Ученик лоцмана (СИ) - Батыршин Борис Борисович
Эта идея мне не слишком понравилась — а потому я нашарил в другом кармане «Дерринжер» (револьвер остался дома), потом снял с пленника ремень и стянул ему руки. Медленно досчитал до десяти — в проулке никто не появлялся, лишь мелькали на освещённой проникающим с улицы солнечными светом стене тени прохожих, не догадывающихся, что в двух шагах от них, творится тёмное злодейство.
Пронесло? Похоже… Я подхватил пленника (он слабо шевельнулся, похоже, приходит в себя) и затащил ещё глубже в проход — теперь, о крайней мере нас не мог увидеть человек, случайно, без определённой цели заглянувший в проулок. А вот что делать дальше — это вопрос интересный. По классике следовало бы привести пленника в чувство и, приставив к горлу лезвие ножа, зловеще спросить: «На кого ты работаешь? Отвечай, коли жизнь дорога!» Решение, что и говорить, хорошее, проверенное временем — только вот мне категорически недоступное в силу всё того же языкового барьера. Так что –оставалось лишь стоять над слабо копошащимся телом с пистолетиком в одной руке и так и не раскрытым ножом в другой, и чувствовать себя полнейшим идиотом.
— Помнишь, Серж, утром, в Зале Реестров — я тогда ненадолго оставил тебя поскучать? — спросил Валуэр. Мы сидели за угловым столиком в «Белом дельфине» и потягивали подогретое пиво с пряностями — любимый, как я успел заметить, напиток моего нового наставника.
— Было дело. — согласился я. — Правда, не то, чтобы я особенно скучал — одни картины с кораблями из разных миров, развешанные вдоль галереи, можно рассматривать часами, а вас не было всего-то минут двадцать…
— Ну да, ну да… — Лоцман отхлебнул из своей кружки — массивной, отлитой из тяжеловесного олова с изображениями спрутов, мурен и прочих морских гадов на выпуклых боках. — Я тогда не счёл нужным тебе говорить, но я заглянул в кабинет к своему старинному знакомому, он возглавляет в Гильдии картографический отдел. Тоже был Лоцманом — но теперь ушёл на покой, оставил скитания по Фарватерам и вплотную занялся научной работой… А попросил я его поискать в книгах с краткими записями что-нибудь, любое упоминание о визите в Мир Трёх Лун — неважно, чьём и когда. И вот, час назад я с ним встретился и получил нужные сведения!
— Но если неизвестно, когда состоялся этот визит — как же ваш знакомый сумел найти нужную запись? — удивился я. — Это ж надо было перелопатить десятки, если не сотни гроссбухов целого сектора — работа на долгие месяцы, если взяться за неё в одиночку?
— Вот поэтому я и не стал сам искать записи. — хмыкнул Валуэр. — У служителей зала Реестров свои методы. Они не любят о них распространяться, и редко открывают их смысл кому-то, не состоящему на службе в Гильдии, однако факт есть факт: методы эти работают. Вот и сейчас сработали — нужная нам запись, оказывается, была сделана около пятидесяти лет назад; побывавший в Мире Трёх Лун Лоцман вскоре погиб при кораблекрушении, однако можно не сомневаться, что раз уж он сделал запись в гроссбухе — то и в Реестр маяк этого мира был внесён как полагается…
— Но мы же его не нашли?
— То-то и оно, что нет. Получается, кто-то сознательно изъял книгу из Реестра, а вот запись в гроссбухе уничтожить не смог — просто не сумел найти — и понадеялся, что остальные тоже ничего не найдут.
Вечер вдруг перестал казаться уютным и спокойным, каким он был всего несколько минут назад. На лицах сидящих за соседними столами моряков и зурбаганских жителей угадывалась теперь настороженность; я словно кожей ощущал направленные на меня отовсюду внимательные и далеко не доброжелательные взгляды.
От внимания Валуэра, видимо, не укрылась моя реакция.
— Да успокойся ты, Серж… — он плеснул мне в кружку подогретого пива с пряностями из большого керамического кувшина с выпуклым изображением улыбающегося белого дельфина. — Здесь-то тебе ничто не угрожает, да и подслушать нас никто не сможет. Может, и нашлись бы желающие, да вот беда — никто в Зурбагане больше твоего языка не знает, я выяснял. Так что…
Он плеснул ароматного напитка себе, добавил в кружку щепотку соли и потянулся за чесночными гренками — блюдо с ними тётушка Гвинкль выставила на стол вместе с пивом. Отхлебнул и сочно, вкусно захрустел поджаренной корочкой. Я терпеливо ждал.
— Тут вот какое дело… — наконец заговорил он. — Мой знакомый, который гильдейский картограф, тоже заинтересовался этой историей. Оно и неудивительно — беспорядок в его ведомстве, нехорошо! Давать делу официальный ход он пока не спешит — вот и попросил нас с тобой разобраться в этой истории. Тем более, тебя она касается напрямую, верно?
Я кивнул.
— Это наверняка как-то связано с тем, что Дзирта и её сообщники — теперь уже очевидно, что они есть и обладают определёнными, не такими уж маленькими, возможностями! — сознательно отправили меня именно туда? Зачем, с каким расчётом?
— Да, потому и мне будет любопытно разобраться во всём этом. Так что… — Валуэр зацепил своими корявыми пальцами с блюда ещё одну гренку, понюхал, но откусывать не стал. — Давай-ка, Серж, прикинем, с какого конца браться за дело?
А то я уже не прикидывал! Правда, насчёт похищенной из Зала Реестров книги я не знал — но подозрения-то имелись…
— По-моему, начать следует с маяка. — ответил я. _ с того, солнечного, из зеркал, который я нашёл на острове. Ведь это на него ориентировалась Дзирта, эта шальная девчонка, когда настраивала для меня свою астролябию. Ну, может, не она, а тот, кто ей помогал, неважно… Главное — имелась запись об этом маяке, а значит, можно попробовать отыскать того, кто её сделал!
— Да, я тоже об этом подумал. — с готовностью подтвердил Валуэр. — И описал этот маяк своему приятелю картографу. И тут выяснилась любопытная вещь: подобные устройства когда-то они были весьма популярны у тех, кто открывал для посещений новые миры. Вот, к примеру — ты ведь наверняка решил, что эти штуки с зеркалами предназначены для того, чтобы отражать свет местного солнца?
— Ну да, разумеется! — удивился я. — А для чего ещё они могут понадобиться?
— А вот и могут. То есть солнце они, конечно, отражают, но главная задача в том, чтоб ловить и отражать кое-что ещё. и он ткнул пальце в окошко, туда, где на фоне закатного неба рисовалась Маячная башня. Видишь ли, после того, как Фарватер однажды был установлен, лучи нашего Маяка распространяются по нему постоянно — и достигают другого маяка, на той стороне. А эти странные зеркала как раз и предназначены для того, чтобы тот, кто ищет обратный путь в Зурбаган, видели его на максимально большом расстоянии и легко могли бы по нему ориентироваться.
Я покачал головой.
— Получается, тот, кто проложил Фарватер в этот мир и установил зеркальный маяк?
— Получается, что так. Кто это был, мы не знаем, но это хоть какая, а ниточка — подобные маяки, видишь ли, кто попало сделать не может, зеркала, установленные на них не простые. Здесь, в Зурбагане есть всего трое мастеров, способных полировать такие зеркала — вот с них, пожалуй, и начнём!
Я вспомнил о найденной на разбитом корабле астролябии — а ведь это тоже может оказаться ниточкой к разгадке. Нет, потом. Посмотрим сначала, что дадут расспросы насчёт зеркал для маяка. Вторая астролябия, как и найденный на «пиратском корабле» клад — мой тайный ресурс, о котором пока никто не знает, и я намерен как можно дольше сохранять такое положение дел. Не сказать, чтобы я не доверял мастеру Валу — да и странно было бы, коли уж я решился резко изменить свою жизнь, полагаясь почти во всём на его слова — но… пусть у меня тоже будет свой козырь в рукаве. Так, знаете ли, спокойнее…
К мастеру-зеркальщику пойдём завтра? — деловито осведомился я. — Сегодня, наверное, уже поздно будет…
В самом деле — новенькие карманные часы показывали половину девятого вечера; к этому времени торговые заведения города уже давно прекратили свою работу.
— Опять не угадал. — усмехнулся Валуэр. — Эти мастера — публика особая, у них свои привычки, не то, что у обычных обывателей. Так что — давай, допивай своё пиво, и пошли!
