Леонард Карпентер - На запретном берегу
Оглядевшись, Конан увидел Нк'ча. Несмотря на протесты киммерийца, тот полез-таки в пещеру вместе с ним, не желая отставать ни на шаг. Теперь чернокожий людоед лежал на камнях лицом вниз, закрыв голову руками. От него невозможно было добиться ни слова, кроме бесконечного: "Джавала! Великий Джавала!"
Заглянув в распахнутые двери, Конан увидел слабый отсвет на дальней стене и поспешил туда. Проходя быстрым шагом по коридору, он успел заметить, что повсюду здесь валяются черепа каких-то маленьких зверьков, а пол засыпан едко пахнущим порошком.
Пламя снова сверкнуло на стене, и Конан поспешил туда, предположив, что это отсвет факела Каспиуса. Длинный коридор, уводящий в глубь строения, будил неприятные воспоминания о стигийской гробнице, в которую, раз побывав, Конан не спешил возвращаться. Оглянувшись, он увидел квадратный кусочек синего неба в дверном проеме. Конан замедлил шаги.
— Каспиус, ты здесь? Мы нашли лотос!
Словно в ответ на его окрик, впереди снова мелькнуло пламя, и у Конана больше не было сомнений: это действительно факел, и его держал в руке один из оставленных при Каспиусе солдат. Вдали показались три тени, вынырнувшие из какого-то бокового коридора.
— Давайте выходите! — крикнул Конан. — Это дурное место! Лучше нам убраться отсюда поскорее. Там, наверху, целые заросли лотоса, ребята рвут его не покладая рук! Скоро сможем возвращаться в Баалур — с полными мешками цветов!
— Прекрасные вести! — отозвался Каспиус, шагавший меж двух своих стражей. Я тут попытался кое-что осмотреть — это будет для вас любопытно, Конан. Идите сюда и взгляните!
Лекарь говорил, указывая на что-то у себя за спиной. Шемиты, сопровождавшие его с факелами в руках, выглядели так, как будто только что увидели саму смерть. Конан выругался и пошел посмотреть, что же такое обнаружил придворный лекарь.
Троица стояла на краю бассейна, наполненного горячей водой — это Конан мог определить даже с расстояния в несколько шагов. Вокруг по стенам были развешаны горящие лампы, скорее сгущавшие темноту, чем рассеивавшие ее. На поверхности воды плавало нечто невероятно похожее на яйцо, острое с одного конца и тупое с другого, — но в пять раз больше человеческого роста. Оно чуть покачивалось на мелкой волне бассейна, но выглядело так, словно было каменным.
Внезапно прямо на глазах у людей по скорлупе пошла огромная трещина. Раздался треск, появилась новая трещина, за ней еще одна и еще. Выглядело это так, как будто на свет собирается вылупиться птенец птицы Рух.
— Мне кажется, мы присутствуем при рождении чего-то необычайного, — торжественно проговорил Каспиус, глядя на то, как птенец — или кто бы то ни был — раскачивает яйцо, силясь взломать скорлупу. На лице старого лекаря не было и тени страха, одно лишь любопытство ученого. — Мне рассказывали, что именно так появляются на свет новые миры — начиная с яйца, затем превращаются в червя, затем в рыбу, затем в человека. Давайте задержимся и посмотрим, что будет.
Но Конан почему-то не разделял восхищения Каспиуса. Он чувствовал, что нечто, появляющееся сейчас на свет, представляет собою скорее опасность, чем подходящий объект для наблюдения. Внезапно скорлупа распалась надвое, и в воду вывалилось что-то бесформенное. Оно плеснуло по воде хвостом, и Конан уже было подумал, что лекарь оказался прав, но тут на краю бассейна появилась гигантская морда, вся в темной слизи, и из воды выпростались две когтистые лапы.
— Назад! — взревел Конан, отпихивая от воды солдат.
Но Каспиус, спокойно стоящий у самого бассейна, и не думал уходить.
— Смотрите, смотрите! — все более воодушевляясь, говорил он. — Плавники превратились в лапы. Отсюда мне видно, как у него укорачиваеся хвост! Оно меняется с каждой секундой!
Но Конан не желал смотреть на то, как отваливается хвост у непонятного чудовища. Руки у него были заняты цветами, поэтому киммериец кивнул стражам:
— Хватайте его и волоките отсюда! Хватит, насмотрелись!
Солдаты шагнули ближе к лекарю и уже подхватили его под руки, но чудовище в бассейне тоже не теряло времени даром. Рванувшись вперед со скоростью ящерицы, оно мигом оказалась на краю бассейна. Пасть его уже совершенно оформилась, более того, огромные челюсти были усеяны вовсе не младенческими зубами.
— Видите! — торжествуя, восклицал Каспиус, в то время как двое баалурцев оттаскивали его назад. — Это уже не рыба! Это настоящая ящерица!
— Идем, старик! — тормошил его Конан. — Какая тварь тебя укусила, что ты стоишь здесь и смотришь, как просыпается этот демон?! Ты слышал? Мы нашли лотос! — он сунул благоухающий цветок прямо под нос лекарю. — Пора возвращаться домой!
Вдохнув аромат цветка, Каспиус вдруг замер и одеревенел, на мгновение ослепнув и оглохнув.
Тем временем гигантская ящерица уже полностью вылезла на сушу, по-крокодильи ковыляя вслед за ними. Она была вообще очень похожа на крокодила, но с более короткой пастью и хвостом. В ее извивающихся движениях было еще что-то от рыбы.
Трое мужчин почти волоком тащили обмякшего лекаря по коридору, изредка с тревогой оглядываясь на преследовавшую их тварь. А рептилия с каждым шагом все вытягивалась, конечности ее удлинялись, голова становилась все меньше и круглее. И, хотя монстр по прежнему бежал на четырех лапах, его скорее можно было назвать слоном, а не ящерицей.
Спасительный выход был все ближе, а визг чудовища у них за спиной все больше и больше походил на человеческую речь.
— Вот так в давние времена восставал я из праха, принимая новый облик! Так возвышался я над всеми, так становился богом!
Конан изумленно обернулся, не веря своим ушам. Мало того, что эта тварь разговаривала, — она еще и говорила по-шемитски! Слова невероятного для этих мест языка эхом отскакивали от стен коридора.
Конан, волоча почти бесчувственного Каспиуса, вдруг ощутил, что в этом проклятом месте оживают все страхи и темные сны. Только в ночном кошмаре могло присниться, что рыба превращается в ящерицу, а ящерица — в бога. Подгоняемые страхом, они передвигались быстро, очень быстро, но тварь не отставала ни на шаг — и это тоже очень походило на ночной кошмар. С каждым шагом чудовище становилось все больше, и Конана посетила шальная надежда, что в конце концов оно раздуется до таких раамеров, что не сможет протиснуться в квадратные двери гробницы.
— Отныне знайте и бойтесь меня, смертные, ибо я — Джакала-силурианец! Первым вышел я из моря, чтобы породить плеяду тех, кто вечно правит миром!
Последнее слово прозвучало раскатами грома. Где-то посыпались камни. Огромный язык длиной в человеческую руку змеиным жестом коснулся одного из шемитов. Тот вскрикнул, словно его ужалил в шею скорпион. Шатаясь, он прошел еще несколько шагов по коридору, пока не упал прямо перед разверстой пастью Джакалы. Челюсти сомкнулись, раздался громкий глотающий звук, затем снова послышался громоподобный голос:
![Роберт Говард - За Черной рекой [= По ту сторону Черной реки]](/uploads/posts/books/11728/11728.jpg)
