Артём Рыбаков - Ликвидаторы времени
Я неуверенно пожал плечами. Мол, а я что, я ничего. Так вышло.
— И что Вы молчите?
— Да, что тут скажешь, товарищ Генеральный комиссар, оно как-то само получилось. Но я готов искупить свою вину английской кровью. Отправьте меня на фронт.
— Ага — заворчал Берия — Отправь Вас на фронт, а нам потом не с кем капитуляцию Англии подписывать будет. В Германии, вон, пришлось какого-то полковника в генеральский мундир наряжать. У них, видите ли, генералы кончились. Перестреляли их всех на хрен. Нет, фронта Вам не видать, товарищ старший лейтенант, как Жанне Фриске умения нормально петь. Хотя, — он причмокнул — Какая женщина! О-ох! Огонь! И чего она, дура, петь лезет? Пока рот не открыла, все нормально, а потом… Вот и вы тоже, нет, чтобы как все нормальные попаданцы Высоцкого петь. Поете черт-те что, и ладно бы один раз. А теперь ваши, с позволения сказать, творческие порывы, дали такие всходы, что уже даже Марк Бернес в «Двух бойцах» вместо «шаланд» Вашу «Подмогу» исполнил. Ну, куда это годится? Берите пример с Лисова. Песни правильные поет, и уже генерал. А Вы поете, черт знает что, поэтому в старлеях и ходите. А если еще что-нибудь сморозите, я вас до ефрейтора разжалую.
— Так нет такого звания, товарищ народный комиссар.
— Специально для Вас и введем. Чтобы стыдно было с одной «соплей» ходить.
Да, такой подлянки я от Берии не ожидал.
— Я все осознал, товарищ Берия.
— Ну, вот и славно. Теперь никакой антисоветчины. Пойте что ли Пугачеву хотя бы, если уж «душа песен просит». Или лучше этого, как его? Ну, лысый есть там у вас, еврей этот?
— Розенбаум!
— Да нет. Другой. Бизон, Клаксон … э-э-э… — он пытался поймать мысль, но та упорно ускользала.
— Кобзон!
— Точно, Кобзон! — обрадовался нарком — Вот его и пойте. Он хоть и еврей, но идеологически безвредный. Вот его и пойте.
Представить себя исполняющим песни из репертуара Кобзона ночью под гитару в компании друзей я не смог, и настроение испортилось ещё больше:
— А может все-таки лучше Розенбаума. Он тоже еврей. И тоже правильный.
Ага — усмехнулся ЛПБ — Особенно когда «Мурку» поет. Или вот эту — про Питерское ЧК и одесских урок… Нет уж, товарищ старший лейтенант. Партия сказала «Кобзон». Значит, Кобзон. И ничего кроме Кобзона. Понятно.
— Так точно, товарищ народный комиссар!
А внутренний голос отозвался эхом: «Мать… мать… мать…»
— … Антон, подъём! — вырвал меня из объятий сна (и из страшного кабинета!) голос командира. — Через полчаса выдвигаемся. Как сам?
Я помотал головой, прогоняя остатки сна:
— Берия приснился.
Фермер хмыкнул.
— Ругал за несвоевременные песни.
— Не расстрелял? Ну и ладно…
Глава 11
Взгляд со стороны. Бродяга.
Не скажу, чтобы длительное сидение на одном месте было бы для меня непривычным. Приходилось уже сиживать и не раз. Тут хотя бы тепло было, да и дождь не донимал. Так, покапало пару раз, и все.
Но вот Дока вынужденное безделье напрягало. Он у нас по натуре непоседа, человек деятельный, вот и вертелся постоянно, словно на ежика присел. Глядя на него, начали нервничать и бойцы.
Пришлось в экстренном порядке реализовывать старый принцип: «Чем бы солдат ни тешился — лишь бы не вешался». Начал я с того, что прочитал им краткий курс по «мелким пакостям». Как вводную часть к следующему — «Большим неприятностям»
После того, как в течение трех часов вся троица самозабвенно носилась по кустарнику, снося руками, ногами и подручными предметами окружающую флору, сил у них явно поубавилось.
— Фу-у-у… — Доктор отвалился на пригорок. — Вопрос к тебе есть.
— Спрашивай.
— Если то, что мы сейчас делаем — только вводная часть к «мелким» пакостям…
— Ну, да…
— Тогда какие же будут «пакости» крупные?
— Как тебе сказать, Чебурашка… Я думаю, со временем и до настоящих безобразий доберемся. Заодно и в весе убавите…
— Гуманист ты, Саня, чесслово!
— Это я-то? А Г-образная трубка — чье изобретение? Не напомнишь?
Док крякнул и смутился. Бойцы с интересом уставились на него.
— Вот, — злорадно ухмыльнувшись в усы, сказал я ему. — Заодно и товарищей просветишь…
— Может быть — после перекуса? А то, знаешь ли, такой аппетит разыгрался…
Подкрепились мы обстоятельно, благо трофейных консервов хватало да и домашние припасы ещё оставались. Над душой никто не стоял, спешить было некуда.
После отдыха, отправив одного бойца «пробежаться» по окрестностям, я продолжил нещадно гонять оставшихся. Сие увлекательное занятие было внезапно прервано патрульным:
— Товарищ капитан госбезопасности! Там в лесу — люди!
— В ружье!
И мы тут же заныкались в кустах.
— Сколько их было? — вглядываясь в лес, спросил я у бойца.
— Я пятерых заметил. Все в гражданской одежде, но в руках — оружие, винтовки. Идут смело, похоже, местность знакомая для них. Может, и еще кто и был, но я не заметил.
— Так… И кто же к нам пожаловал? — начал я размышлять вслух. — Вот что, вы тут с товарищем военврачом покараульте пока, а я фланг им обрежу и сбоку зайду. Это, если они сюда топают. А если мимо пройдут, так я за ними прогуляюсь. Посмотрю, кого к нам черти принесли…
Ставший уже знакомым за эти дни кустарник сомкнулся за моей спиной.
«Так, а это что тут у нас? Птички. А точнее — сойки. Трещат чуть впереди и правее. Видят людей? Очень даже может быть…» — мозг привычно начал анализировать обстановку. — Судя по птицам, идут они почти на нас. Зачем? Что они тут потеряли? Нет, свернули, уходят еще правее. А там что? Поляна там. И холмик посередине. Хороший такой, только пикник устраивать. С девочками… Ага, самое для него время».
Вот среди деревьев мелькнула фигура с винтовкой. Гость? Точно. Однако никуда он не идет, стоит, по сторонам смотрит. Часовой? Очень даже может быть…
Еще минут через двадцать я нашел и остальных. На том самом холмике. У меня на глазах они быстро, но без суеты протянули какую-то проволоку к ветвям одного из деревьев. Антенна! Вот тебе бабушка и Юрьев день! Сейчас они выйдут в эфир, а через несколько часов тут от немцев будет не протолкнуться. Прочешут лес — и нашим запасам кирдык! На фиг, на фиг — кричали пьяные гости! Обойдетесь вы, ребята, сегодня без связи. Кстати, понятно, какой черт их именно сюда потащил. Холмик наш, по карте судя, был тут не самой низкой точкой, да и расположен удачно, в глубине большого лесного массива.
Выбрав момент, я высунулся из кустов, и засветил пистолетным патроном одному из радистов. Целился в лоб, но туда, естественно, не попал. Зато по колену угодил. И то, божий дар, учитывая, что кидал я его метров с двадцати пяти. «Подбитый» вскрикнул и вся троица тут же растянулась на земле, взяв на прицел ближайшие кусты.
