Джон Робертс - Конан Победитель
В отчаянии Леовигильд попытался все же ударить Тотилу по колену. Тот увернулся с неожиданной для такого рослого человека ловкостью. Промахнувшись, Леовигильд по инерции шагнул вперед и при этом чуть опустил свой щит. Первый удар Тотилы обрушился на шлем юноши, второй разрубил его бронзовый панцирь.
Тотила уже занес руку для последнего, смертельного удара, но тут камбры подоспели и оттеснили его копьями назад. Высокий воин-камбр, наклонившись, подхватил Леовигильда за загривок и вскинул на своего коня. Затем он поднес к губам рог и протрубил сигнал к отступлению. И всадники умчались, словно снежный вихрь.
Тотила снисходительно выслушал хвалебные речи своих воинов, видевших его поединок с Леовигильдом. Потом он спросил их о том, велики ли потери врагов. Не меньше дюжины — таков был ответ.
— Много ли потеряли мы?
— Около десяти человек, — ответил седовласый воин, перевязывавший себе раненое предплечье.
— Следовательно, это нападение ничего им не принесло, — торжествующим тоном сказал Тотила. — Итак, в ясную погоду птицы нашего Йильмы предупреждают нас об их приходе. В снегопад, когда от сорок нет толку, мы и без них знаем, что враги придут. Бояться нам нечего. Двинемся на крепость Альквины и поскорей покончим со всем этим.
Торманны с радостными криками последовали за своим королем.
Возвращаясь в крепость, Конан и его воины вечером остановились посреди леса и разбили лагерь, чтобы переночевать. Здесь их догнали другие отряды камбров. Об их приходе доложил ловчий. Киммериец поднялся со своего места у костра и ждал. Увидев, что у Зиггайра перед седлом положено чье-то безжизненное тело, Конан сразу почуял недоброе. Он помог опустить юношу на землю. Опытный глаз Конана сразу приметил тяжелые раны головы и груди, — было очевидно, что Леовигильд получил их в пешем бою с каким-то воином, который значительно превосходил его ростом. Конан обернулся к Зиггайру и Рерину.
— Тотила? — спросил он.
Зиггайр кивнул. Потом он описал Конану весь бой. Рерин достал из своего мешка целебные травы и занялся ранами Леовигильда.
Когда Зиггайр закончил свой рассказ, Конан только головой покачал.
— Разом ударить всеми силами по их обороне — это был правильный ход, — сказал он. — Но спешиваться и вступать в бой, да еще с таким противником, как Тотила, — это редкая глупость.
— А как, по-твоему, следовало вести себя молодому человеку знатного рода, увидевшему Тотилу, такого гордого короля, во главе войска? Разве мог Леовигильд поступить по-другому? Честь обязывала его сражаться с Тотилой на равных, то есть спешившись.
Стоявшие вокруг камбры закивали головами в знак одобрения слов Зиггайра. Их король должен быть таким, чтобы и в военных походах, и в сражениях он всегда был первым. Если во имя чести Леовигильд готов рискнуть своей жизнью, то лучшего короля и быть не может. И камбры ни за что не отказались бы от такого правителя.
Конан усмехнулся, поглядев на их суровые лица:
— Камбры, норманны! Нет, вы же просто тупые дураки! Но и я тоже ваш, северянин. — Он опустил глаза на простертое тело Леовигильда: — Он будет вам хорошим королем… Если выживет.
— Раны опасны, но я сумею их вылечить, — сказал Рерин. — Надо отвезти его в крепость. В моей хижине я смогу сделать для его исцеления больше, чем здесь.
Конан распорядился, чтобы построили носилки, и подозвал к себе нескольких ловчих.
— Они быстрей доставят его в крепость лесной дорогой, чем лошади в упряжке, — сказал он Рерину. — Я и все остальные поскачем следом и позаботимся о вашей безопасности.
Зиггайр спросил.
— Как у тебя обошлось с Одоаком?
— Мы многих убили, — отвечал Конан. — Атаковали их пять раз, только потом они додумались построиться "черепахой" и попытались копьями дотянуться до наших коней. Одоак, к сожалению, спрятался за спины своих телохранителей. Не было никакой возможности убить его.
— Очень жаль, — сказал Зиггайр. — Но может быть, мы ослабили их настолько, что при осаде сумеем окончательно разбить.
Конан кивнул, но не сказал, что он обо всем этом думает.
Альквина увидела, что во двор крепости вносят носилки, на которых лежит раненый или убитый воин, и у нее едва не остановилось сердце. Теперь, когда все ушли на войну, она почти все время проводила на крепостной галерее в ожидании известий. Больше всего она боялась, что Конана или Леовигильда принесут в крепость убитыми. Если ее народ выживет, они оба ей нужны А сейчас она была уверена, что на носилках лежит один из них. Но кто? Чья смерть окажется для нее более тяжким ударом? Ответ на этот вопрос она не решилась себе дать. Альквина побежала вниз, к носилкам.
Она увидела бледное лицо Леовигильда, и из ее груди вырвался тяжкий вздох. Альквина почувствовала великое облегчение, однако не отдавала себе отчета, по какой причине — то ли потому, что на носилках лежал не Конан, то ли потому, что Леовигильд был еще жив.
— Мы должны отнести его в мою хижину, — сказал Рерин.
Альквина кликнула слуг, и Леовигильда понесли в жилище волшебника. Рерин меж тем, кряхтя, слезал с коня.
Промывая и перевязывая раны Леовигильда, Рерин одновременно рассказывал Альквине о сражениях камбров.
— Все прошло успешно, — сказал он в заключение, — но я не думаю, что мы ослабили их так сильно, как надеялся Конан.
— А теперь бедный Леовигильд не сможет сражаться, — сказала Альквина.
— Как воин он не многого стоит, — заметил Рерин. — Главное его достоинство — он вождь. И он это доказал. Если у кого-то еще были на этот счет какие-то сомнения, то теперь они полностью рассеялись. Ведь люди сами видели, как он сражался с торманнами и, главное, с Тотилой. Так что воины теперь будут и дальше сражаться так решительно, как будто Леовигильд по-прежнему ведет их в бой.
— Ты думаешь, он может быть хорошим королем?
— Выдающимся королем! — заверил ее Рерин.
Альквина кивнула:
— Тогда он должен стать королем.
Конан и его бойцы прискакали в крепость на закате дня. Усталые, они спешились во дворе и отдали коней слугам. Раненые направились в хижину Рерина, чтобы получить от него необходимую помощь. Альквина вышла из хижины и подошла к Конану.
— Сколько человек мы потеряли? — спросила она.
— Около двадцати. И столько же ранено, правда, не тяжело. Зато враг понес потери, наверное, втрое большие! Большинство наших потерь — это убитые и раненые во время первой атаки. Во второй раз люди уже знали, что и как делать. Но и враги тоже поняли, как нужно защищаться.
— Удача пока на нашей стороне?
— Может быть. Скоро мы это узнаем. Но в любом случае наше положение теперь куда лучше, чем несколько дней назад. Ну а что там с мальчонкой?
