Восхождение Светлого - Фим Юлия

– В одной империи может быть только один император, шестой принц Истинный девятый Чжао Шэнь, – старческий голос озвучил новый уровень Шэня. Неужели он уже успел так продвинуться? Или это после того, как он выпьет из Сосуда Вечного Равновесия?

– Шэнь, – красные глаза смотрели на него с любовью и надеждой. – Быстрее… Пожалуйста.

Сердце бешено забилось о ребра.

– Я что-нибудь придумаю, Чживэй. Всегда есть обходной путь, ты же знаешь это, да?

Он любил Чживэй, но он не мог уступить ей трон. По крайней мере, не сейчас. И если он не станет императором, разве весь план Чживэй не провалится?

Шэнь просунул пальцы ей под одежды, касаясь раны, – сначала он нежно провел по ней, а затем принялся разрывать нитки, которыми так бережно еще недавно сшивал ей кожу. Разбередив рану, он ухватился за нить ци, вытащил ее, надрывая.

– Чживэй, любимая, – он прижал ее к себе, по лицу его текли слезы. – Это все не зря. Чживэй, все не зря.

В голове у него пронеслась фраза, брошенная когда-то отцом: «Иногда благополучие империи стоит выше любви. Только истинный император может это понять».

Теперь он понимал.

Нежно, почти любовно он столкнул Чживэй в колодец. Лишь на мгновение ему показалось, что за ней блеснула еще одна нить ци, но вскоре все исчезло.

Осталась только чернота и Сосуд Вечного Равновесия, висящий в воздухе. Шэнь поднялся и, шатаясь, дошел до него, взялся за белый сосуд, который обвивал перламутровый Дракон, и выпил из него.

Глава XVI

Небо – это свет и мрак, холод и жар, это порядок времени. Земля – это далекое и близкое, неровное и ровное, широкое и узкое, смерть и жизнь

Под ослепительным светом восходящего солнца чернота вырвала из своих объятий четверых – двух Светлых и двух темных – и исчезла, оставляя за собой примятые и подгнившие цветы.

Шэнь стоял ошеломленный. Взгляд его скользил по пейзажу, пока не наткнулся на неподвижно лежащую Чживэй. Сердце заболело, а горло сдавило. Мысли вихрем закрутились в голове.

Неужели это он? Неужели он был повинен в смерти Чживэй? Это ведь не могло произойти по-настоящему.

Но она обманула его. Она не хотела делиться властью.

Нет, что он несет! Чживэй бы никогда…

Раскаяние, отчаяние, гнев – чувства смешались в одно единое горе, которое, впрочем, заглушила отрезвляющая мысль: рану нанес его отец!

И Сюанцин, который бросился к Чживэй, должен думать, что именно отец убил ее. Он должен это знать.

– Ты убил ее, – с ненавистью прокричал Шэнь, глядя на отца, который недоуменно осматривался. – Ты убил ее!

Слева от них раздался жуткий, пронзительный рев вперемешку со сдавленными рыданиями, это Сюанцин, прижав к груди тело Чживэй, умолял ее не умирать, пытался поделиться с ней ци, шептал ей что-то на ухо. Последнее Шэня неприятно царапнуло.

– Убил, – спокойно признал император. – Что ты здесь делаешь? И что здесь делают они?

Вдруг голос отца сделался обманчиво мягким.

– Ты заполучил Сосуд Вечного Равновесия, – он подошел ближе и положил руку на плечо Шэня. – Я всегда чувствовал, что ты особенный, мой сын. И теперь ты можешь передать силу мне… Мы покончим с темной скверной на земле и будем править нашей империей.

В голосе отца было столько гордости, теплоты и любви.

В детстве Шэнь жил ради внимания отца, и не только он – все принцы и принцессы. Драгоценные минуты с императором, Сыном Неба, были желаннее любых игрушек и сладостей. И хотя сам Шэнь был значительно моложе своих братьев и сестер, он помнил, как те соревновались за возможность провести время с отцом. Ничто так не мотивировало учиться, как похвала императора.

Однако теперь Шэнь видел перед собой хитрого и изворотливого мужчину, который не поскупился бы жизнью собственных детей ради цели. Улыбка, добрый взгляд императора так хорошо были знакомы Шэню, потому что он и сам отлично умел изображать подобные.

– Прости, государь-отец, – Шэнь покачал головой. – У меня другое предназначение. И я за него уже заплатил дорогую цену.

– Не глупи, – дружелюбно отмахнулся император Чжао. – Твое предназначение – служить своей империи. Ты не предатель, мой дорогой сын. Я хорошо тебя знаю.

Интересно, когда отец успел узнать его? Когда Шэнь был совсем ребенком, а отец был занят политикой, или после убийства матери? Или, может, за последние месяцы, в которые гонял его, как прислугу, по различным мелким поручениям?

– Пришло время сменить императора, отец.

– Демоница околдовала тебя? – задумчиво произнес император, доставая Небесный меч. – Я избавляю тебя от ее чар.

Отец собирался надругаться над Чживэй, изрубить ее тело в куски? Шэнь этого никак не мог допустить. Чживэй принадлежала ему, и никто не смел ее касаться.

Бросившись наперерез отцу, Шэнь выпустил из своего меча луч покрасневшего света. Тот отшатнулся, в отвращении поглядев на сына.

– Ты уже и сражается, как и темный отброс.

И в следующее мгновение два клинка скрестились. Обычный меч Шэня жалобно звякнул под натиском Небесного. Обученные одинаковой техникой сражения, они использовали похожие приемы против друг Друга.

Их клинки сверкали в свете солнца. Они то взлетали в воздух, то возвращались на землю, уклоняясь от ударов.

Шэнь едва успевал отражать молниеносные атаки отца. Он чувствовал, что содержит силу испитого Сосуда, но пока не понимал, как ее использовать, разве что ощущал себя наполненным до краев колодцем, из которого почему-то не удавалось черпать воду.

С каждым новым ударом отца Шэнь отступал. Может, император давно не воевал, но он никогда не пренебрегал тренировками. Он был значительно опытнее, умелее – не похоже, чтобы Шэнь смог его убить.

Ему нужна была какая-то хитрость.

– Я не хочу убивать тебя, сын, – голос императора опять подобрел. – Ты должен присоединиться ко мне.

– Чтобы потом я присоединился к моему брату? – холодно ответил Шэнь. – Нет, благодарю, государь-отец.

– Твой выбор.

Легким движением руки отец создал огромную руну, которая в следующее мгновение припечатала Шэня к земле так, что у него выбило дух. Оглушенный, он лежал и смотрел, как отец с Небесном мечом приближался к нему.

Шэнь попробовал сопротивляться, но его ци не хватало для противостояния бессмертному, а сила Сосуда словно издевалась над ним. Она манила его могуществом, но не давалась.

В следующую секунду Шэнь закричал: отец пронзил мечом его левую руку. Однако вместо крови из него полилась чистая белая энергия.

Похоже, теперь его было не так просто ранить!

Повернув голову, Шэнь увидел меч Байлун на земле. Тот самый, который с таким трудом раздобыла Чживэй и который должен был убить его бессмертного отца. Выкатившись из-под руны, он добежал до меча и схватился за рукоять.

Внезапно он ощутил себя более целым, словно две детали идеально сложились между собой.

Тут к нему и пришел окончательный план.

– Я убил Чжао Юхэ, – сказал Шэнь, хвастаясь. – И евнух Го по моей просьбе подговорил тебя подписать указ о моем назначении наследного принца.

– Ты глупец, – разозлился император. – Ты мог бы стать следующим императором после меня, но теперь я убью тебя.

И отец бросился на Шэня, замахиваясь Небесным мечом. Меч Байлуна и Сосуд в едином порыве подняли его руку, отбивая удар. Однако ликовать было рано: на помощь отцу пришли сотни мечей, сплетенных светлой ци.

Шэнь напрягся: дело было плохо.

Уворачиваясь от мечей, Шэнь намеренно упал. Он начала отползать назад, только отбиваясь от атак. В какой-то момент он парировал удар Небесного меча так, чтобы тот вонзился рядом с Сюанцином и Чживэй.

И это сделало свое дело.

В следующую секунду Сюанцин взбесился. Он поднялся на ноги: в его лбу загорелся красный знак бессмертного. Взмахнув рукой, он обездвижил императора. У того на лице отобразилась крайняя степень удивления.

Шэнь не стал терять времени, он подскочил к отцу и вонзил в самое сердце меч Байлуна. В эту же секунду он ощутил грусть и растерянность: он действительно убил своего отца… а в следующую секунду ему пришлось спасаться от огня.