Джереми Эмрис - Ледяной бог
Конан топтался на одном месте.
Где-то в вышине послышался шелест крыльев. Конан запрокинул голову. Неужели его ударила птица? Под сводами храма, теряющимися в вышине, кружил громадный черный ворон, расправивший гигантские крылья. Ворон — птица Крома, бога могильных курганов. Варвар в первый раз видел такого ворона. Неужели бог направил к нему посланца, чтобы спасти одного из своих сыновей?
Птица зашуршала крыльями и растворилась в темноте, унося с собой ответы на вопросы киммерийца, и вместе с ними последнюю надежду на помощь свыше.
Прошло невесть сколько времени. Конан не двигался, застыв с обнаженным мечом, прислонившись к каменному столбу. Перед его горящим взором разворачивались картины прошлого. Он видел, как могучие прославленные воины пытались добраться до магического меча, заключенного в оковы цепей. Он видел, как они умирали один за другим, пожираемые жуткими тварями, порождениями Нергала, лишь только падала разрубленной первая цепь.
Конан видел, как на его глазах гигантская серая обезьяны схватили чернокожего воина, бог весть как попавшего в эти ледяные края, одной лапой за горло, а другой за ноги, и взметнуло обмякшее, полузадушенное тело над головой, размахивая им, как мешком с человеческими костями. Раздался звук лопающихся связок, вен и артерий. Голова отделилась от туловища и полетела на камни, разбрызгивая на плиты хлещущую кровь. Ноги были выдернуты с хрустом из суставов, и безжизненное тело чернокожего полетело за пределы круговой залы…
Видение оборвалось. Призраки прошлого покинули киммерийца.
Конан стоял один посреди мертвого храма, наполненного тишиной, плесенью и смертью. В затхлости воздуха чувствовалось дыхание предшественников, боровшихся за меч и положивших свои жизни на алтарь преисподней.
Шуршащий звук вспорол тишину, и страшный удар пришелся в спину киммерийца. Удар откинул сильное тело варвара на каменный пол. Раздалось глухое рычание — тихое, с затаенной угрозой. Конан вскочил на ноги и обернулся.
— Прах и пепел! — вырвался возглас.
Изумленный Конан увидел вместо ожидаемых демонов фигуры вполне земных существ.
«Обезьяны. Гигантские серые обезьяны. Откуда они взялись здесь?»
Конан приготовился к бою.
Варвар чувствовал холодные свирепые взгляды, которые буравили его. Исподлобья за ним следили налившиеся кровью глаза обезьян, ожидавших нападения.
Конан прыгнул. Вонзил по рукоять меч в грудь ближайшей обезьяны и тут же выдернул клинок, исторгая потоки черной зловонной крови. В лицо Конану пришелся удар сжатой в кулак лапы, и он отлетел на камни. С трудом увернулся от нацеленной в голову когтистой ноги, которая могла бы раздавить череп с легкостью, словно гнилой персик, смешав мозги варвара с толстым слоем пыли, покрывавшим пол, колонны, алтарь и каменного мальчика.
Конан вскочил на ноги и повернулся лицом к врагу неистово колотящему лапами в волосатую грудь. Разъяренный рык рвал варвару барабанные перепонки. Конан полоснул мечом по обезьяной морде, взрезая глазные яблоки, которые лопнули и потекли по обвислым щекам. Обезьяна взвыла и бросилась бежать, не разбирая дороги, натыкаясь на колонны, дико вереща и размахивая волосатыми лапами. Конан замер, тяжело дыша. Он смотрел, как капала с клинка темная вязкая кровь. Она растекалась лужами по камням, затекая в щели, собирая грязь и пыль.
Два тела, сваленные Аруг на друга, безжизненно валялись на полу. Третья тварь, смертельно раненая, уносилась все дальше и дальше от места схватки, и Конан еще слышал дикие вопли, разносившиеся по храму.
«Слишком уж легко все получилось. Не ловушка ли это?» — засомневался Конан, но алчность победила в нем сомнения.
Варвар повернулся лицом к алтарю.
Путь свободен. Никто не мешает завладеть мечом. Стража умерщвлена, а внутри камня разгорелся с новой неистовой силой темный огонь. Конан протянул к камню руку и провел пальцами по гладкой поверхности алмаза.
«Обладать им! Во что бы то ни стало обладать им!»
Конан ухватился крепко двумя руками за рукоять меча, поднял его высоко над головой и изо всех сил опустил сверкающее лезвие на толстую цепь, притягивающую древнее оружие к алтарю.
Цепь упала к ногам. Туман окутал рослую фигуру киммерийца, напоминая воину о снежной буре, благодаря которой он попал в этот проклятый город. Когда туман рассеялся, исчезли цепи, тела поверженных врагов. Серые обезьяны, искромсанные мечом варвара, растворились в зловещем ускользающем тумане, не оставив после себя ни капли крови. Чистые каменные плиты пола. Сумрак и тишина.
* * *Тяжелый вздох.
Конан вздрогнул и обернулся. На него немигающе смотрели глаза мальчика… теплые, доверчивые глаза, в которых теплился огонь разума и жизни. Ребенок ожил. Оковы камня рухнули, оживив существо, спавшее столетиями. Оно дождалось освобождения.
Маленькие хрупкие ручки, болезненное тело, неприкрытая нагота вызвали в душе варвара — грубой, непроницаемой — жалость и сострадание. Он пожалел мальчишку, мучавшегося так долго, но осознать разумом чудо, увиденное собственными глазами, он не мог.
Меч, ради которого он рубил цепи, ради которого сражался с обезьянами — хранителями сокровища, реликвии храма, должен быть его.
Не обращая внимания на мальчонку, Конан протянул руку к алтарю и сжал рукоять клинка. Приятное тепло разлилось по жилам, тепло, принесенное клинком.
Жажда была утолена. Клинок перешел в руки Конана, и пока варвар разглядывал сверкающее лезвие, от удовольствия цокая языком, мальчик вылез из ниши и спрыгнул на каменный пол, распрямляя хрупкое маленькое тело.
— Как давно это было, — послышался голос, и Конан перевел взгляд с меча на ожившего ребенка, который, не стыдясь своей наготы, разгуливал возле алтаря.
— Как давно я не ходил по земле.
Мальчик не видел варвара. Он вышагивал вокруг него, совершенно не обращая внимания на воина, пробудившего его к жизни.
— Как давно я не дышал, — мечтательно промолвил мальчик, и Конану захотелось что-нибудь сказать этому престранному существу.
Не выпуская меч из рук, варвар приблизился к мальчику и пристально посмотрел в его глаза.
— Кто ты? — сурово спросил он.
Мальчик отреагировал на звук голоса и удивленно захлопал ресницами. Лицо его озарилось любопытством и восхищением.
— Меня зовут Хор.
— Хор. Имя воина. Хор — значит «боец». Конан почувствовал в душе теплоту, которую пробудил в нем мальчишка. Она поднялась откуда-то из глубины и разлилась в сердце. Киммериец вспомнил отца и его суровую отцовскую любовь. Когда-то он был таким же мальчуганом и так же по-детски светились его глаза, но телом он не был так хрупок. Варвар пристально вглядывался в лицо мальчика, которое омрачилось испугом, лишь только Конан сделал первый шаг ему навстречу. Мальчик отступил за алтарь и приготовился забиться в нишу, где столетиями просидел, окаменевший на постаменте.
