Майкл Муркок - Повелитель бурь
Каймориль соскочила с коня, подошла к Эльрику, взяла из его рук цветок, прикоснулась идеально очерченными губами к раскрывшимся лепесткам.
— А сильные ненавидят силу, любимый. Йиркан — мой родной брат, и тем не менее я говорю тебе: используй свою силу против него.
— Я не моту его убить. У меня нет на это права. — На лице Эльрика появилось печальное и одновременно задумчивое выражение.
— В таком случае отправь его в ссылку.
— Разве ссылка и смерть не одно и то же для мельнибонийца?
— Если мне не изменяет память, ты когда-то собирался совершить длительное путешествие по Молодым Королевствам.
Эльрик с горечью рассмеялся.
— Возможно, я не истинный мельнибониец. Йиркан так и говорит, и многие ему вторят.
— Он ненавидит тебя за то, что ты погружен в свои мысли. В этом отношении ты похож на своего отца, а его все считали выдающимся императором.
— Мысли Садрика не влияли на его поступки. Он управлял государством так, как должен был управлять император. И честно говоря, Йиркан будет править не хуже моего отца. У него тоже имеется возможность вновь сделать Мельнибонэ великой державой. Если бы твой брат сел на трон, он первым делом постарался бы вернуть империи былое могущество, а большинство мельнибонийцев только этого и хотят. Какое право я имею мешать моим подданным?
— Ты — император, и имеешь право делать все, что считаешь нужным. Так думают те, кто тебе предан.
— Возможно, они преданны не тому, кому надо. А вдруг Йиркан не ошибается, и я предам их, а Остров Драконов обреку на погибель? — Он печально посмотрел на нее. — Быть может, мне следовало умереть при рождении. Тогда императором стал бы Йиркан, Неужели судьба так жестоко ошиблась?
— Судьба никогда не ошибается. Все события происходят по велению судьбы, если, конечно, она вообще существует и если то, что происходит с человеком, не является следствием его собственных поступков.
Эльрик глубоко вздохнул, усмехнулся.
— Тебе тоже не следовало бы со мной общаться, Каймориль. Ты стала кощунствовать и по законам Мельнибонэ можешь понести суровое наказание. Брось меня, пока не поздно.
Она рассмеялась.
— Твоими устами говорит мой брат. Тебе захотелось проверить, действительно ли я тебя люблю?
— Нет, Каймориль, но я советую тебе самой проверить свои чувства. Мне почему-то кажется, что наша любовь будет трагична.
Он вскочил в седло. Каймориль последовала его примеру, улыбнулась, покачала головой.
— Ты во всем умудряешься видеть только плохое. Почему бы тебе не радоваться тому, что дарит нам жизнь? Не так уж часто она нас балует.
— Да. С этим я не спорю.
Они услышали позади себя стук копыт, обернулись, увидели на некотором расстоянии от леса двух всадников. Это были стражники, от которых Эльрик и Каймориль ускакали, желая побыть вдвоем.
— Скорее! — воскликнул альбинос. — Проедем лес, переберемся через холм, и нас никогда не найдут!
Они пришпорили коней и через несколько минут быстрой езды очутились в долине, поросшей кустами нойделя с крупными иссиня-черными ядовитыми ягодами. На Острове Драконов росло много редких и волшебных трав, в частности тех, которым Эльрик был обязан своей жизнью и здоровьем. Эти травы, посаженные предками Эльрика тысячи лет назад, использовались для приготовления волшебных мазей и при чтении заклинаний. Последнее время мельнибонийцы почти не покидали Имрирр, рабы же собирали только те листья, ягоды и коренья, которые их господа принимали, чтобы видеть страшные и удивительные сны. Они мечтали наяву, получая от этого наивысшее наслаждение (недаром Имрирр Прекрасный назывался Городом Мечты). Даже рабы жевали ягоды, приносящие забвение, и никогда не бунтовали. Из всей мельнибонийской знати один Эльрик не пользовался страшным зельем — возможно, потому, что поддерживал свою жизнь с помощью многих других трав.
Стражники остались далеко позади. Проехав долину, поросшую кустами нойделя, Эльрик и Каймориль очутились у высоких гранитных скал. Внизу лениво плескалось море, омывая белые песчаные пляжи. Чайки парили высоко в безоблачном небе; их далекие крики странным образом гармонировали с тем душевным покоем, который чувствовали двое влюбленных. По узкой горной тропинке они спустились на берег, стреножили коней, пошли по пляжу рука об руку. Мягкий восточный ветерок развевал молочно-белые волосы Эльрика, черные, как вороново крыло, кудри Каймориль.
В большом сухом гроте, где ласково шептало эхо воин, они разделись, легли на мягкий песок. Время, казалось, перестало существовать. Солнце постепенно поднималось над горизонтом, пригревая землю. Прошло несколько часов. Двое влюбленных встали, побежали купаться. Ветер стих.
Когда они вышли на берег и начали одеваться, Эльрик заметил на горизонте огромную черную тучу.
— Мы промокнем насквозь, прежде чем доберемся до Имрирра, — сказал он. — Идет шторм.
— Может, переждем в гроте? — предложила Каймориль, прижимаясь к нему всем телом.
— Нет. Мне необходимо вернуться в город, чтобы принять травы. Через час-полтора я начну слабеть. Ты ведь видела, что происходит, когда я теряю силы.
Она нежно провела пальцами по его лицу.
— Да. Я видела тебя слабым, Эльрик. Пойдем скорее.
Когда они вскочили в седла, небо над их головами стало серым; гром гремел совсем близко, сверкали молнии. Море билось, как раненый зверь, Лошади хрипели, ударяли копытами в песок, без понуканий поскакали по направлению к городу. Первые крупные капли дождя застучали по земле. Хлынул ливень. Небо было черным, как смоль, молнии сверкали, не переставая, грохочущий гром напоминал рев гиганта или Повелителя Хаоса, яростно пытающегося проломить барьер между Высшими Измерениями и Землей.
Каймориль бросила взгляд на мертвенно-бледное лицо Эльрика, освещенное небесным огнем, и почувствовала, как у нее все похолодело внутри. В эту секунду ей почудилось, что стихия превратила доброго ученого человека, которого она так хорошо знала, в исступленного демона, в чудовище, лишенное человеческих чувств. Его красные глаза горели, молочно-белые волосы слиплись на голове, на губах играла мрачная улыбка..
И внезапно Каймориль с необычайной ясностью поняла, что никогда в жизни больше не будет у них с Эльриком ни минуты покоя. Сегодняшний день был последним счастливым днем в их жизни. По воле богов разразилась эта буря, словно предвещая другие бури, куда более страшные, которые не позволят им быть вместе.
Каймориль вновь посмотрела на Эльрика. Альбинос смеялся. Он запрокинул голову, и ливень хлестал его по лицу, а вода стекала по щекам в полуоткрытый рот. Эльрик смеялся, как счастливый ребенок.
