Олаф Локнит - Зов Древних
По сути, так оно и было. Существо, похожее одновременно на удава, гусеницу и сороконожку выдвинулось навстречу людям. Длинное членистое тело поддерживали несколько десятков пар тонких, но крепких, покрытых хитиновой броней ног. Столько же начитывалось и верхних конечностей, которые заканчивались зазубренными мощными клешнями. Воздух впереди обшаривали непрестанно шевелящиеся усы, а на голове на неком подобии рогов горели два огромных фасеточных зеленых глаза. Вдобавок ко всему сколопендра хищно передвигала внушительными жвалами, а ростом чудище было повыше Конана и Майлдафа.
Вой меж тем не прекращался, он доносился откуда-то из глубин. Оттуда же тянуло серным запахом, и там же разгоралось зловещее темно-красное зарево.
Гнусная тварь подняла переднюю часть туловища, готовясь напасть, точно встающая на хвост змея. Но Тэн И не замедлил шага, он шел прямо на чудовище. Меч его был поднят и готов к смертельному удару
— Это призрак! — раздался сзади голос Евсевия. — Насекомые не живут в пещерах! Смотрите!
Свистнула стрела, которая должна была продырявить сколопендре брюхо, но без звука и без толчка пролетела она сквозь фантом и исчезла во мраке. Кошмар рухнул вниз, прямо на меч подоспевшего кхитайца, и растаял. Даже магия Кулана не пригодилась.
— Неужели паки не нашли ничего пострашнее? — искренне удивился Конан. — Да окажись эта тварь настоящей, я бы не отступил, не говоря уж о призраке!
— Думаю, это лишь начало, — отозвался Кулан.
И действительно, стрела Евсевия будто бы разбудила что-то в глубине. Вой становился глуше и глуше и скоро перешел в низкий давящий рокот. В аккомпанемент ему зазвучал жуткий ритм чудовищного барабана, словно били по огромному древесному стволу, издающему, особый звук, как делают племена южных джунглей для передачи сообщений на большие расстояния.
Красное пламя разгоралось. В лица пахнуло жаром, сажа и сера посыпались черным снегом, крупными хлопьями, а рокот стал столь низок, что слух едва мог его уловить. Воздух задрожал, стены поплыли, как будто были таким же миражем, как и только что растаявшее чудище.
Пол закачался под ногами и куда-то пропал. Внизу разверзлась бездна, полная темного красного пламени. Рокот ушел за грань слуха, но не исчез, и ужас, порожденный этим неслышимым звуком, заполз в сердца.
Конан потерял из вида шедшего впереди Тэн И. Черное вращающееся колесо с острыми косами возникло впереди в ярко-красном огненном ореоле. Оно росло и приближалось, и вот уж не одно колесо, а пара таких колес мчалась на короля из невообразимой огненной дали.
Жар все усиливался, и удушье от падающей кругом серы добавлялось к нему. Катящиеся колеса соединила ось, над нею появился помост, все такой же черный. И огромный вороной ростом в десять раз больше Конана стал надвигаться на короля, поднимая гигантские копыта, каждое из которых могло втоптать в землю, если бы здесь была земля.
А управлял колесницей тот, чей ужасный лик мог бы описать разве невероятно талантливый и совершенно сумасшедший поэт. Черные полы плаща развевались языками гигантского черного пламени, огромные руки крепко держали поводья, и беззвучно взлетала и падала длинная плеть, которой хлестал он своего коня. Черный лик стоявшего на колеснице демона был злобен и недвижен, как маска зембабвийского шамана. А там дальше из огня поднималось нечто и вовсе невообразимое!
«Чепуха какая! — возмутился Конан. — Мало я видел демонов? Да брат Зогара был стократ страшнее! Только вот куда подевался Тэн И и все остальные вместе с ним?»
И едва задал он себе этот вопрос, как сомнение закралось в душу. А ну как пикт оказался не прав, и паки способны вызвать из неведомых глубин, уходящих в подземный мир, такие создания, что и чернокнижник Пелиас, будь он жив, ни за что не справился бы? Да и что может знать мальчишка про обитателей вечной тьмы? Куда ему бороться с Великим Каноном, против которого бессильна черная магия Сета? Заклятие просто сломало волю Кулана, и теперь…
Конь надвигался, как гора, и демон в маске с глазами, горящими красными угольями, хохотал низким неслышным смехом. Конан не боялся опасности, он слишком часто оказывался с ней лицом к лицу, чтобы испугаться теперь. Он вынул меч и занял оборонительную позицию.
И тут нечто древнее, дремавшее доселе незаметно в глубинах разума, пробудилось внезапно и, сбросив оковы, вошло в сознание. Конан ощутил, как в нем просыпается дикое и темное начало, властное и лишь отдаленно ощущаемое прежде, звероподобное и неодолимое. Он перестал быть хозяином себе, словно голос крови тысяч и тысяч его предков взял, наконец, верх над тем, что мнит себя хозяином человека, — умом, опыт которого насчитывает жалкие несколько десятков лет.
Преграды рухнули, и в своей душе король почувствовал бездны минувших эпох, из которых поднималась сила, перед коей мчащийся навстречу демон казался слабой тенью. Вместо того чтобы бежать или обороняться, человек сделал шаг вперед и сей же миг почувствовал, как стремительно увеличивается.
Невообразимая фигура мужчины ростом под огненные облака, обнаженного, ярко-медного цвета, прикрытого лишь пятнистой шкурой, с огромным молотом в руках выросла перед черной колесницей. Конан остался там, где и стоял, но этот великан с растрепанной бородой, с косматыми волосами цвета догорающих углей, с тяжеленным каменным молотом в руках — это тоже был он, Конан Киммериец.
Взлетел молот, колесница не успела сбавить ход, и безмерная тяжесть гигантского оружия обрушилась на черного демона. Брызнул в стороны непроглядный мрак, как гнилой нарыв, рванулось к небесам багровое пламя, повалил черный жирный дым, и порождение магии паков пропало, только огненно-медный великан с молотом громоподобно и победно смеялся, уперев в бока руки, бугрившиеся чудовищными мышцами.
Но бой не закончился! Красное зарево исторгло еще одно страшилище. В черной лохматой шерсти, на могучих когтистых лапах, с пастью, разинутой от земли до неба, с красным жадным языком и огромными острыми клыками, которые тоже были черны, — огромный волк спешил из тьмы, и черный хвост его, как у всякого волка, был поджат. Утробное глухое рычание вырывалось из бездонной, как черный колодец во владениях Нергала, пасти хищника. Волк был намного больше великана с молотом, он был крупнее всех возможных тварей и демонов, и одолеть его силой, поглотить, могла только его мать — предначальная тьма.
Но Конан не отступал. И вот медно-красный гигант, которым он только что был, исчез, уступив место иному созданию. Из огненных недр выкатывалось туловище огромного змея. Чешуя его была того же огненно-медного цвета с нестерпимо блестящими золотыми прожилками. Небольшая — так казалось снизу — треугольная голова с раскрытой пастью, в которой трепетал узкий раздвоенный язык, с двумя загнутыми зубами поднялась к самым полыхающим тучам. Хлестнул, как бич, тяжелый хвост, и вот, свиваясь в кольца и катясь медленно вперед, огненная рептилия двинулась на волка.
