Гном, убей немца! (СИ) - Агишев Руслан

— … Я дам тебе кожу из настоящего адамантия, — шепот становился все громче. — Металл Богов не пробить, не проломить.

В темноте что-то сверкнуло. Потом еще раз, и еще раз. Огоньки «заиграли» на стенах, потолке.

— Настоящий зверь…

Сверкнуло еще сильнее. Свет искрил, выходя из под ладоней мальчишки. Там, где он водил руками, корежило металл. Поверхность паровоза шла волнами, и тут же застывала. С виду ничего не менялось и все оставалось по-прежнему, но изнутри это было уже не железо, а нечто совершенно иное, просто несуществующее в этом мире.

— Зверь…

Наконец, паренек остановился. Устало выдохнул, руки повисли, как плети. Видно было, что это действо далось ему непросто. Из него словно высосали все силы.

Закусив губу до крови, он тяжело взобрался в вагон. Здесь сделал несколько шагов, его нога задела большой кусок угля и он рухнул вниз. Сваленный для топки паровоза, уголь сдвинулся и накрыл его, пряча от чужих глаз.

Младшая эдда Подгорного народа «Сказание о славных деяниях Сенмунда Мудрого, великого короля Подгорного народа» [отрывок]

… Великий Змей Скарнгальд, рожденный в темных глубинах подземелий по злой воле колдуна Гренделя Ужасного, не знал пощады. Каждую ночь полной луны над скалистыми утесами Гордрума разносился ужасный рев, возвещавший приход страшной Жатвы — праздника Смерти. С жутким хрустом чудовище вырывалось из самой глубокой пещеры, круша на своем пути камни, деревья.

Окрестные селения, города пустели, жители в ужасе бросали дома, свой скарб, животных и бежали на Запад, как можно дальше от гор. Рыданья неслись над дорогой, женщины заламывали руки, младенцы рыдали до хрипа, старики и старухи падали ниц от страха. За старую лошадь, больного осла отдавали столько золота и серебра, сколько в былое время стоил хороший дом. Юные девы и почтенные матроны, презрев стыд, отдавались любому, кто обещал их спасти от ужасного чудовища. Страх поселился в сердцах людей.

Самые храбрые из храбрых отваживались и оставались в домах, чтобы бросить вызов ужасному Скарнгольду. Напрасные мечтания, пустые фантазии Ведь, шкура чудовища была закалена в глубинах земле в расплавленной лаве, ее не брал ни меч, ни топор, ни острие копья. Эдмон из Загреба, Киркал из Мериндора, Торвин из Борхондола и многие другие рыцари сложили свои головы за последнюю сотню лет. Никому из героев не удалось даже приблизиться к Великому Змею, все сгорели от его зловонного дыхания. До сих пор все предгорья Гордрума усыпаны костяками этих храбрецов.

Лишь Сенмунд Мудрый, правитель Подгорного народа, смог победить ужасного Скарнгольда. Зная о несокрушимой шкуре чудовища, он выковал из черного железа голема и покрыл его металлом Богов — адамантием. Только так можно было вдохнуть жизнь в бездушной кусок железа и сделать его своим оружием против чудовища.

И в день цветения красных календул ужасный Скарнгольд пал, сраженный дланью голема…

Глава 22

Первый бой

Пригороды Артемовска

К сожалению, все произошло именно так, как и должно было произойти. Советское командование оказалось еще не готово к проведению таких операций — слишком мало опыта, слишком мало сил и бьющей через край самонадеянности.

Яростные попытки Красной Армии отбить город Артемовск оказались безуспешными. Все атаки штурмовых частей 12-ой армии генерала Коротеева выбить немецкую пехоту с ее позиций наталкивались на кинжальный огонь пулеметов и зенитных орудий, поставленных на стрельбу прямой наводкой. Неприятным сюрпризом для советских войск оказалась замаскированная гаубичная батарея и отдельный батальон средних танков, которые тут же открыли губительный огонь по штурмовикам.

К вечеру пятого ноября советские войска, понеся большие потери, откатились на исходные позиции. Утром следующего дня после пополнения штурмовых частей личным составом и боеприпасами намечался новый штурм. Приказ командования никто не отменяли, и они обязаны были попробовать еще раз, еще раз и еще раз.

Однако ровно в шесть утра… «заговорила» немецкая батарея гаубиц крупного калибра, одновременно в воздухе «повисли» вражеские бомбардировщики. Еще через час на советские позиции, перепаханные бомбами и снарядами, пошла пехота и танки. Сильно потрепанные батальоны не выдержали и начали пятиться. Перед командованием 12-ой армии отчетливо замаячила катастрофа.

Получилась классика жанра. Встречаешь наступление врага на подготовленных позициях и хорошенько изматываешь его в оборонительных боях. Когда наступление противника «выдыхалось» и он начинал откатываться назад, начинаешь свое наступление и на вражеских плечах прорываешь оборону. Этому учат даже не в академии генерального штаба, а в обыкновенных военных училищах. Вот так…

— … Похоже, все, товарищи, абзац! Б…ь, доигрались в наступление! — с чувством выругался генерал Коротеев, оторвавшись от окуляров перископа. Из наблюдательного пункта было прекрасно видно, что наши бойцы оставили первую линию траншей и беспорядочно бежали ко второй. На поле растянулись цепи наступающей немецкой пехоты, ревели движками бронеавтомобили. Немцы продолжали успешно контратаковать. — Переиграл нас немец по всем очкам! Чего молчим, языки в ж… засунули?

Командиры продолжали молчать, стараясь не глядеть друг на друга. В самом деле, а чего тут ответишь? Еще вчера одни с пеной у рта доказывали, что по Артемовску нужно ударить со всей пролетарской силой и тогда, мол, город вернем назад. Другие сомневались и помалкивали, что тоже их ничуть не оправдывали. Да и сам командующий, если честно, не остался в стороне. И он скорее соглашался с Москвой по поводу атаки, чем был против. Вот в итоге и «получили по сусалам» так, что кровавые сопли пошли.

— Может обойдется, товарищ командующий? — рядом с генералом встал начальник штаба, хмурый полковник лет пятидесяти, и стал вглядываться в амбразуру. — Вчера мы немцам тоже дали как следует прикурить. Вряд ли у них остались оперативные резервы.

Надежда на это, конечно, была, пусть и слабая. Артемовск, несмотря на все разрушения, был и оставался крупным железнодорожным центром, что позволяло сюда быстро перебросить подкрепления. Словом, сейчас у немцем резервов могло и не быть, а через час, напротив, в тылу могут появиться одна — две свежих пехотных, а то и моторизованных дивизии.

— Товарищ командующий, предлагаю усилить полк Алехина, — начальник штаба развернулся к генералу. — Вчера из Ворошиловграда к нам подошли два сводных шахтерских полках, большинство коммунисты, рвутся в бой. Выиграем немного времени для строительства новой линии обороны.

Генерал Коротеев, недолго думая, махнул рукой. А что ему еще оставалось? Из-за вчерашнего неудачного наступления его армии срочно требовалась перегруппировка. В некоторых подразделениях оставалось до половины личного состава, они фактически лишились боеспособности. Два сводных полка, сформированных полностью из шахтеров, действительно, могли дать возможность выиграть немного времени, если повезет, конечно. Ведь, кадровых военных в полках раз-два и обчелся, почти все мобилизованные.

— Говоришь, рвутся в бой? Шахтеры, значит, — задумчиво говорил генерал, снова и снова бросая взгляд в сторону немцев. — Стрелковые полки, без танков, без орудий…

Он пристально посмотрел на членов штаба, и все прекрасно поняли эту заминку. Набранные из шахтеров части, хоть и именовались стрелковыми полками, по факту ими не были. Еще вчера мобилизованные бойцы были шахтерами, рабочими, обычными людьми, большая часть которых оружие в глаза не видели. Если же и видели, то в руках не держали. Естественно, в бою от них было мало толку. Получалось, обыкновенное «мясо», которым затыкались дыры в обороне. Они, как это ни горько было признавать, должны были задержать наступление врага, давая возможность остаткам кадровых частей Красной Армии отойти и сохранить свою боеспособность. Такова была суровая правда войны и с этим ничего нельзя было поделать.