Фантастика 2023-153. Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Романов Илья Николаевич
– Не надо, – еле слышно прохрипел он. – Дай хоть умереть со своей головой на плечах. Ты уже убил меня, великий король Освальд.
Чудовище закрыло глаза и вытянулось неподвижно, как груда черной чешуи, и на мгновение Генри обрадовался, что все кончено, а потом услышал, как у Эдварда перехватило дыхание. Генри повернулся к нему и увидел, что улыбка сползает с его губ, медленно, будто он забыл ее на лице.
– Он не… – начал Генри и умолк, не придумав, как закончить.
Эдвард уже все сопоставил, все понял – это было ясно еще до того, как он открыл рот.
– Хорошая библиотека. Старинный дом. Меч, которым можно убить кого угодно. Умение сражаться, как в древние времена. Освальд – твой отец.
– Я не знал, что он… – опять начал Генри, чувствуя себя косноязычным и тупым.
Он повернулся к отцу, надеясь, что тот как-нибудь все исправит. Тот морщился от досады – последние слова Зверя тоже застали его врасплох – но, почувствовав взгляд Генри, взял себя в руки и придал лицу примирительное выражение.
– Не буду оскорблять ваше высочество попытками доказать, что это неправда. Да уж, настало время невероятных признаний. Я Освальд, мне триста сорок лет, и Генри – мой сын. Вам, Эдвард, не за что меня любить, но давайте посмотрим правде в глаза: если бы не моя помощь, ваш героический поход закончился бы тем, что престол наследовать было бы некому. Согласитесь, что мне это было бы выгодно, – не буду кривить душой, захватить трон я бы не отказался. Но вы стоите здесь, живой и невредимый, благодаря мне. Так что давайте заключим сделку: вы никому не расскажете о том, что узнали, а взамен можете в докладе отцу не упоминать о том, что кто-то помог вам одолеть чудовище, и он будет в восторге от ваших успехов. Ну как, по рукам?
Эдвард и не посмотрел на него – кажется, всю эту длинную речь он просто не слышал.
– Ты сам сказал, что Джоанна и Освальд убили моего брата, – без выражения проговорил он, глядя прямо перед собой. – И ты все равно привел меня в его дом.
Он перевел взгляд на Генри, и тот через силу кивнул. Холодное, застывшее лицо Эдварда его пугало.
– Сын простого охотника, да? – тем же глухим голосом продолжал Эдвард. – Ты врал всем о том, кто ты такой. Изображал неграмотного дурачка. Надеюсь, ты хорошо повеселился.
Генри разлепил пересохшие губы и выдавил:
– Он помог нам. Он победил Зверя. Он…
Договорить Генри не успел, потому что Эдвард со всей силы ударил его по лицу – не кулаком, а раскрытой ладонью, будто он не заслужил нормального удара. Генри легко успел бы уклониться, но даже не попытался. А потом Эдвард перевел взгляд на меч в руке отца, и Генри сразу понял, какая мысль мелькнула у него в голове.
Этот меч – единственное оружие, которым можно убить бессмертного Освальда. Отец тоже почувствовал, к чему идет дело, и в следующую секунду острие меча уперлось Эдварду в горло.
– Не советую, – сказал отец, и на этот раз от его терпеливого, покровительственного тона ничего не осталось. Это был голос короля Освальда, от которого его враги втягивали головы в плечи. – Ты можешь хоть наизнанку вывернуться, Эдвард, но прошлого не исправишь. Твой брат умер. Повзрослей, смирись и живи дальше. – Отец скупо улыбнулся, убрал измазанный кровью Зверя меч в ножны и бодро прибавил: – Сейчас причин для вражды у нас нет, мы вместе одержали победу, так что давайте-ка приступим к изучению сокровищ.
Несколько секунд Генри казалось, что Эдвард сейчас полезет в драку, и он был не против, ему хотелось, чтобы Эдвард кричал, обвинял, злился. Но тот просто шагнул назад, неловко, как будто разучился ходить.
– Поздравляю, Генри. Тебе отлично удалось всех провести, – сказал он. – Спасибо вам обоим за помощь со Зверем. Никто не видел Лотту? Думаю, нам с ней пора.
То, что Эдвард пытался вести себя достойно и вежливо даже сейчас, выглядело по-настоящему жутко. Генри тоскливо смотрел, как он уходит, и только краем глаза заметил, что освещение вокруг изменилось, будто их всех накрыла огромная тень. Он рассеянно глянул вверх, и воздух застрял у него в горле.
Чудовище, только что лежавшее неподвижно, теперь стояло за спиной у отца, и прежде, чем тот успел повернуть голову, с размаху ударило его лапой. Отец отлетел к стене, чудовище прыгнуло к нему и, сжав, как кроличью тушку, треснуло его о камни. Раздался тошнотворный хруст, но Зверь не останавливался, бил снова и снова, а когда ему надоело, бросил тело на землю и повернулся к Генри. Тот застыл, неподвижно уставившись на заднюю лапу чудовища. Кровь из нее больше не текла, дыра в чешуе заросла, и Генри понял с запоздалой, ненужной ясностью: Зверь притворился мертвым, чтобы у него было время оправиться от раны. Он назвал имя отца, чтобы они отвлеклись и не отрубили ему голову. Значит, мечом Тиса недостаточно задеть, нужно нанести смертельный удар. Отец не двигался – судя по неестественной позе, у него был сломан позвоночник, но Генри все равно ждал, что он встанет, и не хотел верить, что бессмертие не спасает, когда у тебя раздроблена половина костей и переломана шея.
Генри был уверен, что умрет прямо сейчас, но Зверь почему-то прошел мимо, раздался грохот – и, с трудом повернув закостеневшую шею, Генри увидел, что чудовище ударило по преграде из камней, которая перекрывала выход из пещеры. Теперь на том месте, где Зверь недавно убрал камень, чтобы выпустить отца, дыры больше не было, – сплошная гора каменных обломков.
Эдвард лежал на груде золота недалеко от завала. Наверное, он потерял сознание от боли, когда чудовище убило отца, и не представлял сейчас никакой угрозы, – но Зверь все равно остановился рядом и лапой перекатил его на спину. Генри сразу сообразил, зачем, и если бы у него были на это силы, он бы ненавидел себя за то, что так хорошо соображает сейчас и ничего не понял раньше. Вчера Эдвард бросил чудовищу вызов. Он все еще белый рыцарь. Убив его, Зверь больше не будет привязан к логову – таковы правила игры. От Освальда он избавился просто потому, что тот стоял на пути, но смерть Эдварда даст ему свободу.
Зверь аккуратно, будто чистил орех от скорлупы, разорвал когтем воротник куртки и провел толстым пальцем по горлу Эдварда. Его Зверь бить о камни не стал, и все с той же мучительной, невероятной ясностью Генри откуда-то знал почему. В детстве, когда он впервые сам на охоте убил кролика, отец нарисовал ему круг на лбу кровью из тушки и сказал, что это древний обычай посвящения в охотники. Сейчас Зверь хотел омыться кровью врага в знак вступления в полную силу, как делали другие лютые твари, убивая белых рыцарей.
«Даже чудовища нашего королевства соблюдают традиции, это так мило, – прошептал огонь. – Ну как, дашь этой твари разорвать принцу артерию или начнем драться?» Но Генри только закрыл глаза, чтобы не смотреть. Ему казалось, что он постарел на сотню лет, и даже если случится чудо и он переживет все это, его дряхлое, изношенное сердце просто остановится само по себе.
Звук, который он услышал, был таким неожиданным и диким в этой наглухо замурованной пещере, что Генри вздрогнул. Это было беспорядочное хлопанье птичьих крыльев.
Сверху, через какие-то незаметные щели под сводами, в пещеру влетали сойки, воробьи, голуби – и бросались на чудовище. Такие крохи не могли ему повредить, но они лезли в глаза, в уши, в рот, и Зверь отшатнулся от Эдварда, раздраженно шипя и отмахиваясь. Генри разом вышел из оцепенения, кинулся к Эдварду и волоком потянул за собой. Затащив его за первый попавшийся сундук, Генри огляделся в поисках более надежного убежища и увидел Лотту.
Она стояла на переливающейся груде цветных камней, твердо, как человек, который занял свое место и больше с него не сойдет. Генри не вспоминал про нее с тех пор, как она спряталась, и сейчас даже не мог сообразить, когда она успела так измениться. Дело было не в стриженых волосах, а в выражении ее робкого, вечно бледного лица – сейчас оно горело решимостью, упрямством и силой. Еще несколько секунд Лотта смотрела на облепивших чудовище птиц, как генерал на храбрых солдат, а потом съехала по камням и, рухнув рядом с Генри, сжала его руку.
