Джулиан Мэй - Враг
Тут Эйкен успел заметить что-то необычное, плывущее к нему, округлое, вместительное. Боже, это котел. Котел как спасательное средство! То ли от истеричного смеха, то ли от страстного желания спастись, он отчаянно заколотил руками по воде. Как ему удалось одолеть эти несколько метров, он не знает, только вот она, ручка! Эйкен судорожно вцепился в нее.
Змеиная голова, показавшаяся над краем котла, бросилась на него и вцепилась в руку. Капля яда, капнувшая из змеиного зуба, попала Эйкену в левый глаз. Человек закричал от страшной боли и опять погрузился в воду. Боль мгновенно утихла. Эйкен позволил себе расслабиться, побултыхаться в теплой мутной воде… воде, несущей смерть.
– Нет! – воскликнул он. Ярость охватила Драма. Вынырнув на поверхность, он снова ощутил невыносимую боль, но теперь рядом с ним на воде покачивался Святой Грааль. Он опять ухватился за его край, и в тот момент, когда Мерси, разинув пасть, бросилась на него, успел схватить змею за шею и начал молотить мордой о край, пока чудовище не испустило дух. Тогда он влез в священный сосуд – обессилевший, но спасенный.
Ведьма Мейвар склонилась над ним и коснулась губами века его отекшего, ничего не видящего глаза. Он тут же прозрел. Затем она, словно маленького ребенка, завернула его в подол, согрела, напоила и принялась укачивать.
Вот он на ровном и широком плацу, сверкающем выступившими кристаллами соли. На нем сияющие золотом доспехи. Противника нигде не видно. Трус! Где ты прячешься? Почему робеешь выйти на поле боя и сразиться?
Потрясая фотонным копьем, он через опущенное забрало пристально вглядывался в сверкающую равнину. На шлем пала тень – Эйкен глянул на солнце.
Золотой орел, выставив перед собой когтистые лапы, завис над ним. Забрало вдруг откинулось, и острые когти впились в его правый глаз. Он вздрогнул. Хищная птица издала победный крик. Эйкен тяжело завалился на спину, небо окрасилось в алый цвет, солнце померкло. Эйкен знал, что ему не уйти с поля – наполовину ослепший, страдающий от жары, он будет лежать здесь, пока не умрет. Орел теперь кружил высоко-высоко; король, постепенно изжаривающийся в доспехах, был бессилен.
А как же копье – дар Корабля? Из последних сил Эйкен поднял хрустальное копье, прицелился и выстрелил прямо в солнечное око. Свет затопило светом. Древняя священная птица, кувыркаясь, падала из поднебесья. Небо густо окрасилось синью. Коснувшись просоленной земли, орел обернулся рыцарем в дымчатых стеклянных доспехах – в руке он сжимал осколок меча!
Агонизируя, Эйкен подполз к неподвижно лежавшему человеку – жизнь с каждой слезой, вытекающей из раны в глазнице, оставляла его. Дрожащей рукой он сумел дотянуться до шлема павшего с небес рыцаря и откинул забрало.
Это был Стейн Ольсон.
Земля поплыла перед глазами – король, теряя сознание, приподнялся и всей тяжестью рухнул на панцирь, прикрывавший грудь великана. Солнечные лучи просвечивали его тело насквозь – там, в глубине, под ребрами еще билось могучее сердце. Изумленный, все еще живой Эйкен сумел встать на ноги. Богатырь улыбнулся и, словно давая клятву верности, протянул ему сломанный меч. Эйкен принял дар и почувствовал, как жизнь мощным потоком хлынула к нему. Взгляд прояснился. Он припал на колено и поцеловал умирающего в губы.
Темная ночь по-прежнему отражалась в зеркальной поверхности.
Над заполненным ртутью бассейном выросла фигура трехглавого чудовища, поплыла к поблескивающему гранитному краю и воспарила над зеркальной гладью. На первый взгляд в чудовище не было ничего ужасающего – телесные пропорции соблюдены, конечности стройные… вот только три головы. Средняя, львиная голова гордо смотрела вперед, драконий и орлиный лики были повернуты к ней и склонились в легком полупоклоне. Созвездие Стрельца отражалось в зеркальной глади, потом в нем появилось еще чье-то отражение. Это было его собственное – Эйкена Драма – лицо.
– Однако что все это значит?! – не скрывая раздражения, воскликнул он.
– Все кончилось, – объяснила Элизабет.
Эйкен некоторое время задумчиво смотрел на нее.
– На Далриаде меня считали психопатом, – наконец произнес он.
– А ты им и был. Страдающая душа, разодранная, ощущающая нехватку женской ласки. Урод, калека. Этим и должно было кончиться. Ты умен, обаятелен и слишком эгоистичен. Ты не способен любить никого, кроме самого себя, хотя, когда тебе выгодно, у тебя достанет хитрости проявить сострадание, жалость, доброту.
– Они держали меня взаперти и терзали!
– Ты являлся угрозой для цивилизованного общества, поэтому с тобой поступали соответствующим образом. Ты еще в долгу перед ними. Тебе удалось найти убежище в плиоцене. Здесь ты столкнулся с торквесами. Твой первый, серебряный торквес переформировал сеть каналов, по которым циркулирует психическая энергия. Твой мозг начал видоизменяться, и вскоре ты понял, что обладаешь огромной ментальной силой. Процесс шел все быстрее – желания совпали с твоими потенциальными способностями.
– В Галактическом Содружестве это было совершенно невозможно.
– Конечно, а почему? Потому что все дело в твоих желаниях. Что ты представлял собой? Болезненно честолюбивую особь… Жажда власти гнала тебя. На Многоцветной Земле ты нашел то, что искал. Мир здесь прост, неустроен. Тебе понравилось. От радости ты дважды, не думая о последствиях, поступил без оглядки на собственную выгоду. Здесь ты развернулся! Быстро достиг вершин ментальной интеграции, но тебе показалось мало! Ты жаждал королевской власти. Ты считал глупым быть просто сильной, добившейся успеха личностью. Тебе была нужна мишура, связанная с короной. Но вот она у тебя в руках. Теперь чего ты хочешь? Я могу ответить – всего! Гонимый внутренними бесами, ты вобрал в себя два сверхмощных разума и попытался с их помощью стать полубогом. А ведь прежде чем вобрать в себя метапсихическую энергию, ты уже знал, что тебе не удастся ее переварить. Правда? Твой уровень гораздо ниже, и ты никого не сможешь провести.
– Нет, я был уверен в своих силах.
– Возможно, но верится с трудом. Ты же не полный дурак. Вспомни те иллюзорные тела, в которые ты любишь перевоплощаться: бабочка, стрекоза, ночной коршун, золотой сокол. Каждый последующий могущественнее, чем предыдущий, но все они крылаты, неуловимы и легкомысленны. Дело в том, что ты король-самозванец, по крайней мере чувствуешь себя таким.
– Из грязи да в князи?
– Амбиции душат тебя. Тебе бы править миром, не так ли? Вот почему, несмотря на смертельную опасность, ты решил запастись дополнительной метапсихической энергией. Все твои оправдания – лукавство, попытка обмануть не только нас, но прежде всего самого себя. Ты мне напоминаешь человека, который, имея чудесный добротный дом, вдруг возжелал перебраться во дворец. Любым способом. Однажды ты решил – почему бы и нет, тем более что все необходимые строительные материалы под рукой.
