Наблюдатель (СИ) - Широков Даниил

Мира была слишком далеко, чтобы оказать подопечным помощь. Да и её сейчас, прямо скажем, заботило немного другое. Чародейка, покинув земли Сенстонии, изучала в своей старой лаборатории новую чуму, вспыхнувшую на территории кланов гномов. Фолл, с другой стороны, был ближе — а потому двигался навстречу отряду, надеясь застать их до того, как они попадут в Никке. Для этого был ряд причин — одну из которых назвал ребятам с легионерами Фарион.

— Город пылает, — щёлкнув клювом, протянула грозовая сова. — La révolution… Я почувствовал белый эфир — большой объём. Бунтуют бедные районы, вся западная половина Никке…

— Млять… — кратко выругался Маркус. — Хочешь сказать, что внутрь мы не попадём?

— Я этого не говорил, guerrier, — подвигал головой вправо влево Фарион. Янтарные глаза вспыхнули, как бы вежливо попросив не перебивать. — Насколько известно, четвёртые врата, через которые мы хотели пройти изначально, находятся со стороны районов богачей. Потому сей путь исключать нет нужды, важно лишь учесть, что ситуация нестабильна — так, что prêtres пришлось вмешаться. Что же до причин бунта… Мне неизвестно. Множество paysans на улицах с оружием в руках, а церковь устраняет их с особым… La ferveur, хочу заметить.

Рвением.

— Бунт в такое время… — устало вздохнул Маркус, потирая лоб. — Словно продажи людей нам было мало. Судя по всему, все наши информаторы либо убиты, либо скрылись — вполне вероятно, второе. Точки отхода и схроны тоже могли быть скомпрометированы — а значит, нам теперь даже идти некуда… Чёрт!

— Держи себя в руках, — буднично протянула Лори, откашливаясь. — Кхм… Фарион, как думаешь, кто в итоге победит? Может, бунт закончится ещё до того, как мы подойдём к Никке…

— Сомнительно, madame, — опустил клюв тот. Собравшиеся возле костра люди обречённо переглянулись. — Церковники применяют боевые чары, не сдерживающие. Кажется, будто в их интересах подавить la révolution силой. Ох, да, прошу меня простить — причины мне всё-таки неизвестны, но я слышал кое-что, пролетая над толпой. Они кричали что-то о ложном боге… Забавное la manifestation, должен признать. С учётом того, что Бог в Крэйне только один. Так, paysans выглядели, словно их одолела иллюзия — такая, что двигает безумцами… И héros.

Он перевёл взгляд на Арта, едва заметно покачав перьями.

— Бунт, который поднял сильный чародей, — решила пораскинуть мозгами Лори, слегка наклонив голову и прикрыв глаза. — Ты думаешь, это как-то связано с политикой?

— Увы, madame, — щёлкнул клювом Фарион. — То мне неведомо.

Кружил по лагерю снег, резал лица льдинками ветер и едва-едва пробивалось сквозь поднимавшуюся бурю солнце Крэйна. Сев плечом к плечу, люди восстанавливали силы для последнего рывка. То и дело в белоснежном потоке показывались тёмные силуэты солдатов Ирис, завершавших очередной обход по периметру. Холод пробирался под плащи, хваткой мертвеца впиваясь в кости и тела стойких воинов. Лори использовала все восстановленные силы на исцеление, оставив немного на самый крайний случай. И для того, чтобы не упасть на месте, конечно. Отряд держался, но продолжаться это могло не долго. Если они не выдвинутся в ближайшее время, Никке утонет в снегу… И в пламени бунта.

Неизвестно, что вообще произойдёт быстрее.

— Маркус, что мы вообще знаем о положении в Никке? — обратилась к замолчавшему лидеру легионеров Лори. — Чем больше деталей о его внутренней политике, тем лучше. Возможно, у нас получится сложить общую картину…

— Шаг первый — понять, шаг второй — действовать в соответствии с обстановкой, — ухмыльнулся мужчина. — Когда-то Фолл твердил это каждый божий день. А потом мы взяли — и записали это в кодекс Легиона…

— К делу, — поёживаясь, попросила его чародейка.

Маркус, поморщившись от боли, пронзавшей всё его тело каждый раз, когда он пытался подвинуться самостоятельно, начал повествование. Вкратце — он объяснил взаимоотношения между богатыми, бедными и церковью в Никке. Богачи вовсю использовали крестьян и оплачивали стражу, обеспечивая себе безопасность. И в то же время защищая сам город: всё-таки большой бюджет на стражников означал минимальный риск нападения тварей. Бедняки, хоть и жили в относительном достатке, чувствовали себя обделёнными. Что забавно, они надеялись, что Империя придёт сюда и наведёт свои порядки. Сангвин проводил жёсткую, но справедливую политику — любой труд вознаграждался в соответствии с затраченными усилиями вне зависимости от статуса и социального положения.

Правда, Империя уже была в Никке — номинально, в виде одного отделения императорской канцелярии. Единого правителя у города не было — только чистый капитализм, если можно так выразиться. У кого золото — у того и власть. Богачи делили этот пьедестал с церковью — а последние, в свою очередь, держали бедняков в узде. По логике вещей, бунтарские настроения витали там довольно давно, но никто не ожидал, что всё вспыхнет столь быстро и с такой яростью. Что-то послужило последней каплей в чаше терпения народа, но что — оставалось загадкой в виде фразы о ложном боге. Если это и впрямь была иллюзия, а не внушение, то она, должно быть, была наложена очень сильным магом. Раз уж даже церковь не сумела её уничтожить.

Таким образом, стали очевидны две вещи. Первое — бунт не был выгоден ни церкви, ни богачам, а значит, начали его не они. Простой вывод, но довольно важный. Второе — если жрецы вместо спасения людей, как им полагается по должности, начали вырезать бунтовщиков, то о бунте они, скорей всего, знали и заранее подготовились. Что странно, ведь вскоре должен был состояться аукцион чёрного рынка — из чего и был сделан вывод об отсутствии выгоды для церкви. Вся ситуация в целом выглядела странной — от начала и до конца. Ирис предположила, что в Никке образовался некий культ, о котором и узнала церковь. Но было слишком поздно — а потом вспыхнула революция.

С этой версией согласилась и Лори, хотя Маркус отнёсся к ней скептически. Культисты с верой, отличной от единой и принятой по всей Авроре, уничтожались на месте. Вырезались вместе с семьями — всегда, без исключения. Потому что у церкви были доказательства существования Бога, и они рьяно противились всем, кто говорил об иных божествах. Грубо говоря, единая религия стала такой не просто так. Арт с Ирис были явным тому доказательством — ведь они лично встречались с тем самым существом. Идиотизмом было полагать, что Он разрешит в своём мире религию, отличную от той, что проповедовала веру в него. И опять же, если это не культ, а сильная иллюзия…

Отряд терялся в догадках, решив спустя некоторое время отложить их на потом. Погрузившись на повозку, они продолжили путь сквозь буран, обмотав свободными плащами ещё и головы, оставив только прорези для глаз. Холод стал невыносим, и многие раненные начали сражение уже с подступавшим сном. Одно погружение в который — и воины рисковали не проснуться. Поэтому переговаривались, буквально лоб в лоб, лишь бы не заснуть. Постепенно им стало уже плевать на то, что происходило в Никке, всем просто хотелось в тепло, подальше от несносной погоды. Ирис, продолжительное время державшая солдат поблизости, отключилась, положив голову на плечо Арта, погрузившегося в себя.

Лори смотрела, как один за одним исчезают в буре призванные воины в полном обмундировании. Осталась лишь пара — тех, что тащили сани с ящиками. Точно, им ведь нужно будет позаботиться и об эльфах, которых вёз Эстебан. Как решить этот вопрос в текущей ситуации, было непонятно. Маркус разминал руки, пытаясь согреться, а Кирагас, напрягая глаза, пытался разобрать дорогу впереди. Эльфа давно пробрал озноб — но он продолжал управлять лошадьми, понимая, что без него отряд просто встанет. Те легионеры, что ещё стояли на ногах, получили серьёзное обморожение. Их отогревал Фарион, спрятав потерявших сознание мужчин под крыльями. Битва с холодом и бураном продолжалась, и пока что ей не было видно ни конца, ни края.

— Шеф! Дамиан… Он… — повысив голос, позвал Маркуса один из легионеров, закутанных в плащ. Отбросив мысли, посещавшие его, мужчина перевёл взгляд на подчинённого. И скрипнул зубами, увидев молчаливое сожаление во взгляде. Посмотрев на воина, лежавшего в проходе, на который указывал товарищ, Маркус покачал головой.