Хаос с доставкой. Для профи - Мари Аннетт

Однако кое-какие подсказки все же имелись. Вот Мелитта написала: «Но я все равно спрошу тебя, дочь моей дочери, достопочтенная переписчица, выжившая, чародейка, когда это закончится?» Может, она подозревала, что призывы должны когда-то прекратиться? Может, они с Миррин нашли подсказки, спрятанные в тексте, – обрывки экспериментальных заклинаний, короткие заметки на демоническом языке, вроде того – о душах в инферно?

Но этих подсказок было мало. План Антеи и Жреила так или иначе сорвался, а потом уже поздно было что-то исправлять.

Я представила, как Жреил ждет, не снимая амулета, а бесконечные годы все идут и идут. Он видит, как призывают все новых и новых Dīnen и мир демонов погружается в хаос. Видит, как другие Дома отворачиваются от него, когда становится ясно, что на демонов В’альир не действует эта новая чудовищная магия, которой не может противостоять ни один демон.

Сколько же лет он ждал, когда потомки Антеи призовут его?

– Что он сказал? – резко спросила я. – В конце видения?

– «Dakevh’il Ahlēa nā?» – Губы Зуиласа сжались в тонкую линию. – «Ahlēa накажет меня?»

Накажет? Жреил, должно быть, знал, что магия призыва опасна… что она несет в себе зло. И его худшие опасения оправдались. Договор, рассчитанный на сто лет, вылился в медленный геноцид, растянувшийся на три с половиной тысячелетия.

– Зуилас. – Я протянула ему амулет. – Попробуй. Посмотрим, что получится.

Он протянул руку, и его пальцы замерли в нескольких дюймах от качающегося медальона. Затем он схватил его и поднялся на ноги. Я торопливо встала рядом. Он повернулся лицом к открытой части гостиной, и столик оказался у нас за спиной.

– Dūkāra Vh’alyir et Dīnen evashvā vīshissā.

Амулет засветился багровым и вспыхнул. Я ахнула: огромный круг заклинаний простерся почти от стены до стены. Руны и знаки закружились на нем, а затем исчезли. Появился еще один круг – и исчез. Еще один – и тоже исчез.

Амулет погас.

Я уставилась в пол, как будто могла снова вызвать магию своим взглядом.

– Что это было? Заклинание?

– Нет. Это были инструкции.

– Инструкции?

– Это vīsh, которое прекращает призыв. – Он поднял на меня горящие глаза. – Мы можем это сделать. Можем положить этому конец. Навсегда.

Можем? Мы с Зуиласом? Тысячелетия насилия, жестокости, безжалостного угнетения, смертей и разрушений, начало которым положили два гения, движимые отчаянным стремлением спасти свои народы, – и теперь мы можем прекратить это навсегда?

«Но я все равно спрошу тебя, дочь моей дочери, достопочтенная переписчица, выжившая, чародейка, когда это закончится?»

Через три тысячелетия после того, как Мелитта задала свой вопрос, я нашла на него ответ.

Это закончится на мне.

Прошли ровно сутки. Голова у меня раскалывалась от напряжения, и глаза не желали фокусироваться на расстоянии больше двух футов. Слишком долго я щурилась, разбирая крошечные руны, а от контактных линз глаза болели еще сильнее.

Шагая по тротуару, я несколько раз вдохнула полной грудью прохладный февральский воздух, чтобы проветрить голову, а затем взглянула на Зуиласа.

Он шел рядом со мной. Амалия, убегая, забрала все свое незаконченное шитье, оставила только последний пробный образец, похожий на тот костюм, который был на Зуиласе во время нашей злосчастной вылазки с Зорой и ее командой. Темная одежда сидела на нем превосходно, к тому же на этот раз он снял свои металлические поножи, и брюки смотрелись естественнее.

Я взглянула на его ноги, радуясь, что купила три пары одинаковых туфель: я понимала, что на ногах демона никакая обувь долго не протянет.

В темных солнцезащитных очках Зуиласа отражалась улица, когда он осматривался вокруг. Поток утренних пешеходов обтекал нас со всех сторон, и каждый раз, когда кто-то проходил мимо, какое-то странное чувство сжимало мне грудь.

Никто на него не смотрел. Никого он не интересовал. Красноватый оттенок кожи не привлекал внимания, тем более что открыты были только лицо и руки. Ни глаз, ни хвоста не было видно. Даже выдвижные когти могли сойти за необычный готический стиль – если только он не полоснет ими кого-то.

Потирая лоб, я с тревогой взглянула на небо, однако вероятность того, что Називер вдруг снова бросится на нас из засады, была ничтожна. Во-первых, вряд ли он станет нападать на оживленной улице, а во-вторых, они с Ксевером уже получили то, что им было нужно: кровь Зуиласа.

Оставалось четыре ночи до открытия портала, и Ксевер наверняка был сосредоточен на собственных планах, а не на наших с Зуиласом.

К сожалению, он был прав. О нас не особенно стоило беспокоиться. Я так и не сумела вычислить, где находится портал, не говоря уже о том, как помешать Ксеверу открыть его в четверг на рассвете.

Наконец мы добрались до пункта назначения: бутербродной. Зуилас в еде не нуждался, но я-то нуждалась, а он не хотел, чтобы я разгуливала по городу без него.

Я взглянула через окно на очередь внутри и тихонько сказала Зуиласу:

– Народу много. Подождешь здесь?

Он кивнул.

Я оставила его за дверью. Запах свежей выпечки окутал меня, когда я вошла и встала в очередь. Мой взгляд снова упал на окно: за ним стоял Зуилас, засунув руки в карманы и прислонясь к стене в позе беззаботно ждущего человека.

Покалывающая тяжесть в груди усилилась. Когда Зуилас был в легкой броне, с развевающимся хвостом и горящими глазами, его демоническая сущность определялась безошибочно. Но до недавнего времени я не задумывалась о том, как легко ему слиться с толпой и как мало люди обращают внимание на его необычные черты.

Я представила, как он вошел бы сюда со мной. Кто-нибудь сказал бы хоть слово? А в продуктовом магазине? В кинотеатре? В парке развлечений?

В шапке и солнцезащитных очках он мог бы пойти со мной куда угодно. Если поблизости не будет других магов, способных распознать демона, – так ли уж велик риск?

Да если даже мы и столкнемся с магами… Команда Зоры, например, не догадалась, что человек в черном, сопровождавший меня, вовсе не человек, а ведь они знали о моем статусе контрактора и даже видели моего демона раньше.

Радостное возбуждение, неожиданно охватившее меня, испарилось при мысли о Зоре. Я ведь так и не ответила на ее сообщения, оставила ее с мыслью, что я умерла, – так было нужно, чтобы защитить ее и ее команду от тех последствий, которые могла иметь связь с незаконным контрактором. И почему я вообще думаю о том, как легко Зуиласу сойти за человека?

Почему мысль о том, чтобы ходить по своим человеческим делам вместе с ним, кажется такой заманчивой?

– Привет.

Я вздрогнула. Передо мной в очереди стояли два парня примерно моего возраста. Оба дружелюбно улыбались мне. Я моргнула.

– Ты часто здесь обедаешь? – спросил блондин. – Можешь что-нибудь порекомендовать?

– Э-э-э… нет, я здесь в первый раз.

– Я уже дважды заходил – сэндвичи тут классные. А вот суп ни разу не пробовал.

– А-а…

Его улыбка несколько слиняла, но он тут же заулыбался снова.

– У тебя обеденный перерыв?

– Да, – солгала я: так казалось проще.

– Очередь движется довольно медленно. Хочешь, пропустим тебя вперед?

– Нет, спасибо. Я подожду.

Парень слегка поник.

– Мне не трудно, но… дело твое.

Странно разочарованный тем, что я не хочу занимать его место в очереди, он повернулся к своему другу, и они стали обсуждать преимущества чили перед сэндвичами.

Я смотрела им в спины, удивленная этим странным разговором, а очередь между тем продвигалась вперед. Когда два парня сделали заказ, я попросила два сэндвича с индейкой – один на потом – и большое шоколадное пирожное, которое намеревалась разделить с Зуиласом.

Кассир протянул мне бумажный пакет с едой, и, спеша к двери, я заметила все тех же двух парней, ждущих у выхода. Блондин придержал для меня дверь.