Юрий Мещанов - Вольница обречённых (СИ)
Тучи рассеялись и открывшееся солнце уже перевалило через зенит, когда Хотен Юрьев, в окружении своих самых преданных бойцов, приготовился к последнему бою. Они стояли во дворе резиденции, огородив себя стеной щитов и копий. С улицы многотысячный хор дружно повторял, разносившийся в жуткой тишине по всему городу возглас: "Ррраз! Ррраз! Ррраз! Рраз!" Каждый выкрик сопровождался ударом тарана в ворота резиденции. Поначалу усилия врага не приносили никакого результата. Но постепенно ворота стали поддаваться. Они хрустели и с каждым новым ударом расшатывались. Наконец петли не выдержали и створки, поднимая клубы пыли, рухнули на землю. В образовавшуюся брешь хлынули пехотинцы Дома Волковых во главе с князем Харитоном. Они набросились на утомлённых ожиданием защитников резиденции, довольно быстро смяли их строй и приступили к уничтожению. Харитон Волков выбил меч из рук Хотена Юрьева и повалил его на землю. Предельный князь попытался протянуть левую руку к валявшемуся рядом топору, но безжалостный хозяин Удольчина пресёк эту попытку, отрубив ему несколько пальцев. Хотен Юрьев прижал окровавленную кисть левой руки к своей груди и закричал от боли. Харитон поставил ему сапог на прикрывавший грудь кожаный панцирь и громко, так, чтобы слышали все вокруг, произнёс:
-- Могущественный предельный князь Густошумья! Я так рад нашей встрече. Помнится, ты хотел, чтобы я платил тебе дань?! Смотри сюда, - он продемонстрировал свой меч, - этот клинок мне подарил твой друг, Пётр Строгов, когда я попросил его о справедливости. Он сказал, что это единственная справедливость, которую он может мне предложить. Так что не взыщи! - Харитон сжал рукоять двумя руками и, вложив в удар вес всего тела, с силой вогнал лезвие прямо в грудь Хотену Юрьеву. Ратники Волковых разразились одобрительными криками.
Через некоторое время в ворота резиденции въехал Всеслав Строгов. С ним были его сын Красимир, придворный хронист, брат Лютогост и полководцы. Он осмотрел сцену побоища и увидев труп князя Юрьева удовлетворённо кивнул. Государь спешился и обратился к своим ратникам и офицерам:
-- Воины! Дом Юрьевых веками честно служил Древгороду, охраняя государство от всех врагов. Но зачем-то они подняли мятеж. И теперь Дом Юрьевых повержен и разгромлен. Я объявляю об отмене дарования Юрьевым титула Большого Дома. Отныне Юрьевы входят в число Малых княжеских Домов и не имеют никаких преимущественных прав перед другими. Густошумье же объявляется коронными землями и управляться будет напрямую моим личным наместником!
Через какое-то время в резиденцию прибыл небольшой отряд сваяльцев, которым Всеслав передал женщин и девиц поверженного Дома Юрьевых. Государь и представитель племенного союза пожали друг другу руки и поклялись соблюдать мир. "Смотрите!" - раздались голоса. Двое бойцов, из числа тех, что были посланы обследовать заключевницу, несли под руки человека. Вернее, это существо когда-то было человеком. В прошлой жизни. Несчастный был одет в сгнившие лохмотья. Его огромная седая борода кишела вшами. Волосы и ногти его были не стрижены много лет. Сморщенная кожа, почерневшая от грязи была покрыта многочисленными гнойниками. В некоторых копошились черви. Смрад от несчастного стоял настолько отвратительный, что морщились даже лошади. "Это Ростих Клыков!" - известие заставило в голос ужаснуться даже бывалых воинов. В памяти ратников и офицеров владыка Камнеграда и предельный князь Хладоручья выглядел совершенно иначе.
Ратники положили освобождённого пленника на землю. Всеслав Строгов наклонился к нему. Миша Воробей тоже подошёл и прислушался. Ростих посмотрел ослепшими от долгих лет пребывания в темноте глазами на клонящееся к закату солнце и даже не сощурился. Превозмогая рвотный позыв, который вызывала ужасающая вонь собеседника, Всеслав сокрушённо проговорил:
-- Ростих, друг мой! Как же так?
-- Всеслав, - полным ртом гнилых зубов улыбнулся князь Клыков. Он не видел своего государя, но узнал его по голосу. - Свобода... Я свободен, - он говорил так тихо, что его слышали только Всеслав и придворный хронист.
-- Да, ты свободен! Сейчас тебя отмоют. Мои лекари поставят тебя на ноги! Ты будешь жить. Мы вновь будем творить историю нашего государства.
-- Нет... Уже нет... Я так ждал этого дня. Сейчас ведь день?
-- Уже скорее вечер.
-- Я ждал... Верил, что ты сможешь победить. Я жил только ради этого дня! Обещай мне кое-что. Чтобы я мог умереть спокойно.
-- Ты не умрёшь, друг мой!
-- Обещай мне! Я уже чувствую, как смотрит на меня Мора.
-- Да, конечно. Что ты хочешь?
-- Мой Дом... Найди кого-нибудь из моих уцелевших родичей. Пусть правят Хладоручьем как прежде. Хранят для державного Дома север нашего государства. Мы заслужили это своей преданностью. Я заслужил это своими страданиями. Обещай...
-- Да, Ростих, я обещаю тебе. Так и будет. Дом Клыковых вновь получит в свою власть Камнеград.
Ростих Клыков испустил дух прямо на руках государя. Всеслав поднялся на ноги и осмотрелся. Никто кроме него самого и Миши Воробья не слышал последних слов главы Дома Клыковых. Слишком тихо он говорил. Видимо не часто ему приходилось разговаривать в подземельях Юрьевых.
-- Ростих, сын Велерада из Дома Клыковых умер. Он до последнего вздоха был верен мне. И попросил меня выполнить его последнюю волю. А своей последней волей он завещал сделать Хладоручье коронной землёй под непосредственным управлением моего личного наместника.
Миша Воробей с удивлением посмотрел на своего повелителя. Но наткнувшись на вопросительный взгляд Всеслава, тут же понял что к чему. И никаких вопросов задавать не стал, сделав нужные пометки на своих дощечках. Армия Всеслава и войско Харитона Волкова занимали город. Со стен и башен ратники скидывали знамёна с зелёным солнцем Дома Юрьевых и вешали вместо них серебряные звёзды Строговых.
***
Найти дружину Петра Строгова в Суломатье оказалось довольно сложно. Поверженный князь не слишком охотно раскрывал своё местоположение. После разгрома войска Вежинского содружества он не мог никому доверять, справедливо опасаясь, что кто-то из его участников может попытаться замириться с Всеславом, выдав государю в качестве платы его мятежного брата. Найти дружину было сложно, но Корнил Шахов справился с задачей, хоть и потратил на поиски пару лишних недель. Всё же две тысячи ратников нельзя упрятать бесследно.
Дружинники приветствовали своего воеводу и жену своего князя. Когда они подъехали к главному шатру, Пётр уже вышел на шум. Вера соскочила с коня и бросилась ему на шею, громко расплакавшись. Корнил Шахов тихо стоял в сторонке, придерживая сидевшую в седле маленькую Раду. Девочка с удивлением и небольшим испугом смотрела на свою маму, которая почему-то плакала всё громче и громче. Пётр попытался её успокоить добрыми словами и поцелуем, но помогло не очень. Вера обнимала мужа и ей было радостно, что наконец-то они вместе, им ничего не угрожает. И с Петром всё в порядке. Одновременно ей было стыдно за свою низость и подлость, ведь она изменяла мужу с его воеводой. Все те долгие недели пути, Корнил Шахов регулярно домогался супругу своего господина и она ни разу ему не отказывала. Почему? Зимой ей казалось, что ложась с ним в постель она спасает своему супругу жизнь. В дороге она считала это платой за защиту и за то, что он проводит их с Радой к мужу. Но теперь, глядя на супруга ей стало ужасно стыдно за себя. Наконец, Пётр вырвался из её объятий. "Ну хватит, успокойся!", - сказал он, жене. Но Вера уже не могла успокоиться. Пётр взял на руки дочь. Рада испугалась, но потом узнала отца и заулыбалась чистой детской улыбкой. Посадив дочь на левую руку, придерживая жену правой рукой, Пётр обратился к воеводе:
