Аркадий и Борис Стругацкие - Мир Полудня (сборник)
– Ну? – сказали мы одновременно.
Вандерхузе снова помолчал, потом махнул рукой.
– Срам, – сказал он. – Есть, оказывается, одно такое правило. Вернее, было. В старом «Своде инструкций». В новом – нет. Откуда мне было знать? Я же не историк.
Он надолго задумался. Майка нетерпеливо поерзала.
– Да, – сказал Вандерхузе. – Так вот, если ты потерпел крушение на неизвестной планете, населенной разумными существами – негуманоидами либо гуманоидами, но пребывающими в стадии ярко выраженной машинной цивилизации, – ты обязан уничтожить все космографические карты и бортовые журналы.
Мы с Майкой переглянулись.
– Этот бедняга, командир «Пеликана», – продолжал Вандерхузе, – наверное, здорово знал старинные законы. Ведь этому правилу, наверное, лет двести, его выдумали еще на заре звездоплавания, выдумали из головы, стараясь все предусмотреть. Но разве все предусмотришь? – Он вздохнул. – Конечно, можно было догадаться, почему с бортжурналом произошла такая штука. Вот Комов и догадался… И вы знаете, как он реагировал на мое сообщение?
– Нет, – сказал я. – Как?
– Он кивнул и перешел к другим делам, – сказала Майка.
Вандерхузе посмотрел на нее с восхищением.
– Правильно! – сказал он. – Именно кивнул и именно перешел. Я бы на его месте целый день радовался, что я такой догадливый…
– Что же это, значит, получается? – сказала Майка. – Значит, либо негуманоиды, либо гуманоиды, но на стадии машинной цивилизации. Ничего не понимаю. Ты что-нибудь понимаешь? – спросила она меня.
Меня очень забавляет эта манера Майки с гордостью объявлять, что она ничего не понимает. Я и сам так поступаю частенько.
– Они подъехали к «Пеликану» на велосипедах, – сказал я.
Майка нетерпеливо отмахнулась.
– Машинной цивилизации здесь нет, – пробормотала она. – Негуманоидов здесь тоже нет…
Голос Комова по интеркому провозгласил:
– Вандерхузе, Глумова, Попов! Прошу явиться в рубку.
– Началось! – сказала Майка, вскакивая.
Мы гурьбой ввалились в рубку. Комов стоял у стола и вкладывал в пластиковый чехол портативный транслятор. Судя по положению переключателей, транслятор был подключен к бортовому вычислителю. Лицо у Комова было непривычно озабоченное, какое-то очень человечное, без этой своеобычной, оскомину набившей ледяной сосредоточенности.
– Сейчас я выхожу, – объявил он. – Первый сикурс. Яков, вы остаетесь за старшего. Главное: обеспечить непрерывное круговое наблюдение и бесперебойную работу бортового вычислителя. При появлении аборигенов немедленно известить меня. Рекомендую установить у обзорных экранов трехсменную вахту. Майя, ступайте к экранам прямо сейчас же. Стась, там мои радиограммы. Передайте их как можно быстрее. Я думаю, нет надобности объяснять, почему никто не должен выходить из корабля. Вот и все. Давайте за дело.
Я подсел к рации и принялся за дело. Комов и Вандерхузе о чем-то негромко говорили у меня за спиной. Майка на другом конце рубки настраивала экраны кругового обзора. Я перебрал радиограммы. Да, пока мы решали философские проблемы, Комова здесь здорово теребили. Почти все его радиограммы были ответами. Иерархию срочности, за неимением специальных указаний, я устанавливал сам.
ЭР-2, КОМОВ – ЦЕНТР, ГОРБОВСКОМУ. БЛАГОДАРЮ ЗА ЛЮБЕЗНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ, НЕ СЧИТАЮ СЕБЯ ВПРАВЕ ОТРЫВАТЬ ВАС ОТ БОЛЕЕ ВАЖНЫХ ЗАНЯТИЙ, БУДУ ДЕРЖАТЬ ВАС В КУРСЕ ВСЕХ НОВОСТЕЙ.
ЭР-2, КОМОВ – ЦЕНТР, БАДЕРУ. ОТ ПОСТА ГЛАВНОГО КСЕНОЛОГА ПРОЕКТА «КОВЧЕГ-2» ВЫНУЖДЕН ОТКАЗАТЬСЯ. РЕКОМЕНДУЮ АМИРЭДЖИБИ.
ЭР-2, КОМОВ – БАЗА, СИДОРОВУ. УМОЛЯЮ, ИЗБАВЬ МЕНЯ ОТ ДОБРОВОЛЬЦЕВ.
ЭР-2, КОМОВ – ЕВРОПЕЙСКИЙ ПРЕСС-ЦЕНТР, ДОМБИНИ. ПРИСУТСТВИЕ ЗДЕСЬ ВАШЕГО НАУЧНОГО КОММЕНТАТОРА СЧИТАЮ ПРЕЖДЕВРЕМЕННЫМ. ЗА ИНФОРМАЦИЕЙ ПРОШУ ОБРАЩАТЬСЯ В ЦЕНТР, КОМИССИЯ ПО КОНТАКТАМ.
И так далее, в том же духе. Штук пять радиограмм было в Центральный информаторий. Этих я не понял.
Работа моя была в самом разгаре, когда дешифратор снова заверещал.
– Откуда? – спросил меня Комов с другого конца рубки. Он стоял рядом с Майкой и осматривал окрестности.
– «Центр, исторический отдел…» – прочитал я.
– А, наконец-то! – сказал Комов и направился ко мне.
– «…ПРОЕКТ «КОВЧЕГ», – читал я. – ЭР-2, ВАНДЕРХУЗЕ, КОМОВУ. ИНФОРМАЦИЯ. ОБНАРУЖЕННЫЙ ВАМИ КОРАБЛЬ РЕГИСТРАЦИОННЫЙ НОМЕР ТАКОЙ-ТО ЕСТЬ ЭКСПЕДИЦИОННЫЙ ЗВЕЗДОЛЕТ «ПИЛИГРИМ». ПРИПИСАН К ПОРТУ ДЕЙМОС, ОТБЫЛ ВТОРОГО ЯНВАРЯ СТО СОРОК ЧЕТВЕРТОГО ГОДА В СВОБОДНЫЙ ПОИСК В ЗОНУ «Ц». ПОСЛЕДНИЙ ОТЗЫВ ПОЛУЧЕН ШЕСТОГО МАЯ СТО СОРОК ВОСЬМОГО ГОДА ИЗ ОБЛАСТИ «ТЕНЬ». ЭКИПАЖ: СЕМЕНОВА МАРИЯ-ЛУИЗА И СЕМЕНОВ АЛЕКСАНДР ПАВЛОВИЧ. С ДВАДЦАТЬ ПЕРВОГО АПРЕЛЯ СТО СОРОК СЕДЬМОГО ГОДА ПАССАЖИР: СЕМЕНОВ ПЬЕР АЛЕКСАНДРОВИЧ. АРХИВ «ПИЛИГРИМА»…»
Там было еще что-то, но тут вдруг Комов засмеялся у меня за спиной, и я с изумлением обернулся к нему. Комов смеялся, Комов сиял.
– Так я и думал! – торжествующе сказал он, а мы все смотрели на него, разинув рты. – Так я и думал! Это человек! Вы понимаете, ребята? Это человек!
Глава пятая
Люди и нелюди
– Стоять по местам! – весело скомандовал Комов, подхватил футляры с аппаратурой и удалился.
Я посмотрел на Майку. Майка стояла столбом посередине рубки с затуманенным взором и беззвучно шевелила губами – соображала.
Я посмотрел на Вандерхузе. Брови у Вандерхузе были высоко задраны, баки растопырились, впервые на моей памяти он был похож не на млекопитающее, а на черт-рыбу, вытащенную из воды. На обзорном экране Комов, обвешанный аппаратурой, бодро шагал к болоту вдоль строительной площадки.
– Так-так-так! – произнесла Майка. – Вот, значит, почему игрушки…
– Почему? – живо поинтересовался Вандерхузе.
– Он с ними играл, – объяснила Майка.
– Кто? – спросил Вандерхузе. – Комов?
– Нет. Семенов.
– Семенов? – удивленно переспросил Вандерхузе. – Гм… Ну и что?
– Семенов-младший, – нетерпеливо сказал я. – Пассажир. Ребенок.
– Какой ребенок?
– Ребенок Семеновых! – сказала Майка. – Понимаете, зачем у них было это шьющее устройство? Чепчики всякие там, распашоночки, подгузнички…
– Подгузнички! – повторил пораженный Вандерхузе. – Так это у них родился ребенок! Да-да-да-да! Я еще удивился, где они подцепили пассажира, и вдобавок однофамильца! Мне и в голову… Ну конечно!
Запел радиовызов. Я машинально откликнулся. Это оказался Вадик. Говорил он торопливо и вполголоса – видно, боялся, что засекут…
– Что у вас там, Стась? Только быстро, мы сейчас снимаемся…
