Владислав Силин - Королей убивают неудачники
Храмовники усомнились: флейта-пикколо длиной в полторы ладони, а у пасечница ихи-дура в полторы руки! Кто из нас в музыке не разбирается? Коршун на это обиделся и пообещал сыграть дивную мелодию.
В его речах скрывался подвох, но монахи почему-то согласились. Видимо, надеялись, что все как-нибудь обойдется. Они уселись возле стены в позах утонченных ценителей музыки, а тайлилец принялся распутывать мешковину. Когда последняя полоса ткани упала на пол, их взглядам предстало Белое Крыло — к счастью, без лезвий. Не давая монахам опомниться, Айши ринулся в бой.
Первого он сразил своим любимым ударом «Прощай, кукушка». Второго — тем же, третьего... и это правда.
Больше храмовники ничего не помнили.
— Думаю, он бежал через это окно. — Дон задумчиво побарабанил пальцами по резной раме. — Да, именно так.
Денис заглянул побратиму через плечо и присвистнул:
— Айши действительно Коршун? Летать умеет?
— Вот следы его сапог, — показал Дон. — Он стоял здесь, и это верно, как то, что я мужчина. Затем он спрыгнул на городскую стену. При некоторой удаче это возможно: сперва на тонкие ветки акаша, а когда они прогнутся до стены и...
— Ему помогли братья Кедра, — перебил один из монахов. — Я вижу обрывок веревки на зубце стены. Целительница свидетель, это так.
Проверили, и действительно: со стены спускалась веревка. Ядовитый плющ Айши не помешал: такого злодея, верно, и яд не берет.
— Когда это случилось? — спросил Завацкий у монахов.
— Сразу после наступления алого часа. И это истина.
Что и следовало доказать. Должно быть, Айши замыслил побег давно. Когда Хавир отправил людей, чтобы откопать спрятавшегося под землей мага, тайлилец понял, что пора бежать. И проделал это с присущим ему артистизмом и изяществом.
«Прощай, кукушка», надо же...
— Нам надо отыскать Хавира. — Денис брезгливо переворошил ногой пропитавшиеся вином и кровью ковры. — Похоже, колдун — последнее звено в цепи заключений. От него мы узнаем, зачем на самом деле Айши погубил Бавана.
* * *Кричать — бесполезно.
Плакать и умолять — тоже. Но иногда очень хочется.
Сегодняшний день побил все рекорды по новизне впечатлений. После того как Денис отрепетировал в лицах Правеж, урывками посмотрел средневековую драму с элементами стриптиза, спустился в ледники для разговора с мертвой принцессой, а в конце выяснил, что его противник бежал из замка, оставалось одно.
Посетить камеру пыток. Что Завацкий и проделал.
— А-а-а-а-а-а-а! — доносилось откуда-то снизу.
— У-у-у-у-у-у-у! — вибрировали стены в ответ. Под ногами хрустело; маслянистый свет факелов резко очерчивал каждую трещинку, каждый камень в стене. Пахло мокрицами и подгнившей кровью.
— Нюхни. — Дон протянул Денису коробочку с желтоватой мазью. Это оказалось как нельзя кстати: от резкого запаха слезы выступили из глаз, но тошнота отступила.
— Развели свинство, — рассеянно заметил монах. — При нашей инквизиции грязи было поменьше, истинно говорю. И это еще хвала Целительнице... Ну, идем, что ли? С богом!..
...Пыточная располагалась в тесном сводчатом помещении. Закопченный потолок уходил высоко вверх; стены жались друг к другу так, словно искали защиты. Света не хватало: несколько факелов да жаровенка — вот и все освещение. Вдоль стены тянулся желоб для стока крови; у входа чернел шкаф с пыточным инструментом. Сверла, щипцы, машинки для раздавливания плюсен и запястий, иглы...
Хавир с обиженным видом примостился на скамейке подле жаровни. Женоподобный и бледный палач перекладывал в кадушке плети. Хвосты их лоснились и масляно поблескивали, словно сытые миноги.
Сам допрашиваемый — жирный безбородый старик с расквашенным носом — тихо плакал в углу. Штаны его, некогда роскошные, пропитались кровью и мочой, спина лохматилась живым мясом.
— Посопи мне! — беззлобно бросил палач. — Живо яйцами на тайлильского ослика посажу. Ишь, рассопелся, ага!
— Как успехи, Хавир? — дружелюбно кивнул церемониймейстер. — Говорит?
— Ага, да. Куда он денется?! Просто кеоки кукулина, и это истина.
Советник повернулся к старику и лениво объявил:
— Я слышал, ты при фрейлинах распинался, будто вес хочешь скинуть, похудеть. Так это?..
— Ы-ы-ы! — замотал головой старик. — Ннны-ы-ы!
— Мы милостиво соизволили пойти тебе навстречу. Думаю, без левой ноги ты станешь куда легче. Да.
— Он немой? — удивился Дон.
— Придуривается. Сейчас это пройдет, да.
Хавир махнул палачу:
— Верни ему язык, пусть говорит. Пусть подтвердит показания при свидетелях, все скажет, и это правда. Ну?
Палач с готовностью потянул плеть из кадушки. Старик завизжал, засучил по полу толстенькими ножками:
— Да! Да-а! Все скажу!.. Истина, ага!
И он действительно все сказал.
И это действительно оказалось правдой. Но какой!
Сначала истязаемый колдун сообщил, что золото — это хорошо. Затем выяснилось, что жениться всем сладенько, и это истина. Напоследок выдал сакраментальное: не работая, жить легче, и вообще — работа не бурундук, в лес не убежит.
— Что он такое бормочет? — ткнул Денис монаха локтем в бок.
Оказалось, что по тшиинским методикам полагается сперва выбить у человека признание банальных истин. Их много. Не сознавая себя от боли, истязаемый выболтает те, что касаются дела: как раз потому, что пытается их скрыть. А дальше уж все зависит от мастерства палача: зацепиться, раскрутить, поймать на противоречии...
— Кому жениться сладенько?! — орал палач, пощелкивая жуткого вида клещами.
— Даже мертвому, да!..
— А золото — откуда берется?!
— Ох! Из камня и песка, истину говорю!..
От воплей старика-мага заболело сердце. Детектив крепился изо всех сил, поставил духовную защиту, как учили в академии теиров, но помогала она слабо. Видимо, к астральной оболочке неплохо бы иметь носорожью шкуру, чтобы наплевательски относиться к чужим мучениям.
— ...а не работать — это алхимией заниматься, что ли?..
— Да! да! Истинно так! Ох, Господин Кедра славный алхимик! У смерти золота добудет, ага!..
...Виртуозно сочетая пытки и психологические ловушки, палач за неполный час воссоздал картину происходящего. Выяснилось, что маг действительно принадлежал к братьям Кедра, причем примкнул к ним недавно. Господин Кедра послал его в замок Бавана с деликатным поручением: отыскать жертву для одного из грязных обрядов, которыми так славилось братство. А именно: для свадьбы макуртов.
Толстяк долго и пространно разглагольствовал о святом таинстве. Об алхимии, Огненном льве, альбедо и нигредо. Всю эту заумь Денис пропустил мимо ушей: основное и так было ясно.
