Олаф Локнит - Зов Древних
Счастье, что он не выронил лук, а колчан висел за спиной на прочном ремне. Вынырнув, аквилонец сразу взглянул наверх: его отбросило довольно далеко от берега, и он мог видеть, как черный мрак отступает перед факелом Тэн И, втягиваясь в бездну. Тогда Евсевий стал искать Кулана. Вода была очень холодной, и даже закаленный аквилонец продрог до костей, а юноша мог и вовсе потерять сознание.
Благодарение Митре Лучезарному, Кулан оказался недалеко, локтях в двадцати. Он уверенно держался на воде, но холод уже сковывал его. Евсевий доплыл до Кулана и потащил его за собой к берегу. Было темно, и того злополучного спуска к воде, который пытался найти Хорса, никто не видел. Аквилонец сделал все, что было в его силах: подтащил Кулана к берегу и заставил его уцепиться за камни. Вскарабкаться наверх было крайне трудно: скала нависала над ними, гладкая, без трещин и выбоин. Хорошо еще, что хоть у самой поверхности нашлись выступы, за которые можно было держаться, чтобы не барахтаться в воде, тратя последние силы.
Шло время, и холод начал всерьез мучить Евсевия, когда сверху раздался голос Тэн И: «Где вы?» — и в воду шлепнулась веревка. Руки Кулана свела судорога, и аквилонцу пришлось обвязать его наспех под мышками, чтобы Тэн И смог втащить пикта наверх. Евсевий выбрался сам, ухватившись за брошенный ему конец…
— А как же Хорса? — напомнил Конан.
— Это самая странная и печальная часть моего повествования, о царственный, — опустил голову Евсевий. Едва взобрались мы на берег и вознамерились посмотреть, чем можем мы помочь Хорее, как увидели над телом его новое необыкновенное создание. Если Демон Глубин был чернее черного, то новая фигура оказалась белее белого. Такой невообразимой пугающей белизны я не видел никогда. Это было белее мрамора, белее известки, белее снега, мела, звезд.
— Это был человек? — поинтересовался Аврелий.
— Да, это был человек, но не из плоти…
Это был высокий худой старик с посохом в руках, с длинной бородой и длинными белыми пальцами. Лицо его скрывал капюшон. Тэн И двинулся было вперед, но столкнулся с невидимой преградой. Старик поднял правую руку в предостерегающем жесте. Тэн И попробовал еще раз и вновь не сумел продвинуться ни на шаг. Воздух стал вдруг вязким, в сотни раз более вязким, чем мед. Между тем старик склонился над Хорсой. Гандер спал, не чувствуя, что с ним происходит. Тогда Тэн И выхватил нож и попытался метнуть его в старика. Нож, пущенный с огромной силой, вдруг резко изменил свой полет и, остановившись и зависнув на миг, со звоном упал.
— Стреляй! — приказал Тэн И Евсевию и протянул зажженный факел, чтобы он поджег стрелу.
Лук и стрелы намокли, и аквилонец боялся навсегда испортить тетиву, но один выстрел с небольшого расстояния она бы выдержала. Он уже собрался было запалить паклю, как вдруг Кулан, преодолевая дрожь, прошептал:
— Не делайте этого! Зеркало Зервана отбросит эту стрелу в тебя! Хорса, может быть, еще вернется, но теперь… Нельзя!
И Кулан, до этого еще стоявший кое-как на ногах, опустился на четвереньки. Юношу била дрожь, он изнемогал от холода и не мог согреться — холод медленно пробирался к его сердцу. Тэн И отвязал от пояса какую-то склянку, бросился к Кулану, разжал ему зубы и влил в рот несколько капель. Евсевий тем временем еще раз попытался пробиться сквозь невидимую завесу, но в ответ получил толчок, равный собственному усилию, а оно было немалым, и отлетел назад на пять локтей, ощущая в плече такую боль, словно по нему хватили кулаком в железной перчатке. За призрачной же стеной произошло чудо: старик легко, как ребенка, подхватил Хорсу на руки и исчез вместе с ним, будто их и не было, а следом исчез и посох старика! Только меч Хорсы остался лежать на камнях.
Евсевий кинулся к нему и обнаружил, что преграда исчезла, но что от этого было толку, если гандер тоже исчез? Тэн И поднял факел, и они еще раз осмотрели поле недавней схватки, обогнули злополучный колодец — ничего! Хорсу они вернуть не могли, но зато вполне были в состоянии спасти Кулана. Капли, которые дал ему Тэн И, быстро подействовали: юноша мог идти, но взгляд его стал пустым и невидящим, руки повисли, точно плети, и лишь ноги пусть и неуверенно, но шли, хотя переставлял он их подобно деревянной кукле.
— Что ты ему дал? — спросил Евсевий кхитайца.
— Капли, — невозмутимо ответил Тэн И. — Их делают далеко на юге Вендии из некоего растения. Они убивают в человеке все желания, кроме желания спасаться, выживать. Сейчас, для того чтобы выжить, Кулан должен во что бы то ни стало выйти наверх. Он и будет идти, пока хватит сил, не думая ни о чем другом. Теперь он способен только дышать и идти, больше ничего. Иначе он умрет. Поэтому пойдем скорее.
Они двинулись в обратный путь. Кулан вел себя и вправду как зверек или насекомое, которое лишь инстинктивно определяет, где выход, и безошибочно брел туда, не отзываясь ни на слова своих спутников, ни на прикосновения.
— Что будет, если действие капель кончится прежде, чем мы успеем дойти? — спросил аквилонец у Тэн И, когда они шли уже спиральным коридором, который казался теперь нескончаемым.
— Это будет очень, очень плохо, — покачал головой кхитаец. — Тогда мы понесем Кулана и будем молиться Митре…
— К счастью, все обошлось, — выдохнул облегченно Евсевий и утер выступивший на лбу горячий пот. За время рассказа он успел осушить четыре большие глиняные кружки с горячим питьем.
— А как же Тэн И удалось избежать удара крыла? — спросил Септимий.
— Я упал на землю, господин, — ответил кхитаец, — и крыло пронеслось надо мной.
— А как же ты загнал это порождение Нергала обратно в его логово? — решил выяснить окончательную картину Юний.
— После того как крыло сбило всех в воду, я подполз к самому сердцу крутящейся тьмы и ткнул туда факелом, — объяснил Тэн И. — Демон задрожал и стал превращаться в нетопыря, но я не позволил ему закончить превращение и ударил факелом и мечом одновременно. Тогда демон очень, очень рассердился, даже стал светиться багровым изнутри, словно грозовая туча, и сам он стал похож на тучу, но не сумел превратиться ни во что. Поняв, что ему нельзя давать менять облик и тогда он не в силах будет сражаться, я стал гнать его мечом и факелом к колодцу. Он очень сердился и светился все сильнее, а над колодцем лопнул, как большой гриб… Как он называется по-аквилонски?
— Дождевик, что ли? — брякнул Майлдаф.
— Да-да, дождевик, — кивнул кхитаец, — И потом он стал падать вниз, как черный снег.
— Так ты убил его? — обрадовался Юний.
— Нет, не думаю, — покачал головой Тэн И. — Он ушел к себе в логово. Но теперь я знаю, как ему противостоять.
