Юрий Мещанов - Вольница обречённых (СИ)
Обзор книги Юрий Мещанов - Вольница обречённых (СИ)
Мещанов Юрий Юрьевич
Вольница обречённых
Глава 1
Солнечная весна
На протяжении трёх дней отряд Лютогоста неустанно преследовали княжеские ратники. Похоже, за них взялись всерьёз, желая истребить наконец ненавистных мятежников. Разведчики Трифона Кривина утверждали, что видели самого Чернека Озерова, которого признали по доспехам. Что же, это вполне могло быть правдой. Старый князь запросто мог решить самолично возглавить своих ратников, дабы одержать очередную победу. Мир на его земли это вряд ли принесёт, но подарит предельному владыке повод для гордости. Ещё бы! Взять в плен или убить самого Лютогоста Строгова, сына Лесьяра и брата Всеслава. Человека, который уже четыре года ведёт войну на землях Хладоручья, держит в страхе северные станы Густошумья и Суломатья -- одного из самых опасных крамольников в Рустовесской земле. Лютогост усмехнулся. Как быстро меняется жизнь, переворачивая всё с ног на голову. Всего несколько лет назад он был воеводой Старшей дружины в войсках своего брата, законного державного князя Рустовесской земли, который подавлял мятеж предельных владык. Но вот уже четыре года как брат его скинут с престола, а сам Лютогост объявлен мятежником и изменником, подлежащем поимке и казни. Что же, пусть попробуют! Лютогост чётко уловил звуки приближающегося войска Озеровых. Около тысячи, определил он. Это совпадало с наблюдениями разведчиков. Ещё немного и они будут хорошо видны, замелькают среди весенних елей их прикрытые кольчугами и кожаными панцирями тела, покажутся щиты с серебряной молнией в красном круге.
-- Всё, строимся, - сказал Лютогост.
-- Может, до ладей успеем добраться? - поинтересовался мнением командира Трифон Кривин.
-- Не успеем.
-- Тогда предлагаю ближе к реке отойти, - Трифон махнул саблей туда, где за деревьями играла своими только что освободившимися ото льда водами река Мицальта. Лютогост осмотрел место предстоящего боя, оглянулся в сторону реки.
-- Нет, здесь в самый раз будет. Я на себя основной удар приму. Всех лучников на левое крыло, пускай проредят княжеский отряд как следует. Трифон, ты со своими разведчиками главный удар нанесёшь, - Лютогост указал правой рукой на бурелом в центре их позиции. - Они вряд ли будут такого ожидать.
-- Понял. Мне бы стрелков десятка полтора, чтобы прикрыли нас.
-- Бери.
Бойцы быстро заняли назначенные им позиции. Лютогост вынул меч и оглядел свой отряд. Пять сотен воинов приготовились к бою -- прикрылись щитами, выставили копья, вынули мечи и топоры. Уже доносились до слуха команды ратников Дома Озеровых. Некоторое время спустя, показались и сами вражеские бойцы.
Чернек, опасаясь обхода своих сил с флангов, оставил значительную часть воинов для прикрытия. Чтобы не обманывать его надежд, Лютогост подал знак, и лучники принялись гвоздить княжескую рать стрелами. Воины сошлись в лобовую и у подножия елей закипела жестокая рукопашная. В лесу невозможно держать общий строй, поэтому в таком бою важнее единоличное мастерство каждого воина, а не их общая выучка. В этом ратники Лютогоста намного превосходили своих противников. На сырую лесную землю изобильно падали убитые и раненные. Мятежники перемололи в бою несколько линий княжеской пехоты, но всё же были серьёзно потеснены. Бурелом оказался у Озеровых почти за спиной, чем немедленно воспользовались разведчики Трифона Кривина. По начавшейся сумятице и дрогнувшим врагам, Лютогост понял, что в тылу княжеского отряда завязался нешуточный бой. Этим нужно было немедленно воспользоваться. Лютогост прикрикнул на своих бойцов и мятежники с новой силой навалились на воинов владыки Старогулья. Те не побежали, но стали отступать довольно быстро. Громкий властный голос отдавал команды, пытаясь остановить княжескую пехоту.
Их встреча не была невероятной, но всё же ожидать её в сумятице кровавого боя было сложно. Прямо перед Лютогостом вырос сам Чернек Озеров. Это он выкрикивал приказы своим людям. Их клинки скрестились за мгновение до того как они узнали друг друга.
-- Князь Чернек?!
-- Лютогост?!
Предельный князь был опытным воином, это сразу чувствовалось. Но возраст брал своё. Движения его были медлительны, он в основном оборонялся, нежели атаковал. У Лютогоста опыта рукопашных схваток было намного больше. Отцовский меч в его руках превратился в нескончаемый поток разящих ударов. Лишь часть из них Чернек сумел парировать, ещё часть принял на щит. С мощным размахом Лютогост прорубил предельному князю нагрудник и часть кольчуги. Убит тот или нет, Лютогост не понял -- подоспели телохранители. Вступив в бой с ними, он лишь успел заметить как прикрыв тело своего господина щитами, они быстро удалились в чащу. За ними бросились бежать остатки княжеского отряда.
Лютогост запретил своим бойцам преследовать врага. Он дал команду немедленно грузить припасы и раненых на ладьи, уже стоявшие на воде. Берег Мицальты оказался намного ближе от места схватки чем ему казалось. Сжечь погибших и быстрее в путь. Всеслав прислал ему ясное указание, как можно скорее прибыть в острог Яблочный. Похоже, что наконец-то настало время для больших дел.
***
Большой зал в резиденции державных князей всегда поражал Петра Строгова своей величавостью. Вроде и не было в нём никаких замысловатых украшений, коими славились дворцы правителей Запада, Юга и Востока. Но присутствуя в нём, он всегда ощущал незримую мощь Рустовесского государства, подпиравшую эти могучие стены. Раньше. Так было до того, как копья Юрьевых, Озеровых и Булатовых усадили его на державный престол, оставив от былого величия этого трона лишь пожухлый огрызок. Теперь здешние стены невыносимо давили на плечи юного державного князя, всякий раз как он заходил в Большой зал. Впрочем, не только стены давили на Петра. Даже небо порой казалось слишком низким, а воздух душным. Предельные князья перестали выплачивать налоги, от былого войска остались жалкие ошмётки, по всему Гужвоземью свирепствовали банды разбойников. Казна была пуста, имевшихся в ней средств с трудом хватало на покрытие текущих расходов. Крестьянские хозяйства беднели и разорялись, в некоторых станах случился голод. Более "успешные" были только на грани голодной смерти, ещё не переступив через черту. К тому же титул державного князя обязывал быть посредником в спорах предельных князей. Споров этих со времён обретения князьями вольницы стало невероятное количество. Не имея над ними никакой власти, Пётр тем не менее был вынужден выслушивать все эти взаимные распри и объявлять по ним государеву волю. На которую спорщикам, особенно не получившим желаемого, было глубоко наплевать.
