не представляли. Они не знают, кто их наниматель, и, пока им хорошо платят, не будут задавать лишних вопросов. Поэтому Валентин затаился и ждал, пока Драм сделает первый ход. Пусть еще попробует доказать свое обвинение! Императрица и Первому Мечу Империи не поверит, если речь пойдет о главе Первого Клана. Знатность — штука полезная. Иногда.
Но Драм молчал. Валентин был готов отразить любой удар, но удара не последовало. Похоже, что пока что он в безопасности. Может быть, дело в том, что императрица не желает трогать человека, который готовит для Империи новый космический двигатель. А может, информацию о его предательстве просто держат про запас. Лайонстон всегда считает на несколько ходов вперед.
Правда, есть и еще одна возможность. Ходят слухи, что лорд Драм мертв. На приемах он не появлялся уже лет сто. Изредка лорд Драм выступал по головидению, но на экране появлялась только его голова, а значит, за изображением мог скрываться кто угодно. Компьютерная личина — вещь простая. Говорили, что Первый Меч Империи лично отправился выполнять какое-то сверхсекретное задание, но выполнить его не сумел и вернулся домой в гробу. Доказательств, разумеется, ни у кого не было. Но Валентин уже много раз слышал это от самых разных людей, включая лордов совета, и пришел к выводу, что на пустом месте такие слухи не возникают.
Если Драм действительно погиб, можно надеяться, что информация о связях Валентина с подпольем умерла вместе с ним. А значит, он может туда вернуться, если, конечно, захочет. Валентин поджал пунцовые губы. Власти он уже достиг, так что в этом плане подполье ему больше не нужно. А что касается вожделенного зелья, агенты найдут его с гораздо большей вероятностью, чем он сам. Нет, мятежники ему больше не нужны. Ему вообще больше никто не нужен. Да и потом, у него есть еще одна, гораздо более важная проблема.
Отец Валентина, Якоб Вольф, погиб во время решающей битвы с Кэмпбеллами. Все были уверены, что его убили враги, но на самом деле это сделал Валентин. Никто этого не видел. Никто не знал о предательском ударе. Но тело Якоба после битвы найти не удалось. Валентин искал его везде. Он объявил множество наград тому, кто найдет тело его погибшего отца. Но труп словно сквозь землю провалился.
