Восхождение Светлого - Фим Юлия

И что предлагал ему этот невидимый старец? Убить Дракона, чтобы умерла и Чживэй? Как они были связаны, неужели просто сделкой?

– Ссслабак, – презрительно выдохнул Дракон. – Ты убил бы меня.

Сюанцин опустился на землю и посмотрел Дракону в глаза.

– Ты ошибаешься, – покачал он головой. – Я не убью тебя.

И, почти с нежностью, он добавил:

– Ты – моя тьма, и я принимаю тебя.

Дракон впитал в себя все темное, что пережил Сюанцин: боль, страх, скорбь, злость.

– Глупый щщенок.

– Ты не получишь Сосуда, – произнес старческий голос, – если не лишишься чего-то дорогого тебе. А без него тебя ждет жалкая жизнь: опять один, опять никому не нужен – враг миру, который объявил на него охоту.

Однако Сюанцина было больше не запугать, он внезапно нашел собственную силу. Та была не в Драконе, не в Сосуде – а в его возможности распоряжаться собственной судьбой. До этого большинство выборов было совершено за него: его жизнь, его смерть, его спасение…

Теперь он был уверен, что Дракон больше не возьмет над ним верх. Теперь сила исходила из него, изнутри.

– Чтобы что-то обрести, нужно что-то потерять, – голос продолжал его соблазнять.

Сюанцин перелетел через Дракона и приземлился в паре шагов от Чживэй. Та стояла неподвижно, закрыв глаза, и выглядела очень умиротворенно. Он ласково подушечками пальцев провел по нити.

Еще недавно ему было безразлично все вокруг, он бы легко перерубил любые ци, лишь бы кануть в небытие. Но теперь он понимал, что не от всего можно отказаться. Он не хотел отказываться ни от дня рядом с Чживэй, поэтому он будет жить и будет, как и раньше, надежно защищать ее тыл.

Пусть она получит Сосуд, а он будет наблюдать за ее восхождением.

Чживэй бежала по узким коридорам пещеры, дыхание сбилось и было неровным, руку она прижимала к зашитому боку. За ней гнался неизвестный преследователь, кто-то могущественный, кто-то, кому она не могла противостоять. Чживэй бежала, пока не оказалась у края бездонного колодца.

Она замерла, понимая, что прыгнуть вперед означало умереть.

Преследователь уже был здесь. Чживэй обернулась и удивленно подняла брови. Это была Лин Юн, которую Чживэй убила в Холмах Пустот. Почему это опять она? Почему она просто не оставит Чживэй в покое?

– Ненавижу тебя, – выплюнула та ей в лицо. – Это тебе за моих родителей, это тебе за меня.

Лин Юн внезапно достала нож и вонзила его в Чживэй.

– Ты умрешь от моей руки, – сказала она и исчезла.

Чживэй опустила взгляд на рану, новое кровавое пятно стремительно разливалась по наряду, что подарил ей Шэнь. Захрипев, она упала на колени.

– Жизнь за жизнь, – заговорил старец. – Выбирай… Шэнь или Сюанцин. Ты можешь забрать чью-то жизнь и будешь жить сама, станешь самой могущественной императрицей Империи Лю. Империя Чжао сгниет в веках. Ты будешь править насаждая собственное понятия добра. Но для начала тебе придется убить одного из них.

Как и в прошлый раз, двое мужчин стояли у обрыва. Одно отличие все же было – у Сюанцина во лбу горела красная метка, словно он бессмертный.

Но Чживэй подумала о другом: опять ее выбор ограничен мужчинами. И ей это не нравилось. Однажды она уже убила их, чтобы получить результат, но второй раз она не хотела играть по тем же правилам.

– Пошел ты, – сплюнула она кровь. Всегда имелся запасной вариант. Чживэй начала оглядываться, чтобы его отыскать. Наверняка где-то был еще один обходной путь.

– Выживи или умри.

Она найдет третий путь. Чживэй не сомневалась.

Чего Шэнь не ожидал, переступив порог черноты, так это того, что он окажется вновь в той сцене, которая со временем настолько смазалась в его воспоминаниях, что порой не казалась реальной. Просто крики, ругань, мольбы, затем кровь – и смех самого Шэня. Так в его памяти выглядела смерть матери и брата.

Теперь он вновь стоял посреди этих воспоминаний, только наблюдал их со стороны.

Небесные силы, Шэнь не знал, каким жалким он выглядел тогда! Маленький, длинноногий и длиннорукий, словно олененок, он забился под стол. Рядом с ним сидел и Хэлюй, который казался вдвое меньше Шэня и держал руки на его ушах. Как сейчас, Шэнь помнил свои мысли тогда: «Я же все равно слышу».

Несмотря на страх на лице, маленький Шэнь все еще был изящно красив, из-за чего ловил жалостливые взгляды прислуги. В эту минуту им больше всего было жалко его – не его мать и не его брата, а его, просто потому что ему повезло иметь смазливое личико.

Поразительно, что еще час назад у него было все, а спустя несколько мгновений он станет незаметнее воздуха для всех в Запретном городе. Еще вчера его баловали, обожали и без конца болтали, какое большое будущее у принца Чжао Шэня, а уже завтра слуги проигнорируют его просьбу о рисе.

Одиночество разрывало его на тысячи потертых ниток, в которые истрепалась ханьфу его матери. Шэнь не спал под одеялами. Вместо этого он завалил свою кровать одеждами матери и спал прямо так, накрывался ими. На маминах одеждах ему снились кошмары, на них он лил слезы, на них он засыпал без сил, на них он воображал, как отец войдет в двери, обнимет и скажет, что все это постановка, а мать его на самом деле жива.

Платья матери всего за год превратились в жуткие вонючие лохмотья, потому что – и это был самый унизительный секрет Шэня – во сне от голода он жевал ткани.

И чтобы сохранить хоть что-то от одежд матери, Шэнь впервые взял в руки иголку – шитье успокаивало.

В один из дней Хэлюй поставил перед ним дождевую воду, что собирал всю ночь, меняя посудины.

– Я тебе обещаю, Хэлюй. – Шэнь отложил иголку. Пальцы его были истыканы, а многие ткани были закапаны кровью. – Я стану императором. Вот увидишь.

– Вы станете императором, – закивал Хэлюй. – Умным и справедливым. И мы будем есть до отвала!

Картинка резко сменилась, и теперь Шэнь стоял в темной и узкой пещере. Заметив впереди просвет, он побрел к нему, пока его била крупная дрожь.

В просвете он заметил одежды с изображенным драконом и мгновенно узнал лежащую на земле девушку.

– Чживэй! – он закричал и бросился к ней.

Упав рядом с ней, Шэнь немедленно обнял ее, уткнулся в плечо и заплакал:

– Пожалуйста, обними меня. Люби меня. Мне так одиноко, – он поднял на нее умоляющий взгляд.

– Помоги мне, – прошептала Чживэй в ответ непривычно бледными губами. Только теперь он заметил, что она истекала кровью.

– Кто это сделал? Как тебе помочь?

– Твой отец пронзил меня Небесным мечом… – без сил прохрипела она. – Дай мне испить из Сосуда – только так я выживу.

– Сосуд, сосуд, – зашептал Шэнь, оглядываясь.

– Твоя плата, – произнес старческий голос. – Если ты хочешь Сосуд Вечного Равновесия, ты должен пожертвовать Лю Чживэй.

Шэнь застыл. Какие глупости!

– Она или ты, – проговорил голос. – Если она доберется до Сосуда, то станет Императрицей.

– Мы оба будем править, – отмахнулся Шэнь.

– Поначалу, – смешливо фыркнул голос. – Но присмотрись… Сколь о многом она умолчала.

В следующие мгновения он увидел разговор Чживэй и Легендарного Учителя Светлых, а следом – сделку с Драконом. Сколько всего он не знал! Шэнь неверяще замотал головой.

– Неправда. Чживэй никогда бы не обманула меня.

Он вновь уткнулся ей в плечо, от слабости она едва пошевелила рукой, чтобы коснуться его. Он услышал улыбку в ее голосе.

– У каждого из нас свои секреты.

Что в этом было смешного? Шэнь думал, что обрел друзей, что обрел союзницу, но все это время он оставался один? Все еще недостаточно хорош, чтобы кто-то поверил в него?

– Я отказался от мести ради тебя, – пробормотал он. – Ты отдала ее молчащему уроду. Я всего лишь хотел видеть тебя счастливой, Чживэй. Почему ты…

Он поднял взгляд на Чживэй, но она не спешила успокоить его, не спешила заверить, что их любовь будет вечной, она не обещала ему ровным счетом ничего.