Джордж Брейген - Клеймо змея
Тут на него бросился Цеенор-Зера. Никого еще он не убивал с такой яростью и не получал большего наслаждения, направляя теплые кровавые струи, льющиеся из пульсирующего сердца прямо к себе в глотку. Валузиец слышал, как притих ночной лес, как смолкли все звуки, когда он с жадным урчанием лакал кровь атланта. Через несколько мгновений он почувствовал, как Красный Хрусталь начал жадно впитывать капли и словно вспыхнул внутри его тела, отчего грудь стала излучать рубиновый свет.
Взмокшие от расправы над пиктами атланты услышали истошные крики своего соплеменника, но когда они прибежали к лесу, ужасающая фигура Цеенор-Зера уже скрылась за деревьями. Даже закаленные воины, немало за свою жизнь повидавшие в набегах на чужеземные края, в сильнейшем потрясении остановились на опушке.
Примятая трава явно говорила о короткой жестокой схватке, меч доблестного воина валялся на земле, и его крепко сжимала рука, отрубленная каким-то острым оружием. Но пальцы мертвой девушки, лежащей рядом, явно не держали никогда грозного меча, способного в один момент отсечь мускулистую кисть воина. Грудь его была залита и представляла собой одну огромную рану, точно кто-то топором разрубил ребра и раздвинул их в стороны.
Не сразу атланты отыскали в темноте оберег воина. Амулет был рассечен точно пополам, и обе половины валялись на траве. Но больше всего потрясло угрюмых атлантов то, что на щеке убитого темнело непонятное пятно, напоминавшее выжженное раскаленной медью клеймо…
* * *
Цеенор-Зера спешил к своему подземному дворцу, и снова лесные жители цепенели от страха при его приближении. Он торопился вернуться в свое логово и знал, что жить ему осталось только до рассвета. Трубный глас с небес должен был застать его с первым лучом зари и погрузить в новый тысячелетний сон, обречь на новое мучительное заключение в темнице собственной памяти.
Двенадцать сердец было принесено в жертву Красному Хрусталю, и теперь он должен был ждать тысячу лет, прежде чем высшая сила позволила бы ему снова выйти из темного лабиринта прошлого. С обреченной покорностью ожидал бывший Владыка Змеиного Скипетра того момента, когда своды из черного мрамора разойдутся над ним, как облака, и на небесном куполе возникнут очертания фигуры человека-слона. Мучительно сжимаясь в предчувствии этого, он понял, что больше всего хочет снова взглянуть на комнаты и покои дворца. Цеенор-Зера хотел убедиться, что на самом деле в его опочивальнях больше никто не живет, что в туннелях-коридорах не звучит больше шипящая валузийская речь и Земела уже давно не протягивает к нему длинные руки, не подталкивает вперед крошек-близнецов.
До этого момента он не спускался вниз, не заглядывал в свои чертоги, безмолвно темнеющие в глубине подземелья. Дворец даже после катастрофического падения в разверстую гортань огромной трещины полностью сохранился. Цеенор-Зера спускался по скользким каменным лестницам и попадал в скрытые галереи, запутанные переходы и покои, расположенные на разных уровнях. Почти все строение осталось целым. Сгнили ткани, закрывавшие во времена Валузии гигантские ниши, – эти ткани были покрыты особым черным лаком и для неопытного посетителя всегда выглядели точно таким же мрамором, из которого был возведен дворец. Не горели факелы в низких арках, и их свет не мерцал отражениями в полированных мозаиках куполов. Но сам дворец стоял как прежде.
Глаза Цеенор-Зера настолько хорошо видели в темноте, что он мог свободно передвигаться по лабиринту каменной бездны. Бесшумно отодвигались в стороны треугольные двери, перед ним открывались все новые покои. Мебель и украшения покоев изготавливались из мрамора или из драгоценных камней, поэтому почти все осталось на своих местах, и только было покрыто тысячелетним слоем влажной слизи. Цеенор-Зера подошел к одному лестничному пролету, словно ведущему в стену, и вперился взглядом в черный камень. Перед ним был вход в Сокровищницу, расположенную в самом сердце дворца-кристалла. Раньше этот проход был затянут тканью, и никто из дворцовой челяди даже не догадывался, что в нескольких шагах от главного туннеля, по которому ежедневно сновали толпы царедворцев и охранников, в нескольких шагах от украшенной резьбой стены хранятся сказочные несметные богатства.
Тысячу лет назад мало кому было дозволено приближаться к этому залу с круглым куполом. В Сокровищнице никогда не было окон, а сплошные стены, усеянные бесчисленным множеством: крюков, были сплошь покрыты украшениями и красочно отделанным оружием. С черных стен словно стекали гигантские струи жемчужных ожерелий и драгоценных поясов из самых красивых глубоководных кораллов, алмазные змеевидные диадемы и бирюзовые венцы, сапфировые браслеты и золотые плетеные кольчуги.
В центре раньше красовалась огромная статуя, изображающая Бога-Прародителя Цатогуа. Его тело было сделано из искусно отшлифованных жемчужин, а на голове бога покоилась Корона Кобры. Семь глаз Цатогуа, семь самых крупных алмазов, день и ночь следили за каждым, кто проникал внутрь Сокровищницы, но Верховный Жрец Вероломно похитил главную реликвию: Валузии и увез ее на корабле, направившемся вглубь бескрайней морской пустыни.
Что произошло с Короной Кобры, Цеенор-Зера не мог даже представить.
Покоилась ли она на дне моря? Украшала голову какого-нибудь правителя? Корона Кобры, свившаяся кольцами золотая змея, украшенная огромным множеством алмазов, обладала магическими свойствами – она позволяла ее владельцу управлять сознанием других людей, потому что мысли и желания любого человека становились так же ясны носившему, словно если бы они были высказаны вслух.
Жрец забрал не только Корону Кобры. Вместе с реликвией из Сокровищницы исчезли многие драгоценности. Изображение бога Цатогуа лишилось своей семиокой головы, пропали многие ларцы, но все равно хранилище по-прежнему вмещало в себе огромные богатства. Только зачем они теперь были нужны Цеенор-Зера?
Он покинул Сокровищницу и даже не задвинул за собой потайную треугольную дверь, наглухо прикрывавшую небольшой проем в сплошной стене. Если бы валузиец сделал это, дверь словно слилась бы с черным заплесневелым мрамором и никто никогда бы не догадался, что за ней находится скрытая зала. Да и кто мог бы оказаться здесь, в этой каменной бездне, кто осмелился бы проникнуть внутрь зловещего бастиона вечности? Сокровища были надежно укрыты от посторонних взглядов, вряд ли кто-нибудь из смертных нашел бы в себе силы переступить черный порог, поэтому Цеенор-Зера безразлично скользнул взглядом по своим богатствам и удалился.
В своей опочивальне он обнаружил, что свет Красного Хрусталя постепенно начал меркнуть. Немыслимая тяжесть снова навалилась на него и заставила согнуться, свернуться клубком на мраморном полу. Ошеломляющей силы гром снова оглушил его, и Цеенор-Зера почувствовал, как невидимые безжалостные персты разворачивают его сознание, как свиток, и всевидящее око читает начертанные на этом свитке письмена. Поток тягучего плотного воздуха подхватил его тело и легко повлек в узкий длинный туннель. Цеенор-Зера хотел что-то крикнуть, но не мог, потому что губы его были облеплены чем-то теплым и липким, он пытался извиваться всем телом, но ни одна мышца не слушалась его. В конце туннеля располагалась опочивальня, которой суждено было стать его временным пристанищем на ближайшую тысячу лет.
