Елена Хаецкая - Заклинание Аркамона
— Я ведь не врач и не жрец, — напомнил Конан. — Я телохранитель этого тела. — Он бесцеремонно тряхнул старухой, но та и не подумала просыпаться. — Куда бы мне ее положить? Конечно, она не тяжелая, и я мог бы носить ее на руках повсюду, но это, наверное, вызовет смятение в умах ваших домочадцев.
Ларен спохватился.
— Видите, в каком ужасном состоянии я нахожусь! — воскликнул он. — Я забыл свой долг хозяина дома.
— Это ничего, — утешил его Конан. — Я знавал одного жреца, так он забыл имя собственного божества. Начал читать заклинание и… забыл. Вылетело из головы. А спустя миг вылетела и его голова.
— Голова? — Ларен попытался улыбнуться. Смысл рассуждений киммерийца совершенно ускользал от него. — В каком смысле — "вылетела голова"?
— В прямом, — объяснил Конан. — Она вылетела в окно, в то время как тело осталось в помещении. Забавно, правда? Я сам придумал эту шутку.
Ларен предпочел не вдаваться в подробности и просто велел слугам проводить Конана в покои, предназначенные для гостей. Конану досталась весьма болтливая и вертлявая служаночка. Ей не терпелось расспросить этого красивого, интересного мужчину о нем самом и его хозяйке, поэтому она держалась чрезвычайно предупредительно.
— А ваша хозяйка — она кто?
— Дальняя родственница твоего хозяина, милая.
— О! Ей, наверное, сто лет!
— Да уж не меньше.
— Ну да! А как она на характер? Сердитая?
— На меня трудно сердиться, — сказал Конан.
— Это точно. Вы такой очаровательный мужчина.
Конан оскалился и зарычал, подражая дикому зверю. Служаночка в восторге захлопала в ладоши.
— Я так и думала! Как вас увидела, так сразу и подумала!
— Что?
— Не притворяйтесь! Вы знаете — что!
— Что я оборотень?
— Нет, что вы страстный мужчина.
— Я буду страстным, если ты мне кое-что расскажешь. Кто тут главный?
— Хозяин. Ларен.
— Он, кажется, убит горем.
— Не настолько, чтобы не заправлять всем в собственном доме. От него ни одна мелочь не уйдет, будьте уверены! Вы его с толку сбили, я видела, но это ненадолго. Он уже скоро во всем разберется.
— Он не сумел разобраться с исчезновением собственной дочери, где уж ему меня раскусить.
— Это правда, — девушка лукаво блеснула глазами. — Раскусить такого мужчину под силу только женщине…
— Кстати, о женщинах, — Конан не поддержал ее игривого тона, хотя в другое время не упустил бы случая. — Нэнд, жена хозяина. Какая она?
— Тихая. Хозяин думает, она сошла с ума, но она просто… она мечтательная. Ей все думается, что она разговаривает с Майрой. Майра была ее единственным ребенком. У них больше почему-то не рождалось детей. Боги не были благосклонны к Ларену и Нэнд, и тут уж ничего не поделаешь. А когда Майра погибла… Жаль ее. Она хорошая была. — Служаночка на миг затуманилась грустью. — Майра никогда не сердилась, а уж какая насмешница! Мы с ней, бывало, хохотали и хохотали!.. К ней двое сватались. Аркамон и Рувио.
— И как они, симпатичные? — поддразнил девушку Конан.
Она надулась.
— За кого вы меня принимаете? Я чужих женихов не отбиваю. Рувио — просто душенька. На вас чем-то похож, только с бородкой. Маленькая такая бородочка, он ее маслом смазывает. От него всегда приятно пахнет.
— Хочешь сказать — потом, сталью, конским навозом, пылью?
— Фи, мой господин, как вы можете такие ароматы назвать приятными! Нет, амброй и мускусом.
— Кром! Какая мерзость!
— Он мужественный. И нравился Майре. Лицо открытое, доброе. Да вы его увидите, поймете.
— Где же я смогу его увидеть? Не на гладиаторской же арене!
— Помилуйте, господин мой, вы все шутите! Господин Рувио гостит в доме. Это наш хозяин, господин Ларен, придумал. И Рувио, и Аркамон — оба наши гости. Как в былые времена, когда они ухаживали за Майрой. Госпожа Нэнд их видит, и ей кажется, будто все как встарь, будто Майра вот-вот войдет в сад и со смехом подбежит сперва к матушке, а потом к батюшке, ну уж а после примется дразнить женихов.
— Стало быть, в доме сейчас гостят оба соперника… — задумчиво повторил Конан. — Интересно.
— Да уж куда интереснее! — служанка наморщила нос. — Оба мрачные, друг на друга волками глядят. Как будто подозревают, что кто-то из них утопил Майру в пруду.
— А что, такое возможно?
— Да чтоб вам провалиться, мой дорогой господин, с подобными предположениями! Мне и самой иной раз в голову лезет… Да я ведь глупая служанка, что на меня глядеть.
Конан остановился и воззрился на девушку.
— Ну вот, я на тебя гляжу.
— А толку-то? — Она с сердцем передернула плечами. — Вот гостевые покои. Извольте.
Они вошли в небольшую комнату, убранную просто, но изящно. Белые драпировки закрывали окна и дверные проемы. Кровать стояла посреди комнаты. Для умывания был предназначен большой серебряный таз в форме раковины.
— Мило, — Конан огляделся по сторонам и явно остался доволен увиденным.
Он уложил Эригону на кровать и заботливо укрыл ее. Покрывало при этом упало, и лицо старухи открылось девушке. Служанка застыла на месте с вытаращенными глазами. Конан резко обернулся к ней.
— Что это с тобой?
— Какая уродина! — прошептала девушка.
— Посмотрим еще, какой будешь ты в ее годы.
— Вы шутите, господин, да разве я доживу до такого возраста! У меня работа опасная.
— Хватит болтать, — строго приказал Конан. — Ты будешь ей прислуживать. Подавать умывание и все такое. А этот Аркамон — он кто?
Разговор изменил свое направление так неожиданно, что девушка не сразу поняла, о чем ее спрашивают. Они покинули комнату, где дремала старуха, и снова выбрались в сад.
— Аркамон — человек неприятный, хотя пахнет от него еще лучше, чем от Рувио. Он какой-то скользкий. Служанки такие вещи сразу угадывают, — сказала девушка со скромной гордостью. — Ну вот, положим, бывают господа, которых всякая служанка охотно приласкает, будь он хоть женат, хоть холост. А бывают такие, от которых бежать хочется. А почему — непонятно.
— Очевидно, не только служанкам хотелось бежать от Аракамона, но и Майре.
— Она ведь ему отказала, не так ли? — ответила служанка. — А уж Майра знала толк в этой жизни. Можете мне поверить! Она и в мужчинах разбиралась, и в еде.
— А при чем здесь еда? — изумился Конан. С его точки зрения, пища должна быть мясной и обильной, а все остальное абсолютно не имеет значения. — Какая связь между мужчинами и едой?
— Радость жизни! — служанка назидательно подняла палец.
— Радость от того, что мужчина ест?
— Нет, — служанка захихикала и подтолкнула Конана под руку. — Добрая трапеза и хорошие мужчие объятия доставляют почти равное удовольствие. Да не притворяйтесь вы, будто не понимаете, о чем речь! Если женщина хорошо кушает, то и в постели она хороша.
