Олег Верещагин: - Путь домой. Книга вторая
— А я прямо сейчас нас увековечу, — Сергей достал складной нож, всаживая факел в трещину на стене…
…— Там ледник, — Ленка чихнула, почесала нос. — Крутой спуск со ступеньками и ледник. Кувшины — хорошие, но пустые. По мелочи кое-что. По-моему, тут стоит зимовать.
— По-моему тоже, — согласился я. — Ну что, тогда прямо сейчас начнём готовиться… Давай, Лен, бери всё в свои руки.
Глаза нашего завхоза загорелись хищным азартным огнём фанатика. Я понял, что в ближайшее время Олег Крыгин останется в одиночестве и днём и ночью — Ленке будет не до него. Зато нас она замордует, иначе не скажешь. Кулацкие у неё гены, иначе не скажешь тоже.
— Надо будет очень постараться, — вдохновенно заговорила она, — пока ещё снега нет, да и дни тёплые совсем…
Я постарался перестать слушать.
Игорь Басаргин
Чужие горы, долы и поля мне с детства снятся,
Алый стяг заката чужие осеняет небеса,
Хлеба обильные на пашнях колосятся,
Звенят под ветром корабельные леса…
Казалось мне, там солнце ярче светит,
Синее море, небо голубей,
А дева дивная полюбит и приветит,
Как ни одна из дев страны моей.
В погоне за несбыточной мечтой,
За дивным сном я в путь пустился дальний.
И пёстрый мир открылся предо мной,
Прекрасный мир, огромный мир. Бескрайний.
От гор до гор, от моря и до моря,
Через пески пустынь, соблазны городов
Я шёл, скакал и полз. Смеялся, выл от горя.
Ходил и в бархате, и вовсе без штанов.
Семи морей приливы пожирали
Следы, оставленные мною на песке,
И корабли стремительные мчали
Меня то к светлому веселью, то к тоске.
Дорогам счёт бесчисленный потерян,
Привычен вёсел плеск, скок конский, скрип телег,
И не страшит давно, что не уверен:
Поем ли вовремя, найдётся ли ночлег…
Чужих земель я много повидал,
Изведал дружбу, ненависть, любовь,
Но явью стал сон, мой дивный сон, не стал,
Как в детстве, он лишь будоражил кровь.
Мне не сыскать волшебную страну
И деву, что всех краше, не найти.
Я понимаю: глупо верить сну:
Мираж не цель — помеха на пути…
И всё ж вперёд, безумной жить надежде!
Пока хотя б во сне закатный алый стяг
Над Берегом Мечты вздымается, как прежде,
Как добрый стяг. Как путеводный знак!..
На этот раз меня «прижало» на охоте. Я огибал здоровенный муравейник, обитатели которого уже запечатали на зиму все входы и выходы, когда всё вокруг вдруг понеслось с невероятной скоростью — вниз и вперёд. Остро кольнули глаза искры звёзд. Почти неосознанно я вскинул над головой сложенные «лодочкой» руки, ощущая, как некая бездушная сила разворачивает меня вокруг оси… Солнце выкатывалось над горизонтом, похожим на чашу, потом начало опускаться, и я увидел летящую мне в лицо Европу. Это было так дико, что я зажмурился, а когда через миг заставил себя открыть глаза — на меня надвигалась Скала. Ещё секунда — и я увидел подземную гавань и оба драккара Лаури, лежащие на берегу… а в следующее мгновение я понял, что Скала пуста. Не опустошена, нет — именно пуста, покинута…
…Первое, что я увидел, рухнув обратно к муравейнику — остриё самодельного копья, покачивающееся перед моим левым глазом.
— Да ну нафик, — заметил я, не пытаясь отстраниться. Копьё сжимал — излишне сильно и нервно — мальчишка на год-два старше меня, одетый в яркую куртку с откинутым капюшоном, джинсы и высокие кроссовки, слегка веснушчатый, бледно-рыжий, с испуганными голубыми глазами. Руки у него дрожали. — Глаз выколешь, — дружелюбно добавил я, перейдя на английский. — тебя как зовут?
— Ю… — он поперхнулся, сглотнул, дико глядя на меня, кашлянул и договорил: — Юджин Барнум.
— Очень приятно, — я отвёл ладонью копьё от своего лица. — Олег. Можно без фамилий.
Мальчишка попятился куда-то в направлении муравейника и с тихим треском исчез в буреломе. Слышно было, как он катится куда-то вниз.
— С приобретением, — вслух поздравил я себя.
* * *— По-моему, он голодал всю предыдущую жизнь.
В голосе Ленки прозвучала определённая опаска. Наблюдая за тем, как американец ест, я спокойно ответил:
— Не объест, чего там.
Хотя мёл Юджин действительно со страшной скоростью, и уже два раза кивал в ответ на предложение добавки — первое Ленка сделала радушно, второе — с опаской.
Пока мы возвращались в лагерь — без добычи, хотя это как ещё посмотреть! — Юджин то и дело принимался бессвязно рассказывать мне свою историю, одновременно цепляясь за мои рукава. В общем, всё было понятно. Жил мальчишка в городе Луисвилл, штат Кентукки. Отрывался по полной (а это что за бред?). Девять дней назад с компанией пошли в пригородный парк — барбекю, пивко. Ну, он отошёл к воде, посмотреть на уток, а дальше понятно.
Юджин тем временем смёл добавку — тушёное с травами мясо — и, застенчиво улыбаясь, протянул котелок Ленке.
— Хватит, — отрезала та, — обрыгаешься.
— Точно, — подтвердил я, отталкиваясь плечом от стенки пещеры. — Если ты говоришь, что восемь дней почти ничего не ел, то пока хватит… Вставай, пошли.
— Куда? — он, кажется, испугался.
— Трахаться, — беззастенчиво и мстительно заметила Ленка, подтягивая к себе свои записи. — Олег — он знаешь, какой?! Ууууу…
— Ерунду не говори, — без какого-либо раздражения отозвался я. И пояснил Юджину: — Поменьше её слушай. Пошли, подберём кое-что тебе… Ну, чего смотришь? — я засмеялся. — Пошли, пошли, пошли, нам ещё на охоту идти, сейчас время такое: один час зимний день кормит… Да, Лен! — спохватился я. — Танюшка где?
— Они с Анри и Яном час назад ушли… Слушай, вали, куда ты там шёл, не мешай, у меня цифры не сходится!
— Сальдо, бульдо… — пропел я, взмахом руки подзывая Юджина в пещеру. Американец пошёл не очень охотно. Кажется, он всё ещё не до конца понял, что к чему.
В пещере я указал ему на запасное оружие.
— Выбирай… Девчонки потом тебя обошьют, а пока ты нормально одет. По сезону.
— Мы что, правда идём на охоту? — он с сомнением рассматривал клинки.
— Конечно, — кивнул я. — Не охотился никогда?
— Не-а… Вот это что?
— Это палаш, — пояснил я, — почти такой, как у меня.
— Я возьму?
— Бери, — пожал я плечами и посмотрел на часы. Они исправно шли, хотя местное время не показывали. Отстукивают — и ладно.
— А что, с этим охотятся? — он крутил в руках перевязь.
