Андрей Бондаренко - Ночь богонгов и двадцать три пули
— Прожорливые кролики шебуршатся, — пояснила Алина. — В этой части Австралии их очень много. Как собак нерезаных.
— Как нерезаных собак, — размеренно, со вкусом повторил фразу Свенн. — Красивое выражение. Практически — литературная идиома. Надо будет обязательно запомнить…. А почему ворота не открывают? А мы? Почему не вылезаем из виманы?
— Право первого хода.
— В смысле?
— Понимаешь, иногда очень полезно знать — подоплёку предстоящего мероприятия. Мол, кто первым делает ход, тот и больше заинтересован…э-э-э, в продуктивном сотрудничестве.
— Разумно…. То есть, получается, что жителей этой деревни мы не очень интересуем?
— Получается, что так, — согласилась Аль. — И это, честно говоря, совсем неплохо. Сиди, капрал, пока в вимане. Жди…
Она неторопливо вылезла из машины, аккуратно прикрыла дверку, подошла к воротам и несколько раз уверенно надавила подушечкой указательного пальца на ярко-красную приметную кнопку, вмонтированную в левый воротный столб.
Чуть ниже красной кнопки располагалась продолговатая алюминиевая коробочка, снабжённая — в центральной части — несколькими отверстиями малого диаметра.
— Кто такие? Откуда? — лениво поинтересовался из отверстий глухой мужской голос. — Что надо?
— Мы прибыли из Бёрнса, — осторожно ответила Аль. — Что нам надо? Потолковать со старцем Амвросием. Если, конечно, он не занят неотложными делами.
— Ждите, путники — благостно зевнув, посоветовала алюминиевая коробочка. — К вам выйдут. Может быть…
Вскоре раздался громкий щелчок, створки ворот — плавно и совершенно бесшумно — разошлись в стороны, и в образовавшемся проёме появился высокий старик: белоснежно-седые волосы, неотягощённые каким-либо головным убором, аккуратно подстриженная пегая борода, слегка рыжеватые усищи, чёрная балахонистая ряса чуть ли не до земли, из-под которой высовывались классические лыковые лапти. Поверх рясы наблюдалась ярко-красная лента-кольцо, переброшенная через шею, с массивным крестом белого металла.
«Старец?», — мысленно хмыкнула Алина. — «Ну-ну. Плечи широченные. Лапти сорок седьмого размера. Глаза лучистые и живые, с явственной чертовщинкой. А разный цвет волос, бороды и усов, как всем известно, говорит об ярко-выраженных авантюрных наклонностях их обладателя. Тот ещё деятель, короче говоря. Из непростых и настоящих…».
Откашлявшись, она вежливо поздоровалась по-русски:
— Долгих вам лет, отче.
— И тебе не хворать, отроковица, — радостно улыбнувшись в густые усы, приветливо пророкотал старик. — Отойдём, пожалуй, в сторонку. Метров на двадцать-тридцать. Бережёного, как известно, Бог бережёт. Если, конечно, сочтёт нужным. Достаточно…. Вот, ты какая стала, Алина Сергеевна. Красавица? Не берусь утверждать однозначно. Философия относится к данному хитрому термину весьма осторожно. Но симпатичная и миленькая — без всяческих сомнений. Да и глаза хорошие — умненькие и волевые…
— Стала? Мы уже встречались когда-то?
— Именно, что — «когда-то». В том смысле, что очень давно. Тебе тогда лет шесть с половиной было. Пигалица пигалицей. Готовилась к поступлению в первый класс. Букварь старательно штудировала.
— А как же такое могло быть? — растерялась Аль. — Не понимаю…
— Обыкновенно, отроковица. Обыкновенно. Мы с твоим отцом, Серёгой Наумовым, тогда трудились в…э-э-э, в одной скромной Конторе. Он — в звании старшего лейтенанта, а я уже до подполковника дослужился. Правда, служили мы в разных подразделениях, но под началом одного и того же бравого генерала…. Интересуешься, что было дальше?
— Нет, пожалуй. Не интересуюсь. Совсем.
— Что же так? — густые брови Амвросия удивлённо приподнялись. — Неужели, совсем нелюбопытная?
— Любопытная. И даже очень. Порой — сверх всякой разумной меры. Но я знаю несколько «золотых» армейский правил. И папа в своё время просветил, и некоторые другие люди, большое им спасибо, потом дополнили…. Одно из этих правил гласит: — «Никогда не расспрашивай „грушника“ о том, как он провёл прошлогоднее лето. „Грушник“, конечно, ответит. То есть, изложит — подробно и доходчиво — официальную казённую версию, согласованную с высоким Руководством. Но не более того…». Зачем же нам с вами, отче, время попусту терять? Цветастые байки рассказывать я и сама умею. Причём, качественно и с душой.
— Какой же из меня — «грушник»? Уже лет восемь с половиной, как вышел в отставку…
— На этот случай существует особое «золотое» правило, — загадочно и многозначительно прищурилась Алина. — Оно гласит: — Бывших «грушников» не бывает. Бывает — действующий резерв. А ещё — подлые предатели, которые, рано или поздно, получат пулю в жирный затылок. Или, к примеру, кружку сладкого чая с радиоактивными нуклидами. Тут, уж, как кому — по заслугам и делам его…. Вы же, отче, не подлый предатель? Тогда, понятное дело, дисциплинированный резервист…
— Кха-кха-кха! — закашлялся старец. — Ну, и молодёжь пошла. Беспримерно шустрая…. Хотя, кажется, я понял, откуда ветер дует, — в его тёмно-карих глазах мелькнули озорные светлые искорки. — Это тебе, дщерь Божия, Маня Кузнецова наплела всякого и разного. И, в конечном итоге, слегка заморочила юную голову…. Я угадал?
— Про «заморочила» ничего сказать не могу. Но рассказывала мне тётя Мариша много правильного и полезного. Спасибо ей за это.
— Ах, да. Запамятовал. Данная беспокойная и речистая особа, ко всему прочему, приходится Серёге Наумову двоюродной сестрой. Тогда многое становится понятным. Да, уж. Раскладец…. Кстати, голубка юная. Марьяшкиным россказням надо верить — максимум — процентов на пятьдесят. Не больше.
— Почему это?
— Во-первых, Маринка является отвязанной фантазёркой. А, во-вторых, она в нашей Конторе — без году неделя. Всего-то годика три с половиной, как влилась в славные Ряды.
— Обманываете вы меня, отче, — обиделась Аль. — Грех это.
— Вот те крест! — картинно перекрестился на старообрядческий манер Амвросий. — Делать мне больше нечего, как обманывать молоденьких и симпатичных девиц. Три с половиной года, штатским гадом буду…. Дело было так. В туманном городе Лондоне, негаданно и нежданно, объявился кровавый маньяк. Оговорюсь, не простой маньяк, а подземный. Безобразничал, тварь позорная, только находясь на территории лондонского метрополитена. То бишь, резал-убивал женщин облегчённого поведения, подражая знаменитому Джеку Потрошителю. Английская полиция с ног сбилась, но преступника так и не смогла поймать. Руководство Скотланд-Ярда, воспользовавшись мудрым советом тамошней королевы, обратилось за помощью в Москву. Наши отправили в Лондон спецгруппу во главе с подполковником Артёмом Беловым. Маньяка, понятное дело, выследили, изобличили, поймали и обезвредили. Но дело, собственно, не в этом…. Мариночка тогда обучалась на последнем курсе одного из лондонских Университетов, причём, по весьма скучной и прозаической специальности: — «Торговый и стратегический маркетинг на развивающихся и конкурентных рынках». Обучалась, веселилась, ходила на студенческие вечеринки, а о романтической доле «рыцарей плаща и кинжала» даже и не мечтала. Но, вот, случилось очередное зверское убийство, и следы привёли доблестных сыщиков в студенческое общежитие. Так Манюня и познакомилась со старшим лейтенантом ГРУ Евгением Кузнецовым, армейское прозвище…. Э-э, стоп. Это уже лишнее. Кузнецов и Кузнецов…. Значится, познакомилась, влюбилась, разговорила — под жаркие поцелуйчики — доверчивого Женьку, после чего активно подключилась к поиску означенного маньяка и оказала спецгруппе бесценную помощь. Потом была весёлая свадебка, полугодичные закрытые курсы при российском ГРУ, получение звания младшего лейтенанта и зачисление в специализированное подразделение…
