Джереми Эмрис - Ледяной бог
— Меня зовут Хор.
— Хор. Имя воина. Хор — значит «боец». Конан почувствовал в душе теплоту, которую пробудил в нем мальчишка. Она поднялась откуда-то из глубины и разлилась в сердце. Киммериец вспомнил отца и его суровую отцовскую любовь. Когда-то он был таким же мальчуганом и так же по-детски светились его глаза, но телом он не был так хрупок. Варвар пристально вглядывался в лицо мальчика, которое омрачилось испугом, лишь только Конан сделал первый шаг ему навстречу. Мальчик отступил за алтарь и приготовился забиться в нишу, где столетиями просидел, окаменевший на постаменте.
— Чего ты испугался? — киммериец постарался придать своему голосу побольше ласки, но вместо этого получилось нечто невообразимое, больше похожее на сварливое ворчание дикого медведя. И мальчишка отшатнулся от Конана, как от проказы.
— Дикий волчонок, — нахмурился варвар.
— Ты не причинишь мне зла? — прошептал мальчуган, так невинно улыбнувшись, что в сердце Конана окончательно растаял лед. Он улыбнулся неумело и тут же спохватился, смутился проявлению своих чувств и нарочито грубо спросил:
— Что ты здесь делаешь?
Мальчик нахмурился и ничего не ответил.
— Печень Крома! Что произошло в этом заклятом городе?
Неожиданно глаза мальчика прояснились, и он заговорил быстро, сбиваясь, торопясь рассказать своему освободителю историю своих злоключений.
— Меня зовут Хор, — повторил он уже сказанное ранее. — Я родом из племени атлантов, которые… После того как пробил час Великой Катастрофы, и земли Лемурии и Атлантиды ушли под воду, мои предки обосновали континентальную державу. А небольшая часть отделилась и ушла на север, поверив известию, которое принес странник, вернувшийся с Дальнего Севера. Странник сказал, что ледяные пустыни вовсе tee безлюдны. Там обитают многочисленные племена человекообразных обезьян. Странник настаивал на том, чтобы отправить за Полярный Круг вооруженные отряды и перебить бестий, но к его словам атланты остались глухи. Только небольшая группа воинов в поисках приключений двинулась вслед за проводником и пропала. Сородичи больше никогда о них не слышали. А эти воины, возглавляемые странником, осели на северных землях и основали этот город, просуществовавший много столетий, пока… — Мальчик замолчал и опустевшим взором уставился на пустой алтарь.
Конан насторожился. Этот пустой взгляд и оледенелость, появившаяся в мальчишке, заставили посмотреть на парня с осторожностью. Он больше не видел в этом хрупком создании ребенка. Маска была сорвана и перед ним на мгновение предстало холодное, взрослое существо, скрывающееся под юной личиной. Но спустя мгновение перед ним вновь был самый обычный ребенок, и киммерийцу оставалось лишь гадать, что за диковинные иллюзии то и дело посещают его в этом странном месте.
— Город поразила чума. Откуда-то с юга к нам пришел чародей. Мой отец — властитель этого города — принял его радушно, не догадываясь, что приютил змею. Многих принес в жертву этот колдун. Он поклонялся какому-то темному богу и на алтарях, подобных этому, он совершал жертвоприношения. Народ взбунтовался и готов был растерзать колдуна, и моего отца, попавшего под влияние демонических чар. Но толпа не успела. Мор поразил их и в одно утро никто не вышел из своих домов. Все мертвы. Город полон гниющих трупов, а те, кто остались живы, многое бы отдали, чтобы не отличаться ничем от мертвых. Слуги моего отца спустили тела горожан в гробницы. Город вымер. Жизнь теплилась только во дворце, где доживал последние дни мой отец. Колдун куда-то исчез из города. Долгое время не появлялся, но в один солнечный день полчища солдат осадили стены города. Во главе армии стоял колдун. Город был взят и разграблен, а все обитатели дворца окаменели. Пробудить нас мог только человек, сумеющий справиться с заклятием алмазного меча. Им оказался ты. — Мальчик замолчал, доверчиво уставившись на варвара.
Конан застыл. В рассказе мальчика что-то было не так, что-то настораживало киммерийца. Но что?
«Преисподня Нергала! Ах, вот как ты говоришь. Город разграбили, но как же тогда в том доме осталась книга. Даже если солдаты были безграмотны, их должен «был привлечь богатый переплет фолианта, украшенный драгоценными камнями. Как они смогли оставить его?»
Конан подозрительно посмотрел на мальчика, нетерпеливо переминающегося с ноги на ногу.
— Как, говоришь, тебя зовут? — неожиданно для себя спросил Конан. Он прекрасно помнил имя ребенка, но ему нужно было время для того, чтобы принять решение.
— Хор, — гордо отчеканил мальчик.
— Скажи мне, Хор. А эти стражи?..
— Какие стражи? — с детской наивностью поинтересовался Хор и заглянул в глаза варвара.
— Те, которые тысячелетиями хранили меч и тебя.
— Ты говоришь о заклятии алмазного меча?
— Да. Печень Нергала. Именно это я имею в виду, — крякнул от нетерпении варвар.
— Никаких стражей нет и никогда не было.
— Как это? — раскрыл глаза киммериец.
— А что ты видел каких-то стражей? — изумился мальчик.
— Великий Кром! Их было трое. Три гигантские серые обезьяны. Страшные, рычащие, но стоило до них дотронуться мечом, как они… Этим громилам было достаточно всего одного удара, чтобы подохнуть.
— Каждый видит только то, что он хочет видеть.
— Что ты имеешь ввиду?
— Никаких стражей нет и никогда не было. То, что ты видел, существовало только в твоей голове, но не в жизни.
— Что ты хочешь этим сказать?! — взревел начавший терять самообладание Конан.
— Только то, что этих обезьян видел лишь ты. Другой воин мог видеть на их месте кого угодно: людей с волчьими головами, диких игуан в человеческий рост, людей-пауков, да кого угодно, хоть самого себя с клыками вампира. Но главное это то, что физически этих обезьян не победить, главное не бояться их, и победить монстров в своем сердце. Ты был уверен в победе — и победил.
Конан молчал.
— Ты спас меня. Теперь я буду служить тебе. — В глазах мальчика светилась такая проникновенная доверчивость, что варвар дрогнул.
— Я возьму тебя с собой. — Куда?
— Я направляюсь на юг. Видит Кром, из тебя получится прекрасный воин. — Киммериец уже видел, как из этого хрупкого, тщедушного тела слепить могучего атлета.
Глаза Хора заблестели азартом.
— Правда?! Ты обещаешь? — загорелся идеей мальчик. — Ты сделаешь из меня воина?!
Но усталость овладела телом варвара, продолжать разговор не хотелось. Вот уже несколько дней он провел без сна, в сражениях со снегами, и теперь веки киммерийца стали тяжелеть, руки опускались. Хотелось уснуть, раствориться в царстве сна. Но ночевать в этой зале, где когда-то рекою лилась кровь и правила черная сила, Конану не хотелось.
