Мальн. Духи и Жертвы - Салье Мира

– Упокоенные души попадают в мир духов. Они свободны, как, полагаю, и душа Мануса. Но душа Кьелла не обрела покой, – на его лице заиграли желваки, – она принадлежит духам. Не думаю, что ему позволят…

– Нужно попытаться! Только он может сказать! – Гелиен судорожно сглотнул, и у него в голове пронеслось все, что друзья поведали о жертве Кьелла.

Гелиен почувствовал слабость в ногах. Благо он уже сидел. Он поморщился от воспоминаний, ему было больно за Кьелла, но сейчас эти мысли стоило оставить при себе.

– Сказать что?

– Как мне спасти сына.

Хэвард как-то странно посмотрел на него – на своего короля и ученика, – словно заметил такое, чего не видывал прежде. Он чуть ли не до скрипа стиснул зубы, будто не хотел отвечать.

– Манус являлся к тебе, когда ты находился в бессознательном состоянии.

Гелиен знал это и не понимал, к чему клонит Хэвард.

– Значит, мне нужно уснуть, а дальше? – Он в нетерпении побарабанил пальцами по столику у камина.

Хэвард задумчиво потер рукой подбородок.

– Не просто уснуть. В первый раз тебя оглушило мощным выплеском тьмы, во второй раз ты спал под воздействием чар. Если хочешь увидеть Кьелла, потребуется нечто похожее.

– У меня нет времени ждать, пока будет готовиться усыпляющее зелье. – Гелиен вскочил на ноги. – Оглуши меня!

Лицо старейшины напряглось.

– Я не буду сопротивляться. – Гелиен отошел подальше от очага. – Или боишься напасть на своего короля?

– Как минимум.

– Это приказ, – твердо сказал он.

– Я полагал, мы друзья, а друзьям не приказывают, – отрезал старейшина, плавно положив руку на подлокотник.

Гелиен приподнял бровь.

– Шутить вздумал, Хэвард?

– Это опасно, – после продолжительного молчания ответил тот.

Гелиен пропустил его слова мимо ушей. Он знал обо всех рисках, но сомневался, что сила верховного старейшины сможет по-настоящему причинить ему вред. Покалечить – возможно, убить – вряд ли.

– Хорошо. – Хэвард встал на ноги, расправил плечи, будто на них свалили непосильную ношу, и остановился напротив него. – Только один раз. Перед тем как я это сделаю, попытайтесь воззвать к старой связи с Кьеллом. Даже после смерти магия крови Священного камня может соединять ваши души. Возможно, его душа ответит на зов.

Гелиен подумал о Кьелле. О той связи, что объединяла их сознания. В самые тяжелые моменты, когда он невольно взывал к деду, тот всегда откликался, и в голове слышался его голос. Но сейчас должна была откликнуться его душа. Наверное, все это казалось бы невозможным, если бы Гелиен не видел Мануса, не видел, как существа из другого мира пожирали души друзей.

– Давай! – скомандовал он.

Хэвард поднял руки, вытянул ладони вперед и ударил волной чистой магии.

Потом наступила тишина.

Гелиен осторожно, но уверенно поднялся на ноги и огляделся. Он помнил это место: живые изгороди, на которых листва была настолько темно-зеленого цвета, что казалась практически черной; фонтаны и статуи из черного мрамора, а над головой – тысячи магических белых огней.

Внутренний двор замка Кьелла.

Гелиен был в Черных горах, в городе Огней.

Он всегда любил эти огни. В Мальнборне белые магические шары висели на столбах и не загораживали небо, полное чистого звездного света. Но в Черных горах – из-за вечных темных туч – белые огни парили прямо в воздухе, словно искусственные звезды.

Гелиен прошелся по саду, по тренировочной площадке и прогулялся вдоль темных вод. Все выглядело так же, как и в его последний день в Черных горах, но не было слышно никаких звуков. Даже листок в саду и тот не колыхался. От города веяло ощущением пустоты, одиночества.

Он не знал, сколько уже провел здесь времени, но не переставал взывать к душе деда. Тот по-прежнему не откликался.

Гелиен обошел замок, посетил свои и королевские покои, а затем спустился в подземелье – в комнату, где раньше находилась усыпальница жены и дочери Кьелла. Он провел рукой по белой мраморной крышке гробницы матери, как вдруг за спиной раздался ровный спокойный голос:

– Здравствуй, Кристан. Хотя теперь ты предпочитаешь другое имя.

– Кьелл, – с преувеличенным безразличием отозвался Гелиен и повернулся.

Кьелл стоял, небрежно прислонившись широким плечом к стволу дерева, которое когда-то посадила его дочь в дворцовом саду Черных гор. Серебристое древо светлорожденных мальнов. Гелиен представлял, как по этому поводу негодовали темнорожденные. У его матери был тот еще дерзкий нрав, и она могла бы подружиться с Арэей.

Некоторое время они оба молчали.

«Странно». Будь они в реальном мире, Гелиен, вероятно, пытался бы успокоить бешено колотящееся сердце, однако здесь и сейчас оно билось ровно и спокойно, пока он смотрел на деда, изучал его. Кьелл выглядел так же, как в их последнюю встречу, – словно его зеркальное отражение, разве что черные глаза теперь совсем не сияли, а золотистая кожа не светилась. Но Гелиену, насколько бы хорошо он не научился владеть лицом, никогда не достичь подобного умения – держать маску и справляться с эмоциями так, как это делал Темный король. Сравниться с ним мог лишь Тален.

«Два бессмертных мальна».

– Злишься на меня. Понимаю, – первым нарушил тишину Кьелл.

– Да, но все равно очень скучаю.

У Гелиена имелось как минимум четыре причины злиться на Кьелла, но, как бы он ни пытался, не выдержал и обнял его. Он не был уверен, что вообще сможет коснуться деда, однако в объятиях ощущалось крепкое холодное тело. Кьелл похлопал его по спине. Все раздражение, все обиды никуда не исчезли, но еще в прошлом Гелиен заметил, что не может долго сердиться на него.

– И я скучаю, дорогой внук.

Кьелл отстранился. Выражение его лица было совершенно спокойным, но глаза на мгновение радостно сверкнули, а потом стали такими же, как всегда. В них отразилась лишь многовековая усталость.

– Я надеялся, что ты обрел покой с… – Гелиен снова коснулся гробницы его жены и дочери.

– Не тревожься за меня. Я знал, на что шел.

Горло сжалось. Гелиен открыл рот и тут же торопливо закрыл, не издав ни звука.

– Духи не сдержали слово. – Кьелл отошел от древа и, приблизившись к гробнице жены, аккуратно положил ладонь на изголовье. – Они должны были дать мальнам больше времени и предупредить, но смолчали. И да, предвосхищая твой вопрос, я не мог сказать о том, что грядет, – таково условие сделки. В Сумеречных землях, когда я расколол Священный камень, духи поняли, что моя жизнь для них ничего не стоит. Она не была достойной платой, ведь я уже был практически труп. Поэтому они предложили другую, поведав о Манусе и цене. Мои духовные силы и душа стали малой платой, но дали бы тебе время найти выход. Однако духи смолчали… Они знали о пророчестве, знали, кто им действительно нужен. Они обманом заполучили меня, но моего правнука не получат.

– Кьелл, – выдохнул Гелиен так, словно имя причиняло боль. Он пытался подобрать нужные слова и поблагодарить деда за все, что тот для него сделал, но не смог. Хотел сказать, как сильно скучает, как ему не хватает его советов, поддержки, уравновешенности, в конце концов, но вместо этого спросил: – Почему мы здесь?

– Это моя пытка, – непринужденно ответил Кьелл, как будто происходящее с ним на самом деле не причиняло никакой боли. – Быть запертым в своем доме, каждый раз смотреть, как он рушится, и не в силах что-то изменить.

У Гелиена в жилах забурлила кровь, но его сила не могла найти выход.

Кьелл не должен быть здесь, не должен страдать. Это неправильно. Но даже сейчас он держался и не убирал внутренних преград.

– Я могу что-то сделать, как-то все исправить?

Эта мысль теперь никогда не покинет его, будет пульсировать в сознании, как заноза. Кьелл много чего скрывал, много чего недоговаривал, но каждое его действие всегда было на благо внука – чтобы помочь и защитить. И Гелиен понимал, что сделает все возможное и невозможное, чтобы спасти сына и освободить душу предка.