Олег Верещагин: - Путь домой. Книга вторая
— Да, правда… — Сергей почесал висок. — Точно… Всё равно на нервы действует… Ладно, разошлись.
Мы вновь зашагали в разные стороны. В темноте по-прежнему разносились крики о помощи, но я уже и сам понял — никто там на помощь звать не станет. Крики больше не напрягали, просто раздражали, а человеческого в них оставалось всё меньше и меньше. Словно магнитофон тянул ленту, а по временам наоборот — «убыстрялся». Очевидно, Вендихо это понял, потому что вопли наконец стихли, как оборвало.
Интересно, чьим голосом кричал он по-французски? Кто был (или кто была?… Не поймёшь по голосу…) этот француз, погибший здесь? Я подбросил в нескольких местах хвороста в костёр, зевнул. Зевок вышел нервным, каким-то собачьим.
— Олег! — окликнули меня. Оклик раздался спереди, из-за цепочки костров, и голос был знакомым; я не успел задуматься — чьим, потому что оклик повторился: — Олег! Поди сюда!
Блин! Я выругался мысленно. Кто-то всё-таки вылез за ограждение! Не иначе как этого кого-то заела стыдливость, и он решил помочиться в темноте! Ведь говорил же, предупреждал, требовал! Надо идти, вытаскивать — куда кто там влетел? Рядом совсем кричат, минута туда, минута обратно — быстро обернусь…
Так. Стоп. А куда это я?!
Этот вопрос я задал себе, уже примериваясь к прыжку через костёр. Помотал головой, рукой потёр лицо. Оглянувшись через плечо, я внимательно пересчитал всех наших. Конечно же, все были на месте!
В чаще раздался пронзительный, жуткий вой, бешено захрустели кусты — через них кто-то ломился, прямиком ко мне, явно намереваясь пробить костёр. Я шарахнулся назад, выхватывая оружие… но всколыхнувшая лес волна резко улеглась.
— Выходите, — раздался глухой, вездесущий голос, на этот раз говоривший по-русски. — Выходите сюда, хватит играть со мной. Всё равно вам не уйти теперь из долины, я получу вас всех, так облегчите свою гибель сами, придите ко мне!
— Иди сюда сам! — крикнул Сергей. — Что, обжечься боишься?!
— Не говори с ним! — рявкнул Басс. — Не обращайте внимания вообще!
Кое-кто из наших, похоже, проснулся, но явно не воспринял происходящее — повозился и удрых снова. Голос умолк, вместо него начали раскачиваться деревья. Сперва слегка, потом — всё сильней и сильней, пока шум ветвей не слился в страшный рёв, теперь уже перебудивший всех. Ребята и девчонки вскакивали, хватаясь за оружие и озираясь. Я, перекрикивая гвалт, заорал:
— Всё нормально! Просто под утро хозяин долины решил повеселиться как следует! Ложитесь! Ложитесь, спите, всё хорошо!
Шум, кстати, улёгся почти тут же. Наши укладывались дольше, но в конце концов затихли и они. Мы снова возобновили своё движение по кругу. Шорохи и треск по-прежнему преследовали нас, их сопровождал тихий, уходивший в неслышимость, вой, от которого начинало ломить виски, а в затылок отдавалась резка боль. В какой-то момент я заметил, как Олег собирается перебираться через огонь, но Басс дёрнул его обратно. Крыгин дико посмотрел вокруг, признался:
— Вот ведь… Почудилось — Ленка оттуда зовёт.
— Вон твоя Ленка спит! — Басс потряс его за плечи. Олег улыбнулся:
— Вижу, вижу, я в порядке… Вот ведь гадина! Чуть не выманил… Слышишь, ты, сука?! — заорал он в темноту. — Я тебе…
— Заткнись! — прошипел я. — Всё! Тихо! Работаем дальше!
Вендихо не унимался. Очевидно, он чувствовал, что скоро рассвет (стоп, а ведь на американский отряд он днём навалился — надо не забывать…) — и решил нас донять. Из леса выходили слепые олени, двигавшиеся, как манекены, на прямых ногах. От них веяло запахом гниения, между задних копыт волочились чёрные, спутанные клубки внутренностей. Этой нечисти собралось целое стадо. Смотреть на них было тягостно, не страшно, а отвратно до тошноты. Кончилось тем, что Сергей начал швырять в них головёшками и разогнал. Вместо этого начался вокруг мяв, рёв и вой, кто-то шарахался с дерева на дерево и даже пролетал над поляной, над костром, заставляя пригибаться. Но где-то далеко за озером медленно начинала разгораться полоска зари — и вакханалия вокруг костра пошли на спад. Но, прежде чем она прекратилась окончательно, произошло ещё кое-что.
Я как раз раскочегаривал пригасший в одном месте костёр, когда ощущение взгляда стало непереносимым, и я, вскинувшись, схватился за наган. Прямо за пламенем высилась тёмная фигура — точнее я не мог ничего рассмотреть, взгляд как-то странно соскальзывал с неё, как вода с промасленной ткани, и только два светящихся мертвенно-зелёным светом диска висели перед моим лицом.
Это только начало, услышал я у себя в голове.
* * *Утром был мороз, и немаленький. Стало ясно, что наступила осень. Воздух меж деревьев стоял (именно стоял) тихий и прозрачный, как стекло. Висела белёсая паутина. Конечно, можно было не сомневаться, что день вновь будет тёплым, но так же несомненно было и то, что накатывает зима. Может быть, не такая суровая, как в старушке Европе, но — зима.
Я не выспался, хотя после смены смог достаточно спокойно поспать ещё два часа. Вообще, если честно, все приключения, пока их переживаешь — это смертный страх или столь же смертная скука (вроде бесконечных пеших переходов). Но во-первых, как ни странно, потом вспоминаются только немногочисленные, но по-настоящему яркие моменты. А во-вторых — без этих приключений адреналин в кровь перестаёт поступать совершенно. Растительное существование…
— Раз пошли на дело -
Выпить захотелось… — бурчал Игорь, затягивая ремни сапог. — Что-то холодно, Олег…
Что-то стало холодать.
Не пора ли нам поддать?
— Алкогольную тему отставить, — я зашарил по земле в поисках «сбруи». — А, вот… Доброе утро, Тань.
— Не очень доброе, — она села, ёжась. — Сны такие мерзкие снились… или наяву было, чёрт его знает… Ты в лес уходил?
— Ты что? — поразился я.
— Значит, снилось, — вздохнула она. — Ой, как холодно-то… Мороз, что ли?
— Невероятно точное замечание, — заметил Олег Крыгин.
— Так, никому никуда из лагеря не отходить! — гаркнул я, будя тех, кто ещё спал. — Если кому приспичило до «немогу» — собираться группами не меньше чем по пять человек и опять-таки далеко не отходить!.. Лен, когда завтрак будет?
— Будет, — туманно ответила Власенкова. — Олег, поохотиться бы сегодня. Свежее мясо нужно…
— Не только нам, поэтому перебьёмся сухпайком, — отрезал я. — Да вставайте же, наконец!
Мой вопль привёл наконец в действие всех. Реанимированный костёр разгорелся, утренний холод отступил, послышались шутки и подначки.
— Вообще-то если сегодня ночью мы видели всё, на что Вендихо способен…
