Алла Гореликова - Корунд и саламандра
Но до выхода мы не доходим. Нас останавливает голос из-за стены. Совсем не старческий, могучий и яростный голос короля-гостя.
— Ты забыла свою страну, дочь. Твой муж любит тебя, я знаю! И ты могла бы убедить его ради своего отца и своей родины! Могла бы! А не хочешь.
Недолгое молчание нарушает голос королевы:
— Жена да забудет родной кров и да прилепится к мужу и станет с мужем одно. Помнишь, отец? Здесь теперь моя страна. Да разве мало тебе, что мир у нас? Ведь именно за мир в уплату отдал ты меня Андрию. Разве не знаешь ты, отец, что после нашей с Андрием свадьбы дворяне Таргалы и Двенадцати Земель родниться начали, а за ними вослед и купцы? И это ли мир нам не сулит? Ты многое получил, отец, за проигрыш в той войне. Но я надеялась, тебя не потянет уже воевать.
— Умная ты стала! Да где бы ни жила ты, Марго, как можно забыть родину и отца?! И что знаешь ты о мире и войне! Я король в своей стране, Маргота! Я, а не нелюдь подземельная! И я истреблю их поганый род, с вашей помощью или без! Но если без… Да какие ж вы после этого люди?!
— Обыкновенные, отец. — Голос королевы кажется особенно тихим после разъяренного рыка ее отца. — Люди, живущие честью, а не правом силы. Ты сам оскорбил подземельных, отец. Первый. Ведь это при мне было, я помню. Они хотели договориться миром. Но ты, отец, слишком любишь воевать. Я не стану говорить о тебе с Андрием. Он и без моих просьб решит правильно. Он король этой страны и в ответе за нее, как ты за свою. И он, скажу я тебе, сумел договориться с гномами добром, когда они объявились по эту сторону гор.
Чуть слышный скрип двери не разбивает сгустившуюся тишину. Наоборот, делает ее еще тише.
— Теперь понятно, к чему те разговоры были, — шепчет Лека.
— Ага, — отзываюсь я. Мы ведь весь вечер вчера гадали, как объяснить услышанное мной в казармах, где разместили гвардейцев… А отец мне потом сказал, что они с Сергием тоже… Хотя все равно непонятно, что еще за гномья премия и почему из-за нее в Корварене мастеров не осталось.
— Мерзавка! — В комнате грохочет. Кажется, отец нашей королевы шваркнул табурет об стену… — Отступница! Мира вечного она ждет! А что в родной стране который год неурожаи, ее теперь не касается… У-у-у-у, др-р-рянь! Ну ничего… ничего!
Грохочет еще раз, послабее. Бухает дверь.
Лека напрягается, сжимает кулаки, что-то зло цедит сквозь зубы.
— Грозный у тебя дедуля! — Я легонько толкаю его в бок. Отвлечь. Гнев — не советчик. — Уж если чем такие речи пахнут, то не вечным миром, это точно.
— Отцу сказать надо, — дергается Лека.
— Да, и быстро, — соглашаюсь я. — Жаль, ключ отнесли.
— Да ведь изнутри без ключа можно. — Лека тычет пальцем в запор. — Смотри, здесь повернуть, и все! Давай назад, там лестница наверх была, помнишь? Отец в кабинете.
Мы несемся наверх, не слишком заботясь о тишине. Но — молча. Только раз, сворачивая с лестницы к кабинету, Лека выдыхает:
— Лучше бы это все вчера… вчера Шкода дежурил.
Да, думаю я. Шкода нас обычно жалеет, а сегодня очередь Мелкого. У Мелкого, заразы, рука тяжелая. Я бурчу в ответ:
— Зато за дело. Не за ерунду, как тогда.
Шкодничаешь — будь готов к ответу. И раскаяния-извинения ничем не помогут. Натворил — получай. Позовет король капитана — и велит отвести сопляков в казармы да горячих всыпать, поровну сыну любимому и дружку его закадычному… Лека толкает дверь, и мы вываливаемся из потайного хода прямиком на королевский совет.
Изумленное молчание нарушает спокойный вопрос короля:
— Что должно было случиться, чтобы два заядлых шкодника позабыли о наказании? До сих пор вы безобразничали не напоказ. Что стряслось, сын?
Лека рассказывает недолго. Только самое главное. Король морщится и бросает:
— Выйдите оба. Подождите за дверью, пока мы закончим.
Ждем мы долго. Ожидание неминуемой выволочки — наказание не хуже любого другого, и родители наши, что Лекины, что мои, нередко этим пользуются. Но сегодня…
— Я так думаю, отцу просто не до нас, — говорит Лека через час. — Проще было сразу сдаться Мелкому.
— Угу, — вздыхаю я. — Лека, а давай, когда твой дед уедет, попросим Сергия…
— О чем?
— Знаешь, он мне говорил… что уметь рожу топором делать еще мало. А надо, чтобы и не вздрогнуть. Даже спиной или плечами. Он сказал, по спине видно, когда волнуешься, даже лучше, чем по лицу. Вот я и думаю, сложно так научиться?
— Это не Сергия надо просить, — чешет в затылке Лека. — Это Васюру. А еще лучше — твоего отца. Уж он-то умеет!
Из кабинета выглядывает Васюра:
— Заходите, герои!
Мы переглядываемся. Самое время делать рожу топором!
— Не дрейфь, — одними губами шепчет Лека.
— И не думаю, — отвечаю я. Ой, что будет…
— Ну что, герои-охламоны, — король щурится, пошевеливая бровью, — готовы ответ держать? Или, по-вашему, королевские ключи стащить — пустяк, которым и гордиться не стоит?
— Мы гордимся, — быстро отвечает Лека. — Скажи, Серый?
— Еще бы, — подхватываю я. — Не пустяк, правда!
— Не пустяк, — совсем не сердито повторяет король. — Сопляки… Вот ведь и непослушание ваше может пользой обернуться. Сын, а зачем вы вообще туда полезли?
— Тайный ход хотели найти, — честно отвечает Лека. Он никогда не врет. И его отец это знает.
— Покажу я вам тайный ход, — вздыхает он. — Обещаю. Как только посольство проводим, покажу. В этот раз вы заслужили благодарность, а не порку.
В кабинете повисает тишина.
— Все так плохо, отец? — спрашивает, наконец, Лека. — Может, мы еще чем помочь сможем?
— Только одним, — отвечает король. — Не болтать. Этот ваш подвиг должен остаться в тайне. Идите. И, я прошу, ведите себя тихо, пока не уедет посольство. Избавьте нас хотя бы от таких забот.
— Обещаем, — вздыхает Лека. — Только скажи, отец, вы опять рассоритесь? Ты ведь не станешь ему помогать?
— Лучшее, что могу я сделать, — посоветовать ему договориться с Подземельем о мире. Но такого совета он не послушает. А ссориться, — губы короля кривит усмешка, — твой дед, Лека, не такой дурак. Без наших купцов Таргала пропадет. Им нужно что-то жрать. Злобу он затаит, а ссориться не рискнет. Идите, мальчики. И займитесь чем-нибудь мирным.
ЛЕТНИЙ СТАН
— Что-то было не так, — говорю я Сержу, — не знаю что. Не пойму. Но было…
— Только в последний раз? — спрашивает Серж.
Я задумываюсь. В последний раз точно… а до того?
— Я что думаю — это не связано с тем парнем, который тоже в прошлое смотрел, как ты? Там?
— Нет. Точно нет. Мне кажется… пожалуй, это мальчишки. С ними совсем по-другому.
