Юрий Мещанов - Единство государства (СИ)
Глава 13
Михайлов луг
Лесьяр Строгов стоял на небольшом холмике у закованной в лёд реки Хили. Рядом с ним были его сын Лютогост и шесть полковников. Один из Младшей дружины, двое из Железного войска и трое из Поместного войска. Державный князь и его офицеры разглядывали лагерь бунтовщиков, расположившийся вдали за рекой. Михайлов луг представлял собой заснеженную равнину, идеально подходящую для битвы. У подножия холмика толпились телохранители Лесьяра из Знамённого отряда. Воины занимались обустройством лагеря. Солнце стояло высоко, освещая луг, леса и собравшихся по заснеженным берегам реки людей.
Под ногами поднимавшегося на холмик захрустел снег. К Лесьяру приблизился его двоюродный брат Захар Строгов, воевода Старшей дружины. Брови воеводы покрылись инеем. Мороз беспощадно кусал всех без исключения. Захар бодро улыбнулся.
- Солнце высоко, - произнёс он, поглядев в небо. - Начнём битву сегодня?
- Спешить некуда, - возразил ему Лесьяр. - Сегодня осмотримся, отдохнём. А биться завтра утром будем.
- Но если мы не атакуем сегодня, что помешает Вейкко сняться и удрать? Уведёт своих воинов к Чернеку Озерову. Как нам с ними будет сладить?
- Не переживай, Захар. Вейкко давно знал, что мы приближаемся. Если бы хотел бежать, возможностей было не счесть. Я уверен, что он никуда не денется. Думаю, что он решил драться здесь. А что? Место удобное. Мне, например, очень нравится.
- Я всё равно не понимаю, чего ждать? Вдруг Озеровы подойдут?
- Если бы Чернек хотел присоединиться к мятежу, уже давно бы это сделал. Он пока выжидает, чем закончится наше столкновение с Вейкко. А мы постоим, отоспимся, отдохнём. Пусть воины Благой рати на нас поглазеют. Вид превосходящего противника, знаешь ли, очень снижает готовность драться. Тем кто готов покинуть ряды Благой рати, нужно даровать такую возможность. Битву начнём завтра утром, с рассветом.
Лесьяр подошёл к самому краешку возвышавшегося над рекой холмика. Долго и напряжённо смотрел наискось вдоль русла реки. Туда, где вдали, на противоположном конце Михайлова луга располагался лагерь Благой рати. Периодически налетавшие порывы ледяного ветра, развевали его плащ с вышитой на нём восьмиконечной серебряной звездой. Наконец, Лесьяр повернулся к офицерам и изложил им свой план сражения.
- Будут какие-нибудь предложения или возражения?
- Какие возражения, всё просто, - подвёл итог всеобщему молчанию Захар Строгов. - Эх, скорее бы в битву! Устал я уже пустыми тренировками заниматься, - воевода нетерпеливо похлопал по рукояти висящий у пояса меч.
- Ещё кое-что, - добавил Лесьяр. - Хочу чтобы вы все твёрдо уяснили себе. А уяснив, довели до каждого сотника. Когда это поймут сотники, пусть запоминают десятники. Пока каждому воину в моём войске не станет ясно: мудрейший Вейкко должен быть взят живым. За то, что посмел поднять мятеж против державной власти, Вейкко должен будет отведать "Поцелуй Килмы".
Державный князь обвёл всех испытующим взглядом. Зрачки его резали офицеров, словно ножи. Его сын, воевода и полковники невольно поёжились. "Поцелуем Килмы" называли в Рустовесской земле самую позорную казнь. С приговорённого снимали на морозе одежду и голым привязывали к дереву. После чего, ломали ему руки и ноги. И через каждые четверть часа поливали из ведра горячей водой. Казнь могла длиться очень долго. Но итог всегда был один: примёрзший к дереву труп оставался на съедение птицам и зверям.
- Отец, - произнёс после долгой паузы Лютогост, - позволь мне завтра возглавить атаку латной конницы?
- Тебе? - державный князь удивлённо посмотрел на сына, словно только что заметил его присутствие.
- Да, мне. Почему нет?
- Очевидно потому, что здесь находится воевода Старшей дружины. Если ты ещё не уразумел за годы жизни, то в атаку своих воинов ведёт главный офицер. Захар воевода, вот он и поведёт людей в бой. А ты вроде как даже в списках Старшей дружины не числишься.
- Ты прикажешь мне всю битву стоять в стороне и смотреть?
- Нет. Ты возьмёшь сто бойцов из Железного войска и четыреста из Поместного. Отряды выбери сам. Когда завтра мы перейдём реку и развернёмся в боевые порядки, ты через лес заведёшь своих воинов в тыл Благой рати.
Лезть через лес, чтобы ударить мятежников в тыл... Это было вовсе не то, о чём мечтал Лютогост, когда думал о предстоящем походе и битве. Он надеялся на закованном в железо коне повести Старшую дружину в бой, показать свою удаль в лихой сече. А теперь?
- Значит мне пешком вести отряд через лес?
- Очевидно, что на коне тебе там не проехать, - Лесьяр указал рукой на заснеженные ели, вставшие вокруг Михайлового луга. - Хочешь что-то возразить?
Лютогост очень хотел возразить, поспорить, потребовать. Но не стал. Нельзя перечить своему отцу. Тем более, когда он ещё и твой державный князь.
***
Жёлто-красные языки пламени плясали на весело потрескивающих брёвнах. На этот танец можно было смотреть часами. Сделав над собой усилие, сотник Благой рати Егор Михайлов оторвал взгляд от пламени и обратил его в чёрное ночное небо. Но глаза сами собой сползли в пространство между огнём и звёздами. Там, вдали, где Михайлов луг ограничивает подступивший к водам реки Хили лес, на противоположном её берегу стоит войско державного князя.
К костру подошёл один из знакомых Егору офицеров, бросил в пламя новое полено. В небо взмыл столбик искр. Офицер что-то сказал Егору, но тот не ответил. Никакого желания поддерживать разговор не было. Воины уже укладывались спать. Но многим не спалось. Некоторые неудержимо гомонили, пытаясь с помощью болтовни победить терзавшие их страхи. Егору разговаривать не хотелось.
Он очень долго служил в Поместной страже, слишком долго ходил под знаменем Дома Строговых. В Орешкином овраге приняли смерть многие его друзья и знакомцы. Теперь же ему придётся убивать тех, кто пришёл под восьмиконечной серебряной звездой на красном поле. В чём тут смысл? Егор вспомнил свою встречу с державным князем в Древгороде шесть лет назад. Лесьяр Строгов производил впечатление твёрдого сурового правителя. Повысил Егора в звании. А то, что решил сменить религию... Да мало ли чем дурят себе голову правители государства! Можно не сомневаться, что скоро Лесьяр вернётся к древним верованиям Рустовесской земли. Ведь весь народ против элаитства. Это ясно любому. Больше пяти тысяч человек встали с оружием в руках, чтобы сражаться за благую веру. Князь очень мудрый человек, он увидит это и поймёт, что не прав. Нет смысла устраивать бойню. Одно дело воевать против вторгшихся иноземцев. А против своего же державного князя? Конечно можно было бы, если бы здесь собралось больше воинов.
