Константин Калбазов - Кроусмарш
Резко махнув руками в сторону всадников, расположившихся с краев, и не дожидаясь результата, он, как бы продолжая движение, нагнулся и ухватил арбалет. Уже распрямляясь, услышал, как смех двоих захлебнулся, клинки попали именно туда, куда он их и отправил. Третий едва успел осознать, что что-то не так, и, прекратив смеяться, уже хотел послать вперед коня, хватаясь при этом за ятаган, но предпринять что-либо он уже не успел, так как удар в грудь тяжелого арбалетного болта опрокинул его на круп лошади. Мгновение – и все было кончено.
– Здравствуйте. Меня зовут Стилет. Я – убийца. Ха-ха-ха!!!
– Может, все же уберем его? Свое дело он сделал, сведения разузнал и доставил их. Больше он нам не нужен.
– Опять ты торопишься, Баттер. Какой смысл нам его убирать, если нам все равно нужны помощники, или ты решил сам осуществлять задуманное? – укоризненно покачал головой архиепископ Игнатий.
– Но он слишком много знает.
– Да. Но пока он нам нужен. Нам так и так нужно будет привлекать к этому делу людей, так давай использовать тех, кого не нужно вводить в курс дела. Этот по меньшей мере побывал в их руках и вернулся, хотя я лично мало в это верил; он знает, что нашествие орков неизбежно, и истинно верит в то, что мы намерены помочь людям, посеяв в их умах семена сомнения в том, что раньше считалось непреложным. Работа большая и кропотливая, и ее нужно проводить повсеместно, а много народу посвящать в это нельзя. В ком я уверен сегодня – так это в брате Адаме, потому что он с нами и душой и телом.
– Когда-то он был столь же предан епископу Йоркскому, но все же предал его.
– Как ты не поймешь. Не предавал он епископа – он искренне считал, что тот действует вразрез с учением Церкви и своими действиями несет вред всему христианству, – он просто выполнял свой долг так, как сам это видел. Сейчас он видит свой долг в том, чтобы донести до людей то, что людям нужно приготовиться к схватке не с дикими орочьими племенами, а с организованной силой. Если он увидит, что мы хотим возвыситься, получить в руки неограниченную власть, воспользовавшись смутным временем, то тогда он будет для нас опасен.
– О чем, ты Игнатий? Я никогда не стремился даже к тому, чтобы быть архиепископом. К чему мне сейчас плести заговор, чтобы возвыситься? Да и ты никогда не стремился ни к чему подобному, мы всегда хотели только служить Господу нашему и пастве его, в меру сил и умения.
– Не смотри на меня так. Если бы это было иначе, то я давно уже был бы в Папской резиденции: способностей и знаний у меня, как и у тебя, достаточно, возможности были, но мы остались там, где, как мы считаем, можем больше принести пользы для людей.
– Но тогда…
– Тогда у брата Адама нет причин уличать нас в чем-либо, а значит, и предавать.
Как ни странно это звучит, но в словах обоих представителей высшей иерархии инквизиции не было ни капли лжи или фальши: они действительно всегда искренне верили в то, что творят волю Господа и всегда действовали в интересах его паствы. Вот и сейчас, уверившись в том, что Синод ведет ошибочную политику в отношении орков и людей, они решили действовать, не преследуя никаких личных интересов, готовые принести себя на алтарь во имя спасения человечества. Но они не были готовы погибнуть, не достигнув успеха, потому что в своей гибели видели и гибель людей.
– Плохо, что ему не удалось разузнать побольше об армии орков, – задумчиво проговорил архиепископ Баттер.
– Плохо, – согласился его собеседник, – но хорошо уже то, что он принес весть о том, что орки все же придут. Во всяком случае, у нас уже нет сомнений в правильности намеченных нами действий. Скольких людей ты сможешь задействовать?
– В моей епархии две крепости, а значит, четыре инквизитора, но напрямую их задействовать я не смогу, однако в самое ближайшее время они получат приказ направлять всех бежавших из плена и освобожденных в Саутгемптон, лично ко мне. Подозреваю, что людей будет немного, но вода камень точит. Отпущенные неизменно по секрету станут рассказывать о своих похождениях своим знакомым, те – своим, так слухи распространятся. В селах также найдется с десяток священников, которые в беседах с паствой, не прилюдно, конечно, начнут в разговорах упоминать о странном различии в поведении лесных орков и степных. Слухи поползут – оно и к лучшему.
– Послушай, а если организовать карательный поход?
– Идея неплоха, – загорелся Баттер. – Пожалуй, так и сделаю. Дождусь какого-нибудь нападения орков, а потом организую поход возмездия. Отдам распоряжение братьям не устраивать обычного досмотра и позволить воинам брать добычу в свое удовольствие. В поход будут привлечены и местные жители, большая часть из которых бывшие воины, плюс баронские дружины – сил гарнизонов крепостей будет недостаточно, так что все награбленное разнесется по всем королевствам. Да, решено. Так и сделаю. А что у тебя с людьми?
– Не больше десятка, которым я могу довериться. Ты захватил то, о чем мы с тобой уговаривались? – Игнатий имел в виду орочьи деньги, украшения, утварь, которые несли на себе следы цивилизованных орочьих государств.
– Да. Правда, не так много, все уместилось в одну повозку, но слишком много, я думаю, и не надо – это может вызвать нежелательный интерес у наших собратьев, а для слухов достаточно и этого. Игнатий, мне страшно от того, что мы задумали.
– Мне тоже, но иного выхода я не вижу. Чтобы люди были готовы, они должны знать.
Оба инквизитора внимательно посмотрели друг на друга, и у обоих в глазах читались страх и сострадание. То, что они задумали, приведет на костер многих, так как их братья по ордену будут безжалостно преследовать ересь во всех ее проявлениях, а значит, по всем людским землям запылают костры, ибо иначе как выжигать скверну коленым железом и очищающим пламенем, они не умели бороться с еретиками. Были еще и епитимьи, но только это применялось за малые грехи и провинности, а в данном случае на такое снисхождение рассчитывать не приходилось: сомнению подвергались неизменные постулаты, и выходило, что Церковь все эти века врала своей пастве, называя орков порождениями сатаны.
Солнце заливало своим светом улицы славного города Винчестер, еще час назад улица была в тени, так как косо падавшим лучам преграждали путь высокие дома, – в то время по улице идти было сплошным удовольствием, так как лето выдалось жарким. Но теперь солнце, совершив свой неизменный оборот, уже беспрепятственно заливало всю улицу, и спасительную тень можно было найти только в переулках. Однако необходимость гнала людей по улицам, несмотря на жару. Кто-то шел за покупками, неся пустые корзины, кто-то возвращался с уже наполненными, кто-то направлялся в кузнечный конец, кто-то в горшечный, кто-то высматривал и тех, и других, и третьих, выискивая зазевавшихся, чтобы облегчить их кошельки. В общем, славный город Винчестер жил своей обычной жизнью, и этот день ничем не отличался от многих других, которые уже миновали, и от тех, которые еще минуют.
