Екатерина Оленева - Чародейка
Они целовались.
Плащ упал в мягкий чернозем, припорошенный поседевшей травой. Холод, спотыкающейся о разгорающуюся страсть.
- Люблю тебя! – Выдохнула девушка. - Ты – жалящее солнце, что на небе лишь одно. Я буду жить тобой, умру с твоим именем на устах. И стану помнить тебя в следующих воплощениях!
Молодой человек улыбался чуть снисходительно:
- Ну, конечно. Любовь до гроба, как же иначе?
Рай передернул плечами, отстраняясь. Джайна обиженно отодвинулась.
Следует ли навязываться тому, кто тебя не любит? Не правильнее ли просто уйти? Наплевав на договоры, на мучительную любовь? Обрести счастье Горивэи: дорогу, ведущую в никуда, пересекающую Вечность, светлую от звезд? Одинокую и ясную тропу Долга?
Но проблема-то в том, что ей не нужны ни дороги, ни звезды. Ей нужен Рай. Его глаза: темные, насмешливые, злые, задумчивые, пылающие сладострастием или колющие насмешкой оказались жестоким капканом, из которого сердце Джайны выбраться не могло.
Глава 7
Свадьба
Утро выдалось холодным и ясным. Небо выглядело гладким шелком, по которому катилось наливное солнечное яблочко.
Согласно с людскими обычаями до храма Триды, где должен был состояться обряд, Джайна с Раем ехали в разных каретах.
Как только дверца за спиной закрылась, на сиденье, к изумлению Серебристой Кошки, сопровождаемая темным мерцанием, возникла фигура демона:
- Привет. – Усмехнулась Тень. - Помнишь меня?
Джайна почувствовала, как под перчатками от волнения мокнут ладони. Отпираться бесполезно – демон прекрасно знает, что их встречу невозможно забыть.
- Должок за тобой, красавица. Скоро встретимся, возлюбленная моя Джайна. Чтобы быть вместе, - навсегда…
Фигура исчезла. Только стена темнела, обитая ворсистым бархатом. Карета мягко покачивалась на рессорах.
Свадебный картеж продвигался медленно. Толпы людей тормозили движение. Перекошенные рожи, пахнущие луком, перегаром, кислой капустой, мелькали за окном, заглядывали внутрь. Джайну обуревало желание, распахнув дверь, вскочить на лошадь и унестись как можно дальше, оставив позади всю эту показательную, совершенно никчёмную часть.
Наконец прибыли на место. Площадь огласилась радостным ревом. В небо летели мужские шляпы и женские чепчики. Люди решили забыть о ненависти к избраннице любимого принца; о том, что она принадлежала к сомнительной полудемонической расе. Народ радовался, светло, открыто и немного пугающе.
Джайна, рука об руку с женихом, во главе длинной процессии направилась к храму. Они остановилась у горящего треугольного аналоя, над которым возвышались фигуры трёх жриц в белом – традиционная одежда служительниц Богини-Хранительницы.
- Является ли ваше желание стать мужем и женой искренним и продуманным?
- Да, - отвечала Джайна.
- Да, - кивнул Рай.
- По доброй ли воле вы согласились связать себя брачными узами?
- Да, - слетело с губ Джайны.
- Да, - прошелестел вдогонку Рай.
- Отдаете ли вы отчет в нерушимости даваемых клятв?
- Да, - отвечали молодые.
- Протяните над огнем руки! – Велела Жрица.
Оранжевый язык пламени окрасился белым цветом. На руках молодоженов, синим проступила татуировка с изображением птицы, широко раскинувшей крылья. Над птицей всходило солнце.
- Объявляю вас мужем и женой, – торжественно заявила жрица.
Почувствовав напряжение, исподволь овладевающее Джайной, Рай обнял жену за талию, когда они спускались по ступеням, направляясь на места, предназначенные молодым.
- Люблю тебя, - шепнула Джайна.
-От частого употребления слова теряют смысл, - немного снисходительно, уклончиво улыбнулся Рай. – Взгляни лучше, как прекрасно танцует вон та танцовщица.
Джайна раздраженно. И замерла.
Танцовщицей оказалась Горивэя.
***
Сестра излучала чувственность и самоуверенность. Бледное тело словно нарядилось в водяные струи, прозрачные и одновременно непроницаемые для взгляда. Похожие на сверкающий морозный иней, локоны, высоко забранные, каскадом стекали вниз, вздрагивая и шевелясь в такт по-змеиному гибким движениям тела. Девушка казалась драгоценностью чистой воды, резко контрастируя с грубым помостом, крикливо-пестрой актерской братией, их дешевыми блестками и вечной гонкой за вдохновением и признанием.
Горивэя вся, от взмаха руки, изгиба талии, вздоха-выдоха являлась Вдохновением. Музой. Страстью.
Чтобы не любоваться ею, нужно родиться слепым. Чтобы не тянуться, - человеком, лишенным мечтаний, души и тела.
Музыка, тягучая, медленная и удушливая, словно любовь, стихла. Летящим, порывистым, словно шквалистый ветер, движением, Горивэя направилась в сторону царственных нареченных, игнорируя охрану.
Принц жестом приказал пропустить танцовщицу.
- Вы прекрасно танцуете, - милостивой улыбкой приветствовал он её. - Столь прекрасно, что я могу походатайствовать о месте для вас в «Королевском Театре».
- Думаю, что с королевской милостью можно повременить, - Горивэя сорвала с лица маску.
Рай невольно отшатнулся, увидев двойника жены.
- Вот так сюрприз, - хмыкнул он, поворачиваясь к Джайне.
Серебреная Тигрица неподвижно замерла на троне, пытаясь преодолеть яростную бурю. Ревность только ярче разгоралась при виде взглядов, которыми обменивались муж и сестра.
Горивэя тревожно поежилась:
- Ты не рада видеть меня, Джайна?
Джайна принудила себя шагнуть вперед и раскрыть объятья.
Сестры обнялись.
- Ужасное платье, - лукаво шепнула Горивэя на ухо Джайне.
- Дурацкий танец, - парировала Джайна.
Горивэя лукаво усмехнулась:
- А вот твоему мужу, кажется, понравилось. Ваше Величество, - обернулась Горивэя к Раю, протягивая ему руку. - Потанцуйте со мной.
Рай покорно последовал за нею, словно Горивэя имела право требовать повиновения.
У Джайны возникло ощущение чего-то ужасно-непоправимого.
Темное лицо Рая, сосредоточенное, серьезное и напряженное, выражало настороженное внимание. О, как часто Джайна видела подобное выражение на лицах других мужчин!
Что такого в этой порывистой и свободолюбивой кошке, что все головы поворачиваются ей вслед? Безжалостная, жестокая, легкомысленная; вся – порыв и призыв; неудержимая и недосягаемая, - чем она так привлекательна для мужчин?!
Эти двое, самые дорогие, самые близкие, - рядом…
Взгляды из-под ресниц: кокетливый и вызывающий – у неё. Злой, затравленный, упрямый – у него.
Джайна старалась держать себя в руках, но грудь невольно поднималась выше и чаще.
Она – королева. И стоит на самой вершине горы: узком шпиле, открытым всем ветрам, молниям, дождям. Какие бы кошки и собаки не дрались в сердце, нужно быть сильной. Она – не муза. Не вдохновение. Она – просто Джайна, теперь – Трионская.
