Дмитрий Казаков - Аллоды. Игра в чертогах смерти
Что-то с этим было не так.
Но поймать за хвост мысли, что уже начали выстраиваться в нужном порядке, он не смог, уснул.
***
Спал Головешка плохо, хотя неприятности со стороны Кости ему больше не грозили.
Но все равно он то проваливался в темный, полный ярких и бессвязных видений омут, то выныривал из него, обливаясь потом и скрипя зубами то от страха, то от злости. Чудилось, что по зарослям вокруг лагеря бродит кто-то высокий, под вершины деревьев, но при этом лишенный лица, его темный силуэт оказывался все ближе и ближе, холодные руки тянулись к горлу.
Головешка дернулся в очередной раз, нащупал рукоять меча и проснулся.
Солнце уже взошло, его розоватые лучи пробивались через кроны на востоке, отчаянно вопили птицы, далеко, где-то за пирамидой, сладострастно рычал хищный зверь. Никаких темных высоких чужаков видно не было, как и Эрэма, у костра сидели Расин и Тронд.
– Мы думали, ты уже никогда не очнешься, – сказал хадаганец.
– Не дождетесь, – буркнул Головешка. – Где наш мертвяк?
– Ушел к пирамиде, глянуть, что там.
– Ну-ну, – встать оказалось неожиданно сложно, на несколько мгновений тело отказалось повиноваться. – Ах ты, провалиться мне в астрал, чтобы меня демоны…
Но нет, астральных бестий лучше не поминать, а то явятся во второй раз.
– Ты как? – спросил Головешка, подойдя к Тронду.
Не то чтобы эльфа сильно заботило состояние гибберлинга, просто он знал, насколько сильно уроженцы этого народа привязаны к братьям и сестрам, как тяжело они переживают потерю внутри ростка… Нет, нужно прямо сейчас выяснить, на что годится единственный оставшийся в живых провидец, можно ли на него рассчитывать.
Тронд кивнул и даже изобразил нечто вроде улыбки.
– Ты нам еще потребуешься, – настойчиво продолжил эльф, – дабы наказать тех ублюдков, что вызвали эту бестию и погубили тем самым твоих родичей… Отомстить! Понимаешь?
«Да, до чего докатился Балдуин ди Дусер, – с горечью подумал он, и вздрогнул, поскольку уже много лет даже в мыслях не позволял себе употреблять собственное имя, слишком крепко связанное с прошлой жизнью, той, что канула в ненасытную пасть времени. – Убеждаешь полуразумное животное в том, что оно представляет ценность! Видели бы это родичи!»
А даже если бы и видели, то что с того?
Никто из этих надменных золотоглазых красавцев не проходил через то, через что прошел он, не варился заживо в бездонном котле астрала, не жил отшельником в дикой холодной Сиверии…
И это если даже не брать в расчет события последнего времени!
– Понимаю, – сказал Тронд.
Смотрел он твердо и осмысленно, говорил четко, и мохнатые лапы его не дрожали. Какой ценой это давалось гибберлингу, впервые в жизни оставшемуся в одиночестве, неизвестно, но он выглядел собранным и готовым ко всему.
Ну и отлично, главное, чтобы в нужный момент не подвел.
В Расине сомнений нет вообще никаких – этот, хоть и человек, хоть и уроженец ненавистного Хадагана, показал, что не боится никого, а когда доходит до схватки, стоит пятерых.
Головешка без сомнений доверил бы ему спину.
И это одному из тех, с кем много лет сражался, кого ненавидел всей душой!
Оставался Эрэм, не ставший менее подозрительным даже после того, как вчера они бились плечом к плечу…
Посреди схватки, когда исход еще не определился, Зэм сотворил некое заклинание, очень странное, и мало похожее на боевое, но разобрать, что это такое, эльф не смог, поскольку был очень занят. Через какое-то время эти чары оказались повторены, но Головешка вновь прохлопал ушами.
– Что, завтракаете? – спросил как по заказу появившийся из джунглей Эрэм. – Заканчивайте быстрее, ведь у меня для вас хорошие новости.
– Это какие? – спросил Головешка, еще и не приступавший к трапезе.
– То, заклинание, что мешало нам войти в пирамиду, более не существует, – восставший проговорил это торжественно, будто его слушали не трое усталых воинов, а многотысячная толпа.
Расин недоуменно хмыкнул.
– Ты мне не веришь? – Эрэм, несмотря на помятую металлическую физиономию, рваную и грязную хламиду, выглядел в этот момент величественно, почти грозно. – Хочешь, проверь сам?
Но к пирамиде отправились лишь после того, как покончили с завтраком.
И едва вышли на прогалину, окружавшую древнее строение, как Головешка почуял, что здесь кое-что изменилось. Даже безликие стражи взирали на мир немного по иному, а в том проеме, что вел внутрь, не колыхалась более вязкая, непроницаемая для взгляда мага тьма.
Обычный мрак, и не более.
Расин подобрал нож, валявшийся у стены вот уже второй день, и никто на него не набросился.
– Чисто, – с некоторым удивлением сказал хадаганец, вытаскивая из-за пояса срубленный по дороге факел.
– Я же говорил, – будь у Эрэма нормальное лицо, оно в этот момент отразило бы оскорбленное достоинство.
Кремень ударил о кресало, полетели искры, и факел вспыхнул дрожащим желтым огнем. Свет упал на стены, покрытые точно такими же значками, как и наружные, разве что более крупными.
Проход вел прямо, пол выглядел гладким и монолитным, и все же Головешке не хотелось туда идти.
– Ну что же, настал час исполнить то, ради чего мы и прибыли в эти дикие земли? – пафосно возгласил Эрэм. – Идем же внутрь, откроем путь к лежащим там древним тайнам.
– Э, нет… – сказал Расин. – Я бы не стал спешить.
– Но почему? – восставший резко повернулся, взметнулись полы его одеяния, хлестнули по голенищам тяжелых сапог. – Остался, может быть, один, последний, шаг! Разве мы допустим, чтобы наши товарищи погибли зря?
– Прежде всего, мы не допустим собственной гибели, – Головешка покачал головой. – Впереди, я чувствую, нас ждет еще не одна опасность. – Он и вправду ощущал, что внутри, словно крысы во мраке, таятся заклинания, не менее опасные и сложные, чем те, с которыми они уже столкнулись; и не сказать, чтобы справились, те отчего-то исчезли сами. – А лезть к ним в пасть, оставив в тылу непознанного врага, очень неблагоразумно.
– Но кто сказал, что это враги? – воскликнул Эрэм.
– Так это что, друзья натравили на нас демона и тех муравьев?
– Это могло произойти случайно! Мы не можем быть уверены, что вход останется открытым сколь-нибудь долгое время, может вернуться и тот вихрь, и эта темная напасть! – восставший говорил убежденно, чувствовалось, что он и сам верил собственным речам. – Если мы упустим шанс, то кто знает, подарит ли нам судьба новый?
Но все же ощущалась за этой вроде бы искренней убежденностью нотка расчетливости, словно Эрэму было позарез нужно как можно быстрее загнать спутников внутрь пирамиды.
Или Головешке это только казалось?
